Al Azif. Книги I-III

Моё следующее дежурство началось, как предыдущее. Я подкрепился сардельками и бобами из банки, выпил мощного эспрессо и добил эту историю кислыми жевательными конфетами, которых стояла целая банка посреди кухни. Марка была мне знакома из детства, но я считал, что их уже давно нигде не продают. Был приятно удивлён. В том числе, вкусом, что был тем самым. После трапезы я отправился в музей, где пересматривал записи с камеры за ночь и за день. Роули, видимо, всю ночь спал, не взирая на звонящий телефон, а днём топтался по дому, протирая пыль, унося куда-то, видимо к себе в комнату, с кухни продукты, или просто бродил по коридору с банкой пива. Ничего примечательного не было записано, но стоило мне открыть живую трансляцию, как я увидел, что Роули, одетый в плащ, проходит по коридору, по сути, в нескольких метрах от меня, и выходит в ночь. Через небольшой промежуток времени загудел мотор и Бернард Роули выехал в неизвестном направлении из гаража. Я был весьма заинтригован таким развитием событий, ибо от подобного затворника не ждёшь, что он может сорваться, скажем, за пончиками в супермаркет посреди ночи. Самое большое, что он может учудить, как мне виделось, если откинуть возможную причастность к убийствам, это приготовить пасту с майонезом. Интрига интригой – я понял, что не могу терять столь драгоценное время и, покинув пост, отправился скачками на запретную территорию.

На третьем этаже тот самый запах из моего сна был в наибольшей концентрации. Как Роули переносил его, мне было сложно представить. Хотя, конечно же, он здесь был в разы и в разы менее ядовит, чем мне приснилось. Я начал искать спальню Роули, попутно надеясь наткнуться на источник вони. Из девяти помещений открытыми оказались два. За одной дверью нашлось что-то вроде комнаты для курения сигар, как я её себе представлял, или очень большого кабинета. Очевидно, что им давно толком не пользовались. Лишь письменный стол и старый деревянный стул у входа были затронуты какой-либо жизнью, а остальное, и огромная хрустальная люстра, и шкафы, полные книг и бумаг, и какой-то хлам в углу, увядали под слоем пыли толщиной в вечность. Моё внимание, разумеется, сразу же приковал новенький телефон на столе. Кабели от него уходили куда-то в дыру в стене, за которой было одно из запертых помещений. Очевидно, там была какая-то техника – компьютер или что-то подобное, потому что телефон был из тех, с которых нас порой достают банки и торговцы пылесосами. Я поднял трубку – аппарат молчал. Нажатие кнопок ни к чему не привело. Телефон был выключен или работал каким-то особым образом. Кто на него звонил – предстояло установить, но позже. Я понимал, что времени у меня не очень много, и направился во второе открытое помещение, которое и являлось спальней Роули. Там же стоял книжный шкаф, который явно был более востребован, чем предыдущий. Я мельком пробежался по корешкам. Часть книг был на иностранных языках, часть была посвящена искусству создания чучел и иного сохранения тел, часть являлась сомнительными справочниками в такую отрасль, как криптозоология. Я всегда очень неуважительно относился к псевдонаучным дисциплинам. Я даже сейчас ни в чём не уверен, а на тот момент и вовсе посмеялся над Бернардом, поискав глазами шапочку из фольги. Кто ж знал, что он так глубоко нырнул в бездну? Пока искал шапочку, увидел, что книжный шкаф-то двигали. Но более у меня времени не было, с улицы раздался шум мотора. Рысью я слетел вниз и кое-как успел проскользнуть на кухню. Когда Бернард вошёл в дом, то я изобразил, что ходил за водой.

– Доброй ночи, Мистер Роули. Душновато. Я отлучился на пару минут.

– Ничего страшного, – он выглядел очень довольным, – Хорошей ночи, Том.

