Сокровище Беаты

– У Николаса не бывает неважных дел, – шутливо подметила она.

Беата вышла во двор, где, сидя на скамейке, её дожидался разносчик сенсационных новостей Флетчер младший. Вид у него был крайне обеспокоенный.

– Наконец-то! – завидев подружку, нетерпеливо выдохнул Николас и, спрыгнув со скамьи, быстро подошел к ней.

– И не лень тебе в такую рань с визитами вежливости через весь город плюхать? – поинтересовалась Беата у приятеля.

– Ты, что, до сих пор ничего не знаешь? – удивился он.

– Нет. Я два дня просидела дома. Сам же видел, какой дождь был.

– Я вчера случайно подслушал разговор отца с матерью. С герцогиней случилась беда и в этом обвиняют твоего отца.

– Что ты болтаешь? – воскликнула Беата.

– Тише! – оборвал её Николас. – Я, правда, не расслышал всего, но речь шла о какой-то лестнице. Будто бы герцогиня спускалась по ступеням, лестница обрушилась, и она скатилась вниз кубарем, повредив себе спину. Теперь не может подняться с постели. А их управляющий во всём обвиняет твоего отца, который недавно чинил эту лестницу.

– Как это возможно? – дрожащим голосом вымолвила Беата. – Вот, почему за мной никто не приезжал эти два дня. А я всё это время сидела и обиду точила. Глупая! – со стороны казалось, что она над чем-то напряжённо размышляет. Немного подумав, Беатрис уверенно добавила: – Мне нужно срочно её увидеть.

– В том-то и дело, что тебя запрещено пускать в замок. Об этом рассказала тамошняя кухарка, она подруга моей матушки.

– Это управляющий распорядился? – спросила Беата.

– Готлиб отдал приказание никого не допускать к герцогине до тех пор, пока она не поправится. И ещё я слышал, что он срочно отправил посыльного с письмом к герцогу.

– Как же мне быть? Ведь я должна объяснить миссис Ллойд, что это всё неправда, что мой отец ни в чём не виноват. Он всегда добросовестно выполняет свою работу. Это какая-то ошибка.

– Думаю, тебе не удастся к ней попасть.

– Может быть, попросить нашего лекаря? Он же навещает миссис Ллойд, а значит, сможет устроить так, чтобы меня к ней пропустили.

– Это хорошая идея. Если хочешь, сходим к нему вместе. Я хорошо знаю лекаря Тёрнера. Матушка часто посылает меня к нему в аптечную лавку за снадобьем.

– Когда же мы к нему отправимся?

– Да хоть сейчас. Аптека рано открывается.

Беата быстро собралась и, ничего не сказав родителям, выбежала со двора, где её ожидал неутомимый Николас. Пока она собиралась, то краем уха успела перехватить несколько фраз из разговора отца со своим старинным другом.

– Ты всегда можешь вернуться к нам в артель, Ларс. Я поговорю с хозяином. Он ещё помнит тебя, – сказал Генри Флетчер.

– Спасибо, дружище, – поблагодарил отец, – но я, думаю, всё образуется. Уверен, вскоре герцогиня поправится и нам удастся прояснить это недоразумение. Она великодушная женщина и многое делает для моей дочери. И супруг её человек благородный. Тут ветер дует совсем с другой стороны.

– Ох, не знаю… Повидал я на своём веку этих господ. Они вежливы и учтивы только когда им что-нибудь нужно от тебя. Всегда и везде они видят только выгоду. Подумай сам, для чего мистер Ллойд определил себе управляющим этого упыря Готлиба? Чтобы тот выполнял за него грязную работу, а сам он как бы оставался не причём. После того, как герцог поручил ему в смотрение свои владения, сразу же увеличились поборы и ужесточились условия. У всех должников изъяли домашний скот, промысловые снасти и ремесленный инструмент в счёт уплаты долга, а потом стали выдавать в аренду, загоняя в ещё большие долги. Ллойд через этого пройдоху Готлиба уже половину города к рукам прибрал. Все ему чем-то обязаны.

– Я знаю. Супруге на базаре уже не раз высказывали, что дочку напрасно к ним отпускает.

