Домик на дереве

– С помощью папочки разберешься? – спросила Настя.

– Любыми способами, но, не сомневайся, я узнаю правду!

– Это угроза?

– Это предупреждение! – сказала Света и улыбнулась.

И что нам оставалось? Нам пришлось согласиться на ее условия игры; выбора-то не было. Она сломила нас. Правда только в одном бою. Следующий бой мы выиграли, оставив ее в «дураках»; по крайней мере, мы так думали.

В чем заключалась наша победа? Мы придумали на ходу вымышленную историю Гришу, на которую повелась Света.

Легенда была такой. Гриша стал бездомным сиротой, который сбежал из детдома, где жить было невозможно: зимой холодно, многие болеют пневмонией; летом, в дождливую погоду, классы заливает водой, отчего в здание влажно и промозгло; кормят отвратительно, хуже чем собак, кроме каши на воде и компота ничего не давали (по праздникам разве что пекли шарлотку); воспитатели строгие и злые, любившие бить розгами своих подопечных за любой мелкий проступок. Ко всему этому в детдоме царствовала дедовщина, которая приводила к травмам как физическим, так и психологическим. Мы привели пример: мол, Гришку, однажды заперли в темном подвале и не выпускали оттуда бесконечно долго – пять часов, пока его не потеряли воспитатели. А за что он так был сурово наказан? За то, что не так посмотрел на пятнадцатилетнего Ваньку Ирладенко, который был мастаком по издевательствам над слабыми и беззащитными воспитанниками детдома.

– Вы сейчас рассказываете о детском доме «Надежда»? – удивленно спросила Света.

– Ну да, – врал, не краснея, Степка. – А что ты удивляешься?

– Мой отец иного мнения об этом детдоме.

– И ничего, знаешь ли, удивительного. – Степан был непревзойденным профессионалом по сказочному вранью, как и выпутываться из самых, казалось бы, невозможно сложных ситуаций. – Твой отец, наверное, сложил свое мнение, опираясь на мнение начальницы детдома?

– Ага. Анна Сергеевна частый гость в нашем доме.

– Ну тогда все сходится.

– По мне так ничего не сходится.

– Так ты ничего не сечешь. Смотри. Точнее подумай над тем, что я сейчас скажу. Она начальница, твой отец видный политик… или как его величают?… да это и не важно… вполне логично, что она говорит твоему отцу, что ее детдом самый комфортный и самый лучший в городе.

– Анна Сергеевна из тех женщин, которые не верят в силу лжи.

– Да тебе откуда знать, что она действительно так думает? Я вот в гостях скромный и воспитанный мальчик. Прямо паинька, ей-богу! Это у меня роль такая, чтобы родители гордились мной, а не краснели из-за меня. Сечешь? Все мы притворяемся на светских мероприятиях и частенько говорим то, что не является правдой. Так и Анна Сергеевна действует. В обществе говорит одно, а когда приходит в детдом делает совершенно другое.

– Почему ты думаешь, что лжет именно Анна Сергеевна, а не твой чумазый друг?

– Ха! Ты еще спрашиваешь? Ты не видела то, что видел я. У него все тело в шрамах, в ушибах, в переломах – а это основное доказательство того, что он не врет. Да и сама подумай: кто бы сбежал из хорошего детдома в лес?

– Я не подумала об этих обстоятельствах. – Кажется, Света поверила в Гришины небылица. Надо признать, он был крайне убедительным. Настоящий актер. – Если ему так ненавистен детдом «Надежда», почему он не перейдет в другой. В этом нет никакой трудности.

– Когда тебя постоянно ни за что и ни про что мучают, подвергая пыткам, ты больше не захочешь жить в таких ужасных домах. Лучше жить саму по себе. Вдали от людей, которые так жестоки к тебе.

– Логично, – согласилась она.

– Я рад, что ты понимаешь меня, Светка.

– Если он хотел жить один, вдали от людей, почему тогда он с вами стал дружить?

– Нет, Светка, тебе бы в разведке работать. – Степан засмеялся, Света не оценила шутку. – Не уж то непонятно, что мы, я и ребята, не такие как детдомовцы и ценим, прежде всего, не побои, а веселое общение и дружбу. Вот он к нам и проникся, а мы – к нему. Мы теперь друзья до гроба и никому не дадим его в обиду, так что, Свет, если ты против Гриши, значит, против нас. Правду я говорю, товарищи!

– Ясень пень!

– Я не хочу быть против вас, – призналась Света.

– Тогда никому ни слова о нем и мы будем с тобой дружить. Обещаю.