Я хотел у него расспросить, куда он ходил посреди ночи, и почему он так доволен, и что происходит, но решил, что всему своё время, и лучше отложить это до утра. Остаток смены я провёл, строча отчёт в управление. Так же мне ответили про медведеподобного монстра. Всё, что смогли отыскать, это какая-то картинка из детской сказки, да и сходство было весьма поверхностным. Я решил не включать это микроисследование в отчёт, а ограничился лишь последними событиями. Сохранить, отправить, а вот и утро.

По пробуждению я как-то сразу пришёл к мнению, что хочу позавтракать в соседней псевдофранцузской забегаловке. Почистив зубы, я оделся и спустился вниз. Уже направляясь к выходу, я услышал шум из музея. Разумеется, я не мог его игнорировать и ворвался внутрь, как бравый страж порядка. Никого не убивали, никого не придавило, не взрыв, не ограбление. Просто трое грузчиков притащили огромный контейнер, и теперь они и Роули пытаются найти под него место.

– О, Том. Смотри, какой огромный экспонат. Ни у кого такого нет.

– А что там, Мистер Роули?

– Пока сюрприз. Через пару дней я выставлю его на обозрение публики.

– Хотя бы намекните.

– Скажем так, это… – он почесал щетину на подбородке, – Ещё более редкий зверь, нежели тот, что похож на медведя.

– Как, кстати, называется тот медведь?

Он выдал какое-то странное слово, напомнившее мне рассказы о языке Зулусов. Я бы не смог это воспроизвести, но я выразил удивление своим лицом. Про себя же подумал, что Роули затеял какую-то очередную таксидермическую аферу с несуществующими животными, сделанными из обезьяны и верблюда. Я оставил его, командующего тремя гастарбайтерами из Восточной Европы, и отправился за кофе и парочкой круассанов.

Я сидел в кафе, дышал не-музейным воздухом, полным ароматов теста, масла, сладких добавок и свежего кофе, конечно же. В том числе, очень ароматным был и мой заказ. Кофе там был не то чтоб превосходный, но именно такой, как ждёшь. В любом случае, лучше, чем та жижа, что готовлю я. За трапезой я пролистывал поисковики на тему различных мифических существ, похожих на медведя, и именно в тот момент посыпались сообщения от полицейского. Первое, что ему удалось раскопать – это название конторы, устанавливавшей телефон в апартаменты Роули. Парень сгонял к ним в офис и выяснил, что телефония и правда замкнутая, и есть два аппарата внутри здания. Беда в том, что мастер, выполнявший заказ, уехал из города и перестал выходить на связь. Вторая новость была не менее важной – Бернард Роули развёлся со своей благоверной по причине измены с её стороны, результатом которой и стал их сын – Теодор Роули. Брачный контракт позволил ему оставить её на улице с голой задницей, а вот ребёнок, как выяснилось, был слабоват здоровьем, да так и закончился на нервах от разрыва в семье. Для Роули были прописаны какие-то жёсткие успокоительные, так что по ночам он должен был спать мёртвым сном, а его Агнесс исчезла в неизвестном направлении. На основании данной информации, мне, определённо, требовалось получить доступ в комнату Бернарда, ведь не было сомнений, что в доме есть кто-то ещё, и этот кто-то порой звонит. Разумеется, я планировал сделать это, не выходя из образа.

Мы с моим другом из полиции договорились, что он выманит Роули из здания под каким-нибудь отвратительным предлогом, типа нужно проверить показания, нужно сравнить показания, нужно подписать показания. Все эти важные вещи. Он выманивает, а я пробираюсь в его спальню. План был такой. Разумеется, всё усложнилось тем, что у Роули не было средств связи, кроме таинственного телефона, так что моему другу пришлось приехать в музей и убедить Роули в срочности неких дел в полиции. На тот момент, я уже находился у себя в комнате и изображал спящего, не подав ни малейшего виду. На всякий случай, я даже залез под одеяло, и, клянусь, Роули заходил ко мне, так что всё было не зря. Его пыхтение я не спутаю ни с кем, и ни с чем. Так я лежал. лежал и слушал: перебранку с полицейским, нарочито громкие шаги, грохот ключей, ругань, оправдания полицейского, мощный хлопок входной дверью, крики с улицы и шум мотора. Я не знал, сколько у меня было времени, я не знал, что придумал полицейский, но нужно было действовать.

