Al Azif. Книги I-III

– Ооо. Мы теперь все живём внизу. Все вместе.

– В том месте, куда ты ходил общаться с братом?

– Да! ДА! Пойдём!

Он схватил меня за руку и пару раз дёрнул, будто пёс, который пытается привести помощь. Затем, он слез на пол и начал двигать кровать. Я хотел уже было его остановить, но вдруг из-под кровати начал струиться жёлтый свет. Признаюсь, кроме страха, я ощутил ещё и интерес. Хотя, страх был первичен и очень силён. Как у животного пред огнём. Костьми я чувствовал, что этот свет не несёт ничего доброго, но Лоренцо был полон энтузиазма. Мы отодвинули кровать, и я увидел красивый металлический люк, похожий на резную дверцу. В металле красовалось множество символов, слов и изображения животных. Что-то я видел даже во время изучения медицины, что-то узнавалось по фильмам и книгам о древнем Египте, но большая часть была абсолютно незнакомой. Люк был тяжёлым, но вдвоём мы справились, и вот – я полез первым, цепляясь за верёвочную лестницу. Потолки были не особенно высокими, и я быстро понял, что спускаюсь не в комнату со шкафами. Я спросил об этом Лоренцо, но он сказал, что в той комнате уже нет нужды, и теперь можно попасть сразу на кухню.

Никакой кухни не было. Мои ноги коснулись пола, что создала природа. Я огляделся, и увидел каменные стены, каменные своды, какие-то монструозные статуи, что выполняли роль горгулий или просто стояли вдоль стен – некоторые были похожи на безголовых летучих мышей, другие напоминали насекомых с щупальцами. Это был храм, или дворец, или усыпальница, в центре которой сидел он – в длинных золотых одеяниях, и короне, напоминающей Кёльнский Собор. Его лицо было вязкой осклизлой массой, а его пергаментные руки были покрыты теми самыми жёлтыми язвами. Он всё ещё носил костяной амулет. И он не шевелился.

– Лоренцо, стой!

Мальчик побежал к тому, кого считал братом, но всё же обернулся на мой зов.

– Да?

– Лоренцо, а где все?

В воздухе раздался голос, от которого у меня кровь пошла носом, и биомасса на лице псевдо-Джулиано пришла в движение. Он поднял руку, и показал ею на дверцу, которую я изначально не заметил. Небольшая деревянная дверь, которая не вызывала бы вопросов, если б я не слышал стонов и криков, позади неё. Я не понимал, что говорит существо, но Лоренцо мне помог с переводом

– Они все там! Ждут вас! Мы тоже скоро придём!

– Хорошо, Лоренцо. Я сейчас. Никуда не уходи, я приведу помощь.

– Куда вы?

Я действительно должен был пойти и под любыми предлогами притащить полицию, но, да, я испугался, и я нашёл повод. Стоило мне взлететь по лестнице вверх, под непонимающие восклицания Лоренцо Росси, и выйти из люка, как он захлопнулся позади меня, и я больше не смог его открыть. Как не смогла и полиция. Позже, другие стражи правопорядка вообще не нашли никакого люка в комнате Лоренцо, или в каких-либо других комнатах. В отчётах писалась кромешная чушь, пресс-релизы кричали о маньяках и похитителях, некоторых из тех полицейских уволили, а меня затаскали по судам, и я, в итоге, тоже остался без работы. Но найти на меня что-либо было сложно. Найти что-либо вообще было сложно. Разумеется, мои показания звучали смехотворно и не помогли никому.

Тридцать лет я проработал во имя здравия семьи Росси. За это долгое-долгое время стал им как родной. Как член их семьи. Сейчас я дописываю последние строки и ложусь спать. Вернее сказать, я пытаюсь спать, ведь Лоренцо не прекратил наш разговор. Он не прекращает его ни на секунду, и зовёт меня. Каждую ночь эти мои демоны приходят в мою спальню. И свет льётся по полу, и я чувствую, как я задыхаюсь.