Беата слушала всё это и не понимала, почему они так самоуверенно рассуждают о том, чего не знают. Как можно судить о людях с чьих-то слов? Ей захотелось остановить это безумие и крикнуть: «Неправда! Миссис Ллойд не такая! Всё это злые сплетни! Только очень скверные люди могли так подумать». Но Беата Эклунд знала, что вмешиваться во взрослые разговоры – пустая затея. Скорее всего, снова услышишь череду снисходительных отговорок, что-то вроде «Ты не так поняла» или «Мы вообще не о том говорим». Поэтому она незаметно проскользнула мимо увлечённых беседой родителей и отправилась вместе с Николасом в аптеку. Несмотря на то, что изготовителя дурно пахнущих микстур и горьких порошков трудно было застать на месте, ибо лекарь Тёрнер непрестанно навещал своих пациентов по всему городу, на сей раз друзьям повезло. Поднявшись по деревянному крыльцу, Николас отворил дверь и первым вошёл в помещение аптеки. Следом за ним поднялась Беата. Они очутились в полутёмном помещении, которое пациенты и посетители называли «ожидальней», наверное, потому что помощница лекаря по имени Одри Бейли часто просила подождать его именно здесь. Внутри никого не оказалось. В ожидальне сильно пахло душистыми травами и целебными снадобьями, от которых у Николаса всегда чесался нос. Многочисленные настеннные полки за высоким прилавком сверху донизу были уставлены керамическими сосудами, ретортами, завязанными в узелок мешочками и закупоренными пузатыми склянками, в которых мутнели разнообразные настойки, растворы, эликсиры и бальзамы. Между деревянными балками потолочного перекрытия на провисших верёвках сушились собранные в пучки целебные травы. На витрине стояли аптечные весы и большая, старинная клепсидра. Николас подошёл поближе и, дотянувшись до прозрачной колбы левой рукой, перевернул её. Песок из наполненного верхнего сосуда потёк тонкой струйкой через узкую горловину в пустой нижний. Николаса всегда завораживало это зрелище и, всякий раз заглядывая в аптеку за матушкиным снадобьем, он не мог отказать себе в удовольствии попользоваться старинным хронометром.

– Не трогай! – предостерегла приятеля Беата. – Вдруг сломается?

– Да ты не понимаешь, – отмахнулся Николас, – я уже тысячу раз его крутил.

– А до тебя другие тысячи раз крутили. Когда-нибудь наступит последний. Посмотри, какой он старый.

– Тысячу лет тысячи людей крутили, а я стану тем самым, который его прикончит, так что ли? – усмехнулся Николас и снова перевернул хронометр.

И тут стерженёк, на котором держалась прозрачная колба с песком, отломился. Стеклянный сосуд слетел с оставшегося крепления, прокатился по витрине и, рухнув на пол, разбился вдребезги. Николас побледнел, глядя на груду рассыпанного песка и торчащие в нём острые осколки.

– Я же тебе говорила, – процедила Беата. – Вот что мы теперь скажем?

– А то и скажем, что эта старая рухлядь развалилась у нас на глазах, – немного поразмыслив, ответил Николас. – Я же не нарочно.

За прилавком отворилась дверь и в помещение аптеки вошёл мистер Тёрнер.

– Так-так, – произнёс он, щуря уставшие глаза на посетителей. Похоже, до этого момента лекарь был занят важным чтением или изучением чего-то мизерного через увеличительное стекло и, кажется, не заметил отсутствия стеклянной колбы на песочных часах. – Мне показалось или в самом деле тут что-то разбилось. Надеюсь, это было не ваше сердце, молодой человек, а эта прекрасная дама не стала тому причиной?

Беата не знала куда себя деть – ей было очень стыдно за самонадеянную выходку приятеля. А ведь она пришла просить великодушного лекаря об одолжении.

– Мистер Тёрнер, – стыдливо уткнув глаза в пол, принялся объяснять Николас, – сперва я хотел бы извиниться…

– За что же?

– Дело в том, что я неосторожно покрутил у вас… вашу плексидру…

– Что ты у меня покрутил? – переспросил лекарь.

– Ваши песочные часы. – И Николас указал рукой на хронометр, точнее, на то, что от него осталось. – Но они неожиданно развалились.

– В этом ты, дружочек, ошибаешься, – ответил лекарь. – Очень даже ожиданно. Я давно собирался избавиться от старушки-клепсидры и не делал этого только из уважения к её почтенному возрасту. Кто знает, может, сам римский император когда-то измерял по ней время. Хорошо, что хоть никто из вас не поранился.

– Господин лекарь, – вступила в разговор Беата, – позвольте нам убрать весь этот мусор.

– Ни в коем случае! – строго-настрого запретил мистер Тёрнер. – Ещё не хватало, чтобы вы порезались об эти осколки истории. На них священная пыль времени, и если вдруг она попадёт в вашу кровь, то вы оба заснёте вековым сном. И пока будете спать, вам будут сниться события тех времен, что пережили эти часы.

Друзья, выпучив глаза, испуганно уставились на торчащие из песка осколки.

– Не пугайтесь, – сказал лекарь, одарив их своей белозубой улыбкой, – это всего лишь старый медицинский хронометр, которому от силы четверть века. Так что, если и заснёте, то спать вам придётся недолго. Во всяком случае, не тысячу лет. Благодушное настроение мистера Тёрнера вселяло Беатрис надежду на то, что с герцогиней Ллойд всё в порядке и в том, несомненно, была его заслуга. Известный на всю округу и далеко за её пределами лекарь добросовестно трудился днями и ночами, неустанно опекая своих пациентов. В те редкие часы, когда он не был занят лечением больных, вместе со своей верной помощницей Одри Бейли опытный аптекарь, знаток трав и кореньев, изготавливал целебные снадобья и мази. Он толок в ступке лекарственные порошки, от которых непривычного человека просто стошнило бы. На вкус они были невероятно горьки, а на запах невыносимы, но всегда чудодейственно помогали всем страждущим: избавляли от жара и озноба, снимали головную и зубную боль, предавали силы или же, напротив, даровали крепкий, оздоравливающий сон. Николас знал, что у лекаря хранилась толстенная и изрядно потрёпанная книга в грубом кожаном переплёте с пожелтевшими от времени страницами, на которых во всех подробностях изображалось строение человеческого тела и его отдельных фрагментов. В книге хранились вековые знания из области медицины, которые на протяжении столетий постигали алхимики и врачеватели далёких стран, накапливая многотрудный опыт и сохраняя его в мудрёных текстах из причудливых слов. Тексты собирались из разных источников и заносились в один большой справочник. Тот, кто владел этой тайнописью, слыл мудрецом, ибо книга хранила в себе не только знание целебное, но и возвышенное, касающееся духовной жизни человека. И лекарь Тёрнер был верным последователем этого знания, которое называл для себя загадочным словом «истина». Он часто употреблял его в беседе с пациентами, всякий раз назидательно поднимая кверху указательный палец и произнося вслух: «Истинно говорю». Беата и сама не раз слышала о загадочной книге. «Может, она поможет найти ответ, как исцелить миссис Ллойд, – таило в себе надежду её наивное детское сердце. – И тогда недобрые слухи вокруг моего папы развеются и опять всё будет по-прежнему». Дверь, из которой появился мистер Тёрнер, снова распахнулась, и в аптеку вошла Одри Бейли. Лекарка была в белом халате и кожаном переднике. В руках у неё позвякивал разнос, уставленный какими-то флаконами и пузырьками. Вероятно, она только что вернулась с очередного обхода, во время которого потчевала больных горькими микстурами. Пациенты располагались в палатах лечебницы, которая находилась во внутреннем дворе и примыкала к зданию аптеки. Миссис Бейли обвела взглядом дружную парочку и с грохотом водрузила на прилавок свой разнос. Не произнося ни слова, она сняла с полки ступку и принялась что-то усердно в ней толочь. Резкий запах от этой смеси первым учуял Николас. У него защекотало в носу, а глаза стали слезиться. Зажав двумя пальцами ноздри, он тихонько шепнул подружке на ухо:

– Ты что-нибудь чуешь?

– Кажется, да, – ответила Беата.

– Какой противный запах? Как от палённых клопов.

– И это ещё не всё.

– Интересно, для чего это? – прогнусавил вполголоса Николас.