Третий этаж пах всё теми же травами, но будто бы сильнее. Как бы то ни было, я не видел дыма, и наблюдал нигде приспособлений для курения благовоний, как было у меня во сне. Да хотя бы пепельница где стояла – так нет же. Роули прикрыл дверь в свою спальню, благо, не заперев на замок. Также, была приоткрыта дверь одного из тех помещений, к коим я не получил доступ в первую вылазку. Я попытался проникнуть, но дверь была чем-то припёрта с другой стороны, и образовавшуюся брешь я наблюдал лишь стену, увешанную фотографиями. Подсветив фонариком, я увидел, что это семья Роули. Ещё молодой Бернард, чьё лицо не истрёпано психологическими проблемами и испортившимся в конец характером. Его жена, похожая на стереотипную жительницу британских островов, являющуюся чьим-то пятым рыжим ребёнком, обладающая заострённым носом и немного раскосыми глазами. И их сынишка, очень взросло смотревший на меня, находясь между родителями, который внезапно оказался явным мулатом. Разумеется, я слышал про то, что цвет кожи может передаваться и через поколения, но я вспомнил историю и финал этой семьи, услышанные от полицейского, и сомнений осталось несколько меньше. Их должно было остаться ещё меньше и, для того, я отправился в комнату с телефоном, где особо ничего не изменилось, за исключением появления каких-то бумаг на столе. Было похоже, что это накладные на поставку того груза, что привезли в музей, но некоторые места являлись явной тарабарщиной. Вот передо мной был шкаф. Всё те же борозды на полу, да вроде и пара новых появилось. Я напрягся и задался вопросом – кто и как двигал тот шкаф? Он весил в разы больше, чем он выглядел. Уж не знаю, дело было в книгах, или во мне, но мне хватило сил, чтоб сдвинуть его ровно на моё боковое прохождение с полным выдохом, а ведь его отодвигали где-то на полметра. Страдания были вознаграждены и позади я увидел винтовую лестницу, которая проходила через весь дом куда-то в глубины. По канону жанра, лестница должна быть прокуренным лёгким монстра, коим являются подобные дома, но она блестела чистотой. По ней прям хотелось ходить. Хотелось бы, если б не удушающая вонь, идущая из недр. Из желудка, я полагаю. Меня радовало только то, что запах не был трупным. Прикрывая рот одеждой и стараясь не отключиться, я начал спуск туда, где текла заветная тихая вода.

Там на дне было немыслимо тошно находиться. Мерзким запахом был пропитан кирпич подвального помещения, хоть я так и не нашёл источник всей этой вони. Туда же добавлялся густейший запах затхлости, сырости, плесени, застоявшейся воды и человеческой жизнедеятельности. Минимум два человека проживало на дне зоологического музея, но встретил меня лишь один, зато с радостью. Кейт была жива, физически, скорее всего, здорова, несколько измучена. Разумеется, она одурела от этого мерзкого смрада. Выбравшись на поверхность, я вызвал коллег и местную полицию, которая привезла Роули. Он не пытался ничего отрицать, но вот девушка, начавшая приходить в себя, начала нас заверять, что совсем не Бернард посадил её в каменный мешок, а он наоборот пытался опекать её, кормил, поил и отбивал от того, кого она называла монстром. Роули, слушая её, просто смотрел в пол. На наши вопросы и просьбы девушки он не реагировал, и мы уж было собрались его увозить, как вдруг на третьем этаже раздался грохот, и ему во весь голос вторила Кейт на высоких частотах, начала нас трясти и кричать, что «это он». Оживился и Бернард.