Откровение

Красивые исторические здания, минимум транспорта, озёра, густые хвойные леса, крайне мягкая зима, уровень преступности стремящийся к нулю, приветливые люди, которые знают друг друга и готовы прийти на помочь с починкой косилки – ведь как же без ухоженной лужайки? Просто райская идиллия, за исключением единственного минуса – цены на эти домики в колониальном стиле. Что поделать? Это плата за безопасность, как считалось. За последние десять лет в маленьком северном городе было одно убийство, да и то по неосторожности. К сожалению, что-то пошло не так.

Все эти описания про тишину и спокойствия я читал в туристической брошюрке, пока мой поезд до сей тихой гавани рассекал пространство. Все эти мрачные мысли о разрушении атмосферы спокойствия гнездились у меня в голове полуразложившимися зомби-птицами, после прочтения материалов дела, до посадки в поезд. Тихие воды на большой глубине размыли осиное гнездо, и в город пришёл он – тот, чьё имя предстоит установить. Мы думаем, что это он, а не она, и не они. Почерк не сходится с женским, а отпечатки ботинок на месте преступления только одного человека. Он пришёл в тихий маленький городок и принёс туда свои идеи. Он пришёл по дороге ужаса, усыпав её расчленёнными трупами, что он использовал для своего религиозного экстаза. На данный момент, у психопата в руках была новая девушка, и мы не хотели увидеть очередной алтарь из плоти с кровавыми цветами. Блондинка, двадцать лет, дочка владельца магазина. Увы, портрет жертвы далеко не просматривался, ведь он хватал любую девушку на улице, а потом утаскивал в уединённое место, и там устраивал богомерзкое служение. Все боялись, все были в опасности. Ммм, религиозный психопат. Дело пахнет гнусностью.

Преступник похитил Кейт, так звали дочку владельца магазина, но мы надеялись, перед моим отъездом, что ещё ЗОВУТ. Полиция ещё не нашла ни тела, ни частей тела, но уже расписалась в бессилии. За дело пришлось взяться федеральным агентам, и лучший специалист на линии оказался я. Спасибо за ожидание. На самом деле, я считал себя дилетантом, ведь я брался за три подобных дела, и в двух потерпел полное фиаско. Один ублюдок убит, и мы не нашли несколько жертв, которые могли были быть живы, но, я думаю, что померли от голода в каких-нибудь подвалах и ямах. Второй – сбежал. Растворился в воздухе. Про таких часто снимают кино, чтоб подростки истекали слюной и разбирали его речи на цитаты. По большому счёту, он просто коллекционировал уши, ведь своего он лишился в детстве. Всё очень прозаично. Но какая же харизма… В любом случае, я был удивлён, что именно меня отправили на это дело. Заместитель директора сказал, что он верит в меня, но мне кажется, что он просто искал смертника, на которого всё повесит.

Что мы имели? Кроме описания жертв и кучи колоритных фотографий с мест преступлений, от которых выворачивало некоторых агентов, у нас были и свидетельские показания – видели мужчину в чёрном балахоне с капюшоном, который волок на цепи кричащую девушку. Прохожие оцепенели от увиденного, но один мужчина всё ж таки вмешался. Далее случилось странное. Когда мужчина погнался за маньяком, волочащим жертву по улице, то они исчезли возле местного музея зоологии. Испарились в воздухе. Остальные свидетели всё подтвердили. Конечно, из этого было понятно, что у нас есть определённая проблема, но это несколько сужало и круг поисков, хотя бы на какое-то время. Также у полиции вызывал подозрения владелец музей, являющийся и смотрителем, и вообще чуть ли не единственным сотрудником, если не считать уборщиков и пары биологов, с которыми музей имел сотрудничество. Его зовут мистер, вы не поверите, Роули – правда, всё равно, Бернард, а не Алистер – и я еду к нему. Устраиваться на работу, вроде как. Внезапно в музее открылась вакансия ночного сторожа, и мне помогли получить эту работу. Тот самый мужчина, что пытался остановить маньяка своими силами, волею судьбы оказался из управления местной общины, и он охотно начал сотрудничать с полицией, а позже и с нами. Конечно, не было стопроцентной уверенности, что серийный убийца как-то связан с музеем, но эту теорию мы прорабатывали обязательно и обстоятельно. На то было ещё несколько причин. Вернее сказать, причина была одна, но повторённая многократно. На жертвах, или том, что от них осталось, находили морские звёзды, которые пропадали прямо с витрин музея. Роули отбрехался, что, мол, отдал эти звёзды куда-то там, а их украли по дороге. Полиция так и не получила от него никаких свидетельств по поводу сделок, связанных с передачей экспоната. В итоге, Роули сознался, что звёзды украли ночью. Да, вероятно, что он тоже жертва, и потому он начал искать сторожа на ночь. Да, может быть и так. Но зачем было врать? Мне нужно было проследить, куда бежит эта тихая вода…

