Черти на том берегу

Виктор стоял тихо. Холодный воздух пробирать стал насквозь. Трусы из хлопчатобумажной ткани, увы, не греют, тем более, если они на два размера больше. И таких полный коридор – юны, бодры, и голы. Каждый в ожидании своей участи.

Виктор рассматривает помещение, – наполовину беленое извёсткой, наполовину окрашено в грязно-зелёный цвет. Пол устлан кафелем «при царе Горохе», местами в трещинах и выдолбленных дырах, а где-то вовсе плитка отсутствует целыми секциями. Тусклый свет жёлтых лампочек, свисающих с потолка, «делит территорию» со светом, всеми силами старающимся проникнуть сквозь мутные стёкла окна. Форточка не закрывается, как видно уже, априори в любое время года. Свежесть, проникающая через неё вовнутрь, заставляет вздрагивать, и кожа тут же становится гусиной.

Ещё одно – зачем-то нужно быть босым. Во всём этом наряде, каждый из этой сотни ожидает в свою сторону вердикт – кому он такой нужен. Всем надо дождаться. Кто-то явно подхватит воспаление лёгких, кто-то отделается бронхитом, кому-то достанется грибок.

Слышно: кашляют, пару человек чихнули (наверное, в подтверждении мыслям).

Сколько ещё стоять?!

Запускают по пять. Уже полегче. Это сообщил женский голос. Слышится: «У-у-у!» – восклицают особо активные, проявляя, видимо, реакцию на обладательницу голоса.

Не видно. Толпа заслоняет. А можно было бы разрядить мозги, – взглянуть и тоже чего-нибудь представить. Как может выглядеть обладательница такого голоса?

Попытка: раз…

Попытка: два…

Попытка: три…

Всё как-то странно.

Что-то не складывается.

А вот глядя на лица тех, кто её увидел, явно могут что-то сказать о себе. Теперь часть из них будут о ней мечтать, а кто-то искать случай найти местечко и поработать рукой…

Прохладная свежесть превращается в холод, наверняка, мозги замёрзли тоже, точно, трусятся в голове, как и всё тело, а ещё покалывают череп, словно, возникшими на нём мурашками.

Наконец объявили фамилию в списке очередной пятёрки…

СТОП! – имя не то. Ладно, ждём дальше. Значит по логике – в следующей.

Коридор погрузился в тишину. Похоже, остыли и самые активные. Лишь шорох, вздохи, шёпот, пробегающий то здесь, то там, покашливание.

Логика не подтвердилась – вызвали других. Затем снова повторилось отсутствие логики.

– По районам вызывают. – Прозвучал голос стоявшего рядом. Виктор качнул головой.

Тогда ясно. Чего уж тут неясного…

А теперь всё верно – та фамилия, то имя, то отчество.

Пошли.

В кабинете тепло. Можно расслабиться.

А вот она – объект приятного случая. Она что-то спросила у подполковника. Этот голос уже услышал Виктор – там – в коридоре. Виктор не разобрал, что ею было сказано.

Она на самом деле красавица. Но эту красоту нужно уметь ценить. Каштановые волосы спадали на плечи, на грудь и скрывались концами за столом, за которым она сидела. На поверхности стола лежали документы, перед ней журнал, – на нём изящные ухоженные руки, тонкие пальчики с аккуратными ноготками, покрытыми прозрачным лаком, держали ручку. Губы естественно выдавались вперёд и были чуть приоткрыты, когда она получала ответ на свой вопрос и слегка кивала головой, а на зелёные, как два изумруда глаза опускались густые чёрные ресницы.

По достоинству оценить. Не устраивать диких возгласов по коридору.

И вот она сидит, навеки безразлична к пятёрке юных «парусов» из хлопчатобумажной ткани. Их для неё нет. Пять пустых предметов…

Боковым взглядом Виктор видит вошедших с ним. У одного испуганный взгляд, он ломает себе пальцы на ногах, второй стоит с безразличным выражением лица, взгляд отсутствует, но сложно и это понять, – смотрит на подполковника, – парень врос в пол. Лицо третьего напоминает енота – любопытного зверька, норовящего сунуть свой нос во всё и желательно постараться что-нибудь стащить. Он не в состоянии спокойно стоять на месте, и видимо это сильно раздражает подполковника, тот постоянно поднимает глаза на него, точно с недоброжелательным намерением, но всякий раз лишь покачивает головой, прицыкивая от раздражения. Четвёртому не хватает антенн – он, словно что-то ловит из космоса, намериваясь отыскать канал для получения сигнала. Просто его глаза, бегая по верхним векам, то ли рассматривали брови, то ли измеряли ширину потолка. Возможно, и Виктор вёл себя для них странно. Но глядя на них и ставя себя на место этой чудесной девушки, уж точно, вниманием их не одарил бы – не одного.

Она – младший лейтенант. Форменная рубашка с короткими рукавами несёт на плечах знаки отличия.

И вот она встаёт.

Зачем?!

Что она делает?!

Она идёт в сторону Виктора. О, боже, она его обнимает, целует и при всех засовывает свою руку с нежными пальчиками в ХБ-шные «паруса». У Виктора подъём эмоций…

Конечно же, всё это – воображение молодого безрассудства. А младший лейтенант подходит к высокому шкафу и рассматривает то, что лежит на самом верху. Понимая, что возникла сложность, девушка берёт стул, становится на него и тянется за чем-то вверх.

На ней надета форменная юбка, которая, по всей видимости, должна быть гораздо длинней. Теперь часть её прелестей показываются на глаза едва повзрослевшему рассудку. И без того красивые ноги вызывали «интерес», а тут «его» подняли дальше некуда.

Потеряв контроль, Виктор стоял, разинув рот, и не заметил, как рядом с ним оказался подполковник, а в руках он держал линейку.

В одну секунду Виктор согнулся от боли – невыносимой, острой боли, в корне не похожей на нежные приятные прикосновения, которые себе начал представлять Виктор.

А подполковник уселся опять за свой стол. Красный, взбешённый и матерящийся.

Виктор согнувшись, не издал ни звука, он ждал – терпеливо, с трудом ждал, когда придёт на «конец» облегчение – оно приходило медленно. Злость и ненависть опережали. Боль приутихла, только пекло. Но это уже не мешало Виктору в мановение ока очутиться на столе подполковника. Тот никак не ожидал такого поворота событий и одновременно с действиями молодого человека растерялся, огляделся, и не найдя ответа, получил первый удар с ноги в лицо. В кабинете повисло безумие. Той же ногой отправлен был следующий удар, за ним ещё…, другой ногой…

Снова ещё…

ȅ

Между ногами, что били без устали пекло после линейки – двадцатисантиметровой, металлической. Голова подполковника повисла на бок. Сознание исчезло. Взгляд потух, веки опустились.

Четверо стояли застыв на месте. Младший лейтенант недвижима осталась стоять на стуле, пока не разразилась воплем.

Потом всё быстро.

Разбирались недолго.

Подполковник скончался за собственным столом от тяжелого кровоизлияния в мозг. Судебный процесс. В скорости вынесли вердикт – приговор сроком на десять лет.

Дальше колония строгого режима.

Четыре попытки побега… карцер…

Срок прибавлялся.

Пять попыток уйти из жизни, конечно, повеситься, вскрыть вены и… проглотить вилку.