– Том. У нас мало времени! Открой новый экспонат! Быстро сними с него ткань!

Я повёл себя не профессионально, но творилось что-то невразумительное, и я почему-то выбрал – плыть по течению. Агент из меня так себе, но, вероятно, я спас все наши чёртовы жизни. Вот я уже в музее, сдёргиваю материю, прятавшую сокровище Роули до нужных времён, вижу нечто среднее между человеком, рыбой и быком, и слышу новый крик, более напоминающий вопль хищной птицы, чем дочки мелкого предпринимателя. Я выбежал в коридор, и увидел, как там корячится на полу кто-то в чёрных одеяниях, пытаясь закутаться в них как можно глубже. Полицейские держали его на мушке, а Бернард Роули без устали читал какие-то молитвы на языках, что я никогда не слышал и не мог хоть сколько-то идентифицировать. Страх, гнев, безумие, боль. Не знаю, что именно помогло незнакомцу в чёрном, но он будто комета пролетел через толпу людей в форме, выбив окно своим телом и, оказавшись на улице, просто растворился в воздухе! В тот же момент Роули захрипел и повалился на чёрно-белый кафель коридора.

– Бернард! Бернард, кто это?! Отвечай! Не отключайся же!

– Эта штука называет себя… моим сыном, но у меня никогда и не было детей. Моя жена связалась с местными сектантами. Что-то вроде вуду, но во много раз древнее – он закашлялся – И у них были все эти оргии, и появился тот, кого я даже пытался полюбить. Но он умер. А потом на моём пороге появилось это. Я не знаю, где Агнесс, и оно отказалось мне говорить. Оно не трогало меня, а я пытался его сдержать, как мог. Я изучил учение той секты. Я понял, что появилось у меня на пороге, и понял, что эти существа ему будут не по нраву. Но он смертен. Я… я просто не смог.

На улице что-то загрохотало. Раздались крики, я увидел, как мимо музея по воздуху пролетел чей-то искорёженный транспорт. Полиция давно уже занималась делом на передовой, пока я опрашивал свидетеля, но я очень боялся, что Роули отойдёт в мир иной, пока на передовой буду я, но Бернард вроде бы изложил всё, и пришла пора и мне присоединиться к стражам порядка, благо я был при оружии – вытащил со дна чемодана, перед тем, как вызывать подкрепление. Я заверил Бернарда, что всё будет хорошо, и бегом-бегом – в сторону разрастающегося хаоса. В сторону разрастающейся дыры на месте псевдо-французского кафе, куда, вероятно, могли свалиться случайные несчастные прохожие. Разбираться, с этим я решил всё же позже, а на то время главным делом было – держать на мушке фигуру в капюшоне. Он стоял возле кратера в асфальте, вскинув руки к небу.

– Сохраняйте эту позу, пожалуйста. Вы арестованы. Не будете делать резких движений, и вам зачитают ваши права.

Он повернулся, скинул капюшон и узрел я лик ужаса. В нём и правда оставалось что-то от того милого ребёнка с фотографии, но будто бы он не взрослел, а именно вырос. Представьте перекошенное детское лицо, натянутое на череп взрослого. Цвет лица тоже был неестественным, да и глаза попросту не должны были меня видеть своими пустыми белками. Но он видел. Смотрел прямо на меня, шевеля нижней челюстью и обнажая острые зубы, напоминающие, скорее, крокодильи.

– Я подвёл тебя, – говорил он явно не со мной, – Последняя аи-бъатом не пришла в твой дом! Хант-порой, этот ритуал тахнагала, в твою честь.

Были ещё какие-то фразы, которые я не могу описать, ведь человеческий рот даже не воспроизведёт тех звуков. Потом он снова отвернулся к кратеру, и дальнейшие его слова я совсем не мог разобрать. Зато чётко различал нарастающую вонь.