На перроне, который будто остался в первой половине двадцатого века, находилось два человека. Они, вероятно, ожидали прибытия своего поезда. Не моего. На мой они не обратили внимания. Допускаю, что миловидная рыжая женщина лет тридцати и усатый джентльмен могли сидеть и просто так на деревянных скамьях, потому что город, по факту, был тем ещё захолустьем. Это весьма логично. Многие пытаются убегать в такие памятники американской готике, забывая, что движение – это жизнь, а суматоха людского потока на улицах мегаполиса – это и есть движение. Хотя, я был, в некотором роде, на стороне тех, кто доволен своим Смолл-Тауном. Найти движение в спокойствии – отдельное искусство. Далее, я, пожалуй, буду называть этот городок Смолл-Тауном, если придётся. Роли это всё равно не играет. Я шёл по перрону, понимая, что таких всё меньше в нашем мире. Маленькие уютные уголки ретро-стиля, которые, тихо-мирно, доедают жуки и крысы. Крысы… Чума – это, отчасти, тоже ретро, так что всем найдётся место, о да. Рыжая дама мне улыбнулась. Джентльмен кивнул. В Смолл-Тауне очень гостеприимные люди, но я это уже, вроде, говорил. Если нет, то я отмечу это и второй раз.

Несмотря на размеры города, добраться до музея зоологии было не так уж быстро и просто. Благо город только дышит стариной, но живёт, всё же, в нашем времени, так что я очень быстро вызывал такси через приложение. Связь внутри города была отвратительной из-за гор вокруг, но вокзал выдавался из металлического кокона горной породы, как язык некой рыбы, которая ОП! и затаскивает зазевавшуюся жертву. Пока мы ехали, я детально выяснил у таксиста, чем дышит город, и что все думают об убийствах. Не в моих правилах, принимать слухи за истину, ибо, обычно, они взвинчены многократно и часто в каком-то абсолютно диком направлении, но я всегда принимал их к сведению. Среди слухов, полученных от таксиста, что я посчитал важными, было то, что все жертвы были детьми тех, кто уже родился в городе. Их родители, то есть бабушки и дедушки жертвы, могли были быть хоть из Албании, что и случилось, но мама и папа – урождённые смоллтаунцы. Так же таксист высказал своё наблюдение, что все жертвы носили короткую стрижку на момент похищения, и то, что все семьи были весьма религиозны, регулярно посещая местную церковь. Кроме того, все были белыми, но это мне уже отрапортовал местный полицейский, с коим я собирался встретиться после за парой пинт кофе. Я, разумеется, расспросил и о владельце музея. Он был не из местных, никто толком не знает, откуда он прибыл, зачем открыл тут свой музей, и на какие деньги он это всё содержит. Посетителей у него было не особенно много – лишь изредка скучающие туристы приползали разглядывать коллекцию бабочек и те же чучела квагги. В некотором роде, было даже интересно, но люди не находили мотивацию туда идти, тем более, что владелец музея общался не особенно приветливо, не давал фотографировать, да и мог просто не пустить кого-нибудь внутрь. Так же стало известно, что объявился он в городе с семейством, но потом жена с ним поругалась и покинула Смолл-Таун. Роули изначально был мрачным и ворчливым, но потом всё стало ещё хуже. Жену его в городе очень любили, как и её мальчишку, который был крайне стеснительным. Миссис Роули часто устраивала благотворительные обеды, отправляя собранные деньги в различные фонды, открытые по поводу редких болезней. Устраивала какие-то забеги. Занималась волонтёрской работой. Потом громыхнула их последняя ссора, да так, что собаки выли. Как итог, уезжала она ночью, одетая излишне легко, на такси, несмотря на наличие отдельной машины. Соседи слышали крики и ругань, но не заметили, чтоб Роули как-то принимал участие в перепалке. Вся обсценная лексика вылетала именно из уст женщины. Роули, похоже, молча переносил оскорбления. Некоторые считают, что он был пьян, и не мог громко говорить, но никто никогда не видел его пьяным – до и после. С другой стороны, публике не докладывали о степени счастливости брака четы Роули, так что предположения оставались там, где оставались.

