Пират

Вот тут единодушие буквально накрыло всех. Кто-то даже засвистел. Я был не против, мы вели бой уже почти сутки. Все вымотались, устали, положительные эмоции были просто необходимы.

* * *

Через пятнадцать минут после того, как Богданов повторно отправил сообщение нашим, я запустил в небо синюю сигнальную ракету. Я словно просил у этих гадов разрешение на какие-либо действия.

Включив динамики на трансляцию, не напрягаясь, хотя звук разнёсся по всему городу, произнёс:

– Мы готовы отдать вам рацию. Сейчас вынесем. Не стреляйте.

Несколько секунд ничего не происходило, но стрельба окончательно смолкла.

– Не будем, выносите! – раздалось в ответ по-имперски тое есть по-русски.

Голос говорившего был искажён ИИ. Осторожничают.

Спускаясь мимо замерших у окон ребят, я вглядывался в их лица. Правильное ли решение я принял? «Конечно, можно было просто раздолбать «Деда» втихушку, но тогда противник не узнал бы об этом и продолжал нас атаковать. В этом же случае не исключён вариант, что серьёзные потери станут для атакующих слишком большой ценой за трофей, которого уже нет».

На улицу рацию вынести вызвался Побретухин.

– Вы же этого хотели?! Забирайте! – снова прогромыхал я на весь Холмогорск, когда ефрейтор оказался в укрытии.

Из развалин появился боец в тяжёлом «Гризли». Медленно переступая через трупы своих товарищей, разбросанные там и тут, он подошёл к прямоугольнику рации и склонился над ним.

– Паша…

Бабах! Пуля крупнокалиберной снайперской винтовки на мелкие части разбила «Деда», отбросив осколки под ноги штурмовику.

«Ну вот и всё. Отступать некуда. Позади Москва», – вздохнув вспомнил фразу из нашей славной истории я, половчее перехватывая штурмовую винтовку.

16. Финита ля комедиа

Пуля ударила в правое плечо, отбросив меня внутрь помещения. Виртуальный шлем мигнул зелёным, и я почувствовал укол обезболивающего под мышкой. Последний укол. Вставать с пола не хотелось. Хотелось закрыть глаза и сдаться. Вот только хрен им!

Голова кружилась, в горле пересохло, ощутимо тянуло в сон. Как никогда ощущалась тяжесть «Покрова» на теле. Стимуляторы мы уже себе все давно вкололи, но даже это не помогало.

– Господин поручик, что с вами? – заплетающимся языком спросил Панкрухин, склоняясь надо мной. – Ранены?

– Нет, всё нормально, – без помощи солдата я сел на пол. – Стреляй лучше!

Разведя руками, Илья присел рядом со мной.

– А нечем. Всё, патроны закончились.

Над головой раздался новый взрыв, и стена рядом с нами зазмеилась узкой трещиной. Скоро Опреснительная станция будет похожа на швейцарский сыр. И чего они тянут с последней атакой, я искренне не понимал.

Сняв со спины «Дрозд», я протянул его солдату:

– Аккумулятор почти целый, пользуйся.

* * *

«ДОЛОЖИТЬ О КОЛИЧЕСТВЕ БОЕПРИПАСОВ».

Сообщение, набранное мной на виртуальном мониторе, ушло к адресатам, и тут же ИИ «Покровов», отслеживающий всю деятельность своих хозяев через сканеры и многочисленные датчики, прислал первый ответ. В синем квадратике перед глазами появился текст и цифры:

АЛЕСКЕРОВ – 23 патрона.

Чуть погодя:

ШУМКОВ – 44 патрона, граната.

А затем словно прорвало:

БУТЕРУС – 29, трофейное оружие неизвестного типа 2 магазина.

УСТЮГОВ – 17 патронов.

БОГДАНОВ – 18 патронов.

ПАНКРУХИН – 0, использует командирскую ШВ – 39 патронов.

ВИХНЕВИЧ – 5 патронов, гранатомёт.

ПОБРЕТУХИН – 7 патронов.

БОГАЧЁВ – 11 патронов.

ГОРЕЛОВ – 10 патронов.

БАРАНОВ – 15 патронов, дробовик – 20 патронов.

РЕБРОВ – 0. Мёртв.

АКИШКИН – 1. Мёртв.

Ребров и Акишкин погибли у меня на глазах. Один на крыше, которой сейчас просто не существовало (обломки её валялись на первом этаже), а второй был убит снайпером противника ещё до того, как Паша его обнулил.

Тра-та-та… – замолк надо мной пулемёт Устюгова.

Боеприпасов нет, из новичков выжило только двое. Ругнувшись сквозь силы, я выпустил последний патрон из «Мономаха» в выглядывающего из-под обломков внизу противника и, убедившись, что он мёртв (пуля клюнула его прямо в затылок), спрятался за угол. Почти одновременно внутрь оконного проёма ворвалось три металлических шарика разогнанных плазмой. Врезавшись в стену напротив, они ещё некоторое время светились.

– Валера, не одолжишь мне патроны от «Мономаха»? – спросил я, связавшись с прапорщиком. – Ты же себе там что-то экзотическое добыл.

Бабах! Последние слова потонули в скрипе и треске, так как по стене рядом со мной опять выстрелили из чего-то тяжёлого и крайне злого.

– Уже спускаюсь, командир, – ответил Бутерус, находящийся этажом выше меня.

На пару секунд станцию накрыла тень, и я увидел пролетевший над нами «Мул» без маркировки и номера. Сделав круг над подножием холма, транспортник сел за позициями противника.