– На землю! На землю, или…

Из дыры начал бить свет, и в его гало в наш мир начало проявляться что-то абсолютно противоестественное. Будто чёрная сфера, вся покрытая щупальцами. Она взмыла в воздух, над головой своего слепого адепта. Я смотрел на неё, и моя голова наполнялась криками, и это усугубляло ощущение от запахов, и сознание пыталось меня покинуть. Я выстрелил, затем выстрел прозвучал из-за моей спины – то пришёл в себя мой друг из полиции. Мой выстрел попал в сферу, от чего она стала больше. Полицейский прострелил плечо Теодора, который отшатнулся, но не прекратил делать то, что он делал. Подозреваю, что я стал свидетелем некоего омерзительного ритуала! Я сделал ещё пару выстрелов, но все они ушли в раскалённый воздух, сотрясаемый криками живыми и иллюзорными. Наверно, там бы и закончилась моя история, а может история мира, как мы его знаем, но враг моего врага… Мы так и не узнали, как Роули обездвиживал свои особые экспонаты, но он смог обратить процесс. Сквозь туман моего рассудка, я наблюдал, как рыба-бык и медведь-монстр запрыгивали на мрачную сферу и разрывали богопротивные чёрные щупальца, как куски тонкой материи. Теодор явно не ожидал такого исхода и начал отступать. К счастью великому, у меня остался один патрон, и свинцовая муха ужалила сумасшедшего оккультиста, что он повалился оземь. Сфера закричала ртом, коего я не видел, и это тоже был крик хищной птицы, что издавал младший Роули, а затем сохранившимся щупальцем схватила своего служителя, рухнув с ним в подземную черноту. Следом предпочли последовать оба оживших экспоната, чему я был очень рад. Стоило им покинуть арену боевых действий, как всё моментально стихло. Далее мы были вольны успокаивать невредимых и помогать покалеченным. В тот день погибло шесть человек, включая одного из сотрудников полиции Смолл-Тауна. Мой дорогой друг, к сожалению, повредился рассудком, а Бернард Роули перестал приходить в себя ближе к вечеру. Его будто бы оставили последние силы. Несколько человек пропали без вести.

Теперь я знаю, что эти сферы известны со времён шумеров, но они существовали и раньше. Мне крайне повезло, что я не увидел их полную мощь, ведь они поглощали цивилизации, собираясь группами. Какова их природа? Некоторые сомнительные книги утверждают, что они прилетели извне, чуть позже, чем люди научились разводить огонь. Другие приписывают им часть заслуг в устройстве нашего мироздания, но вряд ли оно является нашим, в таком случае. Радовало одно – чёрные сферы могли появляться по своего специфическому расписанию, и следующего раза стоило ожидать ещё лет сто пятьдесят, а то и двести, по разным подсчётам. Я вряд ли имею возможность прожить столько времени, но людям стоит приготовиться. Особенно, если у меня не получится изловить и усыпить на нужное время тех двух тварей, что спустил Бернард Роули.

Сделка

Всё произошло примерно год назад. Может быть, чуть больше. Вроде тогда было лето, но мне сказали, что весна в том году была весьма тёплой. Об этом сказал мой лечащий врач, который следит за остатками моего чуть меньше года, соответственно.

Что же произошло? Что повлияло на моё попадание в место, которое в народе ласково называют «жёлтым домом», где я теперь завтракаю обедаю и ужинаю только жёлтыми весёлыми колёсиками? Несмотря на мой затуманенный разум, те события я помню прекрасно. Как будто они происходили буквально вчера. Будто они случились за один день. Один проклятый день, когда я решил реализовать свои амбиции. Разумеется, дней было несколько, но где-то в моей голове это полотнище сшилось в общий хронометраж.

Чтоб определить временные рамки, вместо «больше-меньше», сразу обозначим, что сейчас на дворе 2020. Соответственно, я, молодой и перспективный журналист последнего курса Санкт-Петербургского Государственного, работавший на тот момент в одном издании (название которого я опущу, ибо так мы договорились) и ведущий собственный блог (который ныне удалён, ибо так захотел видео-хостинг). Я, молодой и перспективный, решил опробовать такую стезю, как журналистское расследование. «Почему бы и нет?», – думал я. «Будет весело», – думал я. Ведь в эпоху копирайтеров, статей на хэйте и доедания инфо-поводов из первого мира, стало так мало интересных журналистских расследований. Думал я. Разумеется, я бы никогда не решился на что-то политическое, так как не был готов ночью бежать через границу, пока мне снимают дверь. Я нашёл другой вариант. Из мира таинственного. Насмотревшись всяческих роликов в интернете, где картавые и «окающие» ребята обозревали таинственные исчезновения и проявления якобы сверхъестественного, я понял, что я хочу лучше, и я могу лучше. Я понял, что у меня будет эксклюзив, а не пересказ чужих текстов, интервью и материалов дел.

Человек предполагает и идёт лесом со своими предположениями. Первое время я успешно пополнял ряды тех, кого хотел превзойти. Мой блог наполнялся рассказами о якобы проявлениях призраков, интервью с не особо-то и трезвыми людьми, которые видели НЛО, оборотней и вампиров, ну и порой унылыми описаниями каких-то убийств, так как полиция, разумеется, посылала меня подальше с моими расспросами.

Этот день настал. День и его проклятие. Я зацепился за историю, нашёл место, но лучше бы я и дальше брал интервью у бомжей, ведь это нравилось публике. Тогда бы я закончил университет. Тогда бы я ел бургеры, а не местную баланду. Тогда бы я не выпрашивал карандаш и бумагу, чтоб записать эту историю, опасаясь за ухудшение своего состояния.

Этот день настал. Я нашёл на известном видео-хостинге сюжет местного филиала федерального канала, где девушка-репортёр опрашивала жильцов одного из реликтовых клоповников, где пропадали или помирали люди. Разумеется, в кадре не показывали тел, но описание очень интересовало. Даже не столько описание внешнего вида тел, сколько тот факт, что тела находили в квартирах полностью запертых. Что всё это происходит уже несколько лет на момент сюжета, а он уже не был новым, на момент просмотра. Потратив пару минут, я быстро нарыл информацию, что убийства и исчезновения продолжаются. Домашние животные в принципе не могли протянуть долго в тех условиях и исчезали почти сразу, как их заводили в стенах нехорошего дома. Люди могли держаться довольно долго, но всё же жаловались на кошмары и частые болезни. От животных в итоге находили фрагменты тел различной степени скелетированности, люди же обнаруживались относительно целыми, но в ужасных изувеченных и деформированных состояниях. Если вообще что-то находили, как я уже написал ранее. В итоге, я, с большим финансовым уроном для себя, бросил насиженную квартирку, снимаемую у милейшей старухи, просящей залог за шкаф, который старше неё, и снял квартирку в том гиблом месте. Разумеется, там сдавались жилплощади, и хозяева были рады, что нашёлся вот такой вот я, который платит за три месяца, и обещает жить полгода. Квартиры там не могли нормально продать, и сдавались они максимум заочникам и командировочным, так что моё предложение было им интересно, а их цена не нарушала медитацию моего приунывшего бюджета.

Собственник отказался входить в дом, передав мне ключи и получив деньги на лавочке тенистого уютного дворика, который стараниями управляющей компании был создан на благо тех, кто приветствовал его, идя на смерть. Мне кратко объяснили, где и что находится, и, как выяснилось, я получил квартиру в полной меблировке и даже с новым постельным бельём. Собственник долго ломался, но всё же объяснил под диктофон (на камеру отказался), почему не входит внутрь. С его слов, он регулярно просыпался ночью от ощущения, что на него кто-то смотрит. Проснувшись, он уже не мог уснуть и блуждал по квартире, в необъяснимом беспокойстве. Не помогали успокоительные и снотворные. Так, в одну из ночей блуждания, он услышал крик на лестничной клетке, где и обнаружил поседевшего соседа. Сосед нёс ахинею про белую тень над кроватью и то, что он не может разбудить супругу. В итоге мой домовладелец и ещё пара человек вошли в квартиру, где и обнаружили женщину, чьё лицо практически отсутствовало, обнажив кости черепа, которые тоже от чего-то пострадали. На её руках и ногах не хватало кусков мяса, что оказалось следствием множества укусов человеческих зубов. Очевидно, мясо было съедено. Первое время пытались всё повесить на мужа, который с той ночи стал не совсем вменяем, но потом всё же разобрались, что зубы явно росли не в его челюсти. Человечину грызли не ровной новенькой керамикой, а кривыми зубами, которые были не в полном составе. Однако, укусы всё же не были похожи на звериные. Как-то вот так всё и было. После этого квартира сдавалась только на лавочке. По соседству, кстати, давно въехала молодая семья, которая жаловалась на шорохи и стуки каждую ночь. Ох, где только не согласятся жить люди из-за низкой цены.

Если отбросить зловещие подробности, то новое жильё мне очень нравилось. Как я узнал за время проживания, клопов там не было, что необычно для такого дома, а соседи были, большей частью, приятные люди с недосыпом, как я узнал далее. Двор был зелен, чист и убран. Даже не скажешь, что кругом унылый Санкт-Петербург, а не что-то такое… душевное и зелёное. Сложно сформулировать точнее, ибо я мало где был за свою жизнь, а теперь вряд ли уже и отправлюсь. Короче говоря, я бы там жил: мне там нравилось, там было хорошо. Но хорошо было недолго, увы.

Въехал я утром. Планировал перед обедом, но получилось совсем уж рано. Когда обычные люди только-только отправились на работу. Я видел несколько декретных мамаш во дворе, да каких-то пенсионеров за красно-жёлтыми деревянным столиком, чуть поодаль. Разумеется, не все они были из нашего дома, и уже тем более не все из моего подъезда. Подъездов, кстати, в доме было три, но от кошмаров и видений страдали все. Правда убийства и исчезновения случались, большей частью, именно в том подъезде, куда я и въехал. На всех пяти этажах. Я, разумеется, всё уточнил и просчитал, чтоб оказаться в эпицентре. Пока я заносил вещи на свой четвёртый, я не встретил никого, кроме угрюмого старика, который в летнюю пору был одет в телогрейку. Он не поздоровался, да и вообще никак не среагировал на моё присутствие. Просто прошёл мимо и покинул подъезд. Так, путём нехитрых вычислений, я узнал, кто занимает одну из квартир пятого. Разумеется, мне нужен был кто-то более говорливый, и я вернулся во двор. Именно этого деда там не было, как я сначала предполагал, но была вся остальная типичная публика – на любой вкус и цвет. Первым делом, я решил направиться к пенсионерам.

– Я и говорю. Конец близок. Каждый день понимаем, что конец близок.

– Да ты в интернет зайди, да послушай, что умные люди говорят.

– Всю капусту побило, едрить.

Примерно то, что я успел услышать, подойдя достаточно близко. Я не успел понять, связана ли пострадавшая от града капуста с концом света, как группа пенсионеров повернулась ко мне с оценивающим взглядом. Ну, не у всех он был оценивающий, потому что некоторые меня не видели, как мне показалось.

– Я извиняюсь, что я к вам так врываюсь в беседу, – начал я, – но…

– Ты кто вообще будешь? – с прищуром гаркнул рыжий дед, – Я тебя тут раньше не видел.

Две бабульки, которые сидели с другой стороны деревянного столика негодующе зашептались.

– Я квартиру снял. Журналист я. Хочу статью написать.

– Про Вовку, что ли? – спросила бабка с фиолетовыми волосами – Так он помер уже.

– Или про торговлю спиртом опять? – спросил самый старый на вид дед, – Вы уже все соки выпили.

Кое-как я перекричал нарастающий шквал вопросов.