Мы ехали мимо безмерно прекрасных пейзажей. Кругом были эти великолепные горы, высоченные сосны, красивые пихты и блеск глади озера, вокруг которого вырос город, несколько мелких речушек, шумный порт, сонные жилые районы с ровными лужайками и стрижеными собаками. Мы обгоняли богатых пенсионеров на велосипедах, которые только что купили гигантскую упаковку органических чипсов и спешили домой к свежей серии «Убийца Среди Нас». И он был среди них. И было даже как-то грустно, что всю эту красоту и благоденствие омрачал ум психопата. Конечно же, его эстетические стандарты просто были совершенно иными, но нам было тесно на одной планете. Мы проехали мимо булочной, с псевдо-французским названием, и вот я стою со своими чемоданами возле крупного трёхэтажного здания, чья вывеска гласит, что предо мной музей зоологии Смолл-Тауна.

Я поднялся по ступенькам музея зоологии Смолл-Тауна и дёрнул ручку двери. Посетителей здесь очень ждали, так что было заперто. Появилась мысль, позвонить Роули, но не было связи и, что важно, у Бернарда Роули не было мобильного. У него не было телефона, как такового. Он обычно всем звонил из соседней булочной, либо писал письма. Говорят, правда, что иногда из недр музея раздавался звонок телефона, но никто не знал, как туда набрать. Роули всё отрицал, а я планировал установить-таки абонента, ибо не должно это представлять каких-либо сложностей на сегодняшний день. Но на тот момент я просто стоял у закрытого входа, под личиной, якобы, неудавшегося фотографа, который нуждается в работе. Фотографировать я никогда не умел, так что мы очень легко состряпали легенду? Почему Смолл-Таун? Вроде как, мы дальние родственники с тем, кто помог мне с трудоустройством. С трудоустройством, но не с проникновением. Пораскинув мозгами, я начал обходить территорию, заглядывая в окна. Иногда я звал Роули, но мне никто не отвечал. Так я дошёл до места, где пропал предполагаемый убийца. Пока никого не было, я решил осмотреть таинственную область, но ничего таинственного в ней, правда, не видел. Стена не имела даже окон с той стороны. Только на втором и третьем этажах, и туда можно было лишь взлететь. Я потрогал грунт и траву. Всё выглядело естественно – обычная глинистая почва с жухлой растительностью не давала шанса найтись здесь крышке секретного бункера. Я начал осматривать стену, как вдруг раздался хриплый возглас.

– Ты что, мерзавец, здесь забыл?!

На меня была направлена двустволка, которая была зажата в худых и жилистых руках, принадлежащих мужчине невнятного возраста. Я, бросив сумку на землю, показал ему руки ладонями вперёд и кое-как объяснил, кто я, и что делаю. Роули, в принципе, достаточно быстро поверил, не требуя документов или чего-то подобного, и жестом позвал за собой. Он вышел из главного входа, наверно, увидев меня через окно. Когда мы зашли, он опять запер тяжёлые деревянные двери.

– Сегодня всё равно не будет экскурсий.

– Почему вы так думаете?

– Потому что я запер двери.

Ему было сложно возразить, так что я просто сел на стул, стоявший у стены, чтоб тут же услышать громкий крик, негативно оценивающий мои действия. В итоге, мы прошли в подобие гостиной с камином, который был, разумеется, не растоплен. На улице стояла прекрасная погода. Вот тут мне уже указали, где моё место, и оно было на старинном кривоногом стуле со спинкой, возвышающейся над моей головой.

– Значит, ты Том?

– Том, мистер Роули.

– Человек из общины, поручившейся за тебя, сообщил, что ты вроде фотографом был, так?

– Я пытался. Но, видимо, я плох в этом деле. Теперь на мне долги и ссуды.

– Изначально идиотская затея, ты не находишь?

– Да, вы, пожалуй, правы.

– Но ты был молод и тебе были нужны деньги. В принципе, как и сейчас. У меня есть работа, и есть деньги за работу. Обстоятельства сложились так, что мне нужен новый сотрудник. Ублюдки обворовали меня и пытались выставить психом, терзающим людей. Вечно суют нос в мои дела. Если я не бегу к ним на день благодарения, значит я убиваю этих людей. Логично же, да? Я решил, что лучше охранять мои экспонаты. Так мне будет спокойнее, а то мало ли, что они ещё придумают.

– Понятно, мистер Роули.

– Жить будешь тут же. На втором этаже. На третий не ходи.

– Там помещения музея?

– Там я.

Мы покинули гостиную, поднялись по лестнице, и Бернард показал мне мою комнату. Ничего примечательного, но жить было можно. Думаю, что в гостиницах Смолл-Тауна были примерно такие же номера. Единственное, что напрягало, так это кривоватое стекло в окне, которое начинало несколько вибрировать, если ветер был сильным, но спал я всегда крепко, так что даже спрашивать ничего не стал. Главное, что шторы были достаточно плотными, ведь я должен был работать в ночную смену, а значит солнце – враг мой. В комнате я оставил сумку, и мы отравились в выставочный зал. Коллекция и правда была потрясающая. Скелеты, чучела, различная мерзость в формалине. Я также нашёл и остатки печально известных морских звёзд. Украденные – полиция всё ещё держала у себя, ведь они, так или иначе, были вещественными доказательствами. Среди чучел были и реально редкие экземпляры. Кроме той же квагги, которую упомянул таксист, была ещё мышь Гульда, чучело тарпана, во что с трудом верилось, додо, какая-то медведеобразная животина и целый набор вымерших птиц, разной степени сохранности. Роули, видя моё изумлённое лицо, сообщил, что они все давно подлатаны пластиком. Мы дали пару кругов по залу, после чего у меня ещё раз спросили согласие, я ответил решительным «да, конечно», и затем Бернард Роули сказал, что ночью ждёт меня на рабочем месте, но чтоб я его не будил. На этом я вернулся к себе в комнату, разложил вещи, связался со штабом, доложив о своих успехах, и воспользовался некоторым количеством времени, чтоб вздремнуть.

Спал я несколько нервно, но без сновидений и, в принципе, не испытывал сонливости при пробуждении, что было очень хорошо, ибо не хотелось мне вылететь с этой работы в первый же день. Такой расклад мог отразиться на службе в бюро. У меня была ночная работа и ранее, ведь мой род деятельности того требовал, но она была более разнообразной и не в одиночестве.

Роули был весьма любезен и сказал, что на кухне всё моё, кроме алкоголя, так что я сначала устроил себе небольшой завтрак с кофе и сэндвичами, а после двинулся на работу. В зале с экспонатами я был без двух минут полночь. Разумеется, за мной не следили ни камеры, ни система пропусков, но, я допускал, что за мной мог следить сам Роули, спрятавшись в каком-нибудь ящике. Я много что предполагал на его счёт, ведь всё же он был главным и единственным подозреваемым. Кстати, о камерах. Одну я поставил так, что если Роули решит спуститься посреди ночи, то она это зафиксирует. Разумеется, если он не махнёт в окно, с третьего этажа, или не телепортируется, как тот, кто тащил девушку по улице. Ну или, как он сам ранее и сделал. Когда не знаешь точно, то можно перефразировать очень долго.

Когда я созванивался со штабом, то выяснил, что начальство списало последнюю похищенную со счетов, что было, в корне, не верно. Я всё ещё ставил целью выяснить её местонахождение, ведь она должна была быть жива, если, конечно, мы внезапно не получили два разных маньяка с одним сценарием. Жертвы никогда не были голодными на момент смерти – это факт. Жертв всегда убивали там, где мы их находили – тоже факт. Так что девушка, можно предположить, всё ещё ждала чудесного спасения, и мне нужно было понять, где она. Полиция была уже учёной и патрулировала каждый закуток города. Добровольцы тоже осматривали тёмные углы, которые могли подойти убийце для постановки в его кровавом театре. Всё было под контролем, но не для… неё. К тому же, я не забывал, и то, что убийца, кто бы он ни был, может просто залечь на дно, бросив жертву помирать или убив её, и то, что, если убийца Роули, то он может и не вернуться к убийствам, и тогда всё – мы ничего не найдём, скорее всего. Ох, я тогда даже примерно не предполагал глубину, на которую мне предстояло заглянуть.

Меня, признаюсь, напрягало животное, похожее на медведя, или на медоеда переростка. У него были отростки на морде, которые являлись более свойственными для обитателей морского дна. Экспонат подписан не был, так что я сфотографировал его, и отослал одному знакомому зоологу. На случай, если Роули не устроил бы мне экскурс в историю экспоната, то я подстраховался. Даже не знаю, зачем мне нужна была подобная информация. Было в том экспонате что-то пугающее, по природе своей для природы человеческой. Знаете, как наблюдать акт каннибализма, или как эффект зловещей долины. Что-то подобное. Связь, кстати, меня почти не подвела, и спустя пятнадцать-двадцать минут сообщение отправилось, а я продолжил обход. В сущности, той ночью не произошло бы ничего интересного, если б я не услышал телефонный звонок. Так я узнал, что звук идёт с третьего этажа, где находится спальня Бернарда. Кроме того, я-то ожидал услышать звук дискового телефона, а шум явно имел более продвинутое происхождение, что давало повод поразмышлять о прямой связи с кем-то, и вызывало ощущение необходимости – найти установщика.

Время до утра пролетело, относительно, незаметно. Я пил кофе, ел какие-то шоколадные печенья, разглядывал мумии, сушеных и заспиртованных животных, а также отдельные части тел таковых, иногда конспектировал идеи в блокнот и играл в скрэббл на смартфоне. В сущности, день прошёл не зря, но хотелось бы более масштабных результатов. К тому же, я понятия не имел, где искать девушку. В конечном итоге, я ушёл спать, когда Роули выгнал меня, клюющего носом, в районе семи-восьми утра. Перед тем, как отключиться, я отправил отчёт в штаб-квартиру.

Я проснулся от такого шума, будто в здании открылся восточный базар, началась стройка и кто-то это всё поджёг. Гвалт тысячи голосов оглушал меня, и я, сосредоточившись, понял, что это всё не очень-то тянет на человеческие крики. Гудение, блеяние, свист. Я открыл глаза, и увидел, что моя комната пуста. Есть только я и кровать подо мной. Нет ни моих вещей, ни шкафа, ничего. Входная дверь была снята с петель и поставлена рядом, чтоб хоть как-то перекрыть вход. Прямо за ней было тихо, но в коридоре что-то тлело. Я вытолкнул дверь и вышел, чтоб оценить ситуацию и, если что, то приступить к эвакуации. Последняя не потребовалась ведь задымляли помещения некие травы, чей тяжёлый дым окуривал мой непроснувшееся сознание. Чем далее я продвигался, тем больше чаш дымили мне в лицо и застилали горьким дымом пространство вокруг меня. Кое-как я спустился вниз, спихнув на пол несколько курящихся конструкций. Фонтанчик с водой и платок помогли мне в моём продвижении к источнику инфернального шума, но травы явно имели психотропный эффект и, оказавшись внизу, в помещении музея, я уже с трудом соображал. Я ещё успел чётко рассмотреть толпы настоящих живых животных, которые, что в Короле Льве, собрались кого-то приветствовать, но зрелище пред ними было явно недетским. Я, вместе, со стихийно собравшейся фауной, смотрел на постамент, где было то медведеобразное создание, и где теперь спаривались две фигуры. Я видел явные очертания человека в качестве пенетрируемой стороны, но второго участника событий я разглядеть был уже не в состоянии. Всего лишь тьма, и она расширялась. Крики, вой, стоны. Всё это улетало очень далеко, пока я, будто в замедленной съёмке, падал на пол. Хлоп. Мой затылок мягонько коснулся кафеля. Я открыл глаза. Солнце заливало мою комнату.

Я ничего не ел перед сном, так что, несмотря на некоторую нехватку времени, я забрёл на кухню и соорудил себе пару блюд. Миска каши и пара тостов с кофе зарядили меня энергией и дали мне возможность немного забыть о ночном кошмаре, хотя я был готов поклясться, что я ещё чувствовал в коридорах схожую вонь. Я и до этого раньше её чувствовал, вроде бы, но, просто не заострял внимание, но теперь же она терзала моё обоняние, и моё серое вещество.

Я снова взял такси, снова отправился через весь город, уведомив Роули, что хочу посмотреть красоты, но ему, подозреваю, было всё равно. Он, или полностью поверил в мою легенду, или у него не было нужды бояться полиции, с чьим представителем мы встречались в кафе, напротив озера. Кафе это располагалось где-то посредине между их участком и моим пристанищем. На всякий случай, моё начальство устроило всё так, чтоб в участке тоже не все знали об операции. Город маленький, и кто-то, попросту, мог знать Бернарда в том виде, в котором нам это выйдет боком. Мой товарищ в форме был устроен на службу недавно и прибыл из соседнего городка, который был ещё меньше. Хотя, лично я ему всё равно не доверял полностью – он рассказывал о деталях дела так, будто ему нравились все эти смерти. Глаза прям горели. Это было несколько странно и отчасти пугало. У нас был такой сотрудник, тоже описывал трупы, будто хорошее вино, так потом его поймали со школьницей. Она конечно была жива, но всё ж таки. В принципе, настроения полицейского никак не повлияли на ход событий, так что я просто сошёлся на мысли, что неверно интерпретировал эти его флюиды. Мы с ним обсудили детали дела, и, хоть с его стороны ничего нового не было, но я нагрузил его делами. Во-первых, ему нужно было проверить, кто подключал телефон в доме Роули, и опросить того человека, если это местная контора. Во-вторых, я его подключил к раскопкам информации на любых остальных Роули. Бюро уже занималось вопросом, но иногда местные слухи приносят больше пользы, а я принимаю их к сведению. Даже если они окажутся выдачей желаемого за действительное, то их можно подключить к мыслительным процессам. Обменяться информацией мы договорились через секретные чаты одного известного мессенджера, ибо встречаться было менее безопасно, в данном случае. Также я попросил свести меня с тем, кто меня трудоустроил, но полицейский дал понять, что тот человек не желает иметь близких контактов. Разумеется, в моей власти было допросить его официально, но это было лишним телодвижением на тот момент, да и руководство бы не оценило выход из образа. У полиции уже были показания, которые, плюс-минус, были одинаковыми от всех свидетелей. Этого хватало. На случай лишних вопросов, мы решили, что полицейский опрашивал меня по поводу преступлений, как новоприбывшего. На всякий случай. В маленьком городе, это бы многие хотели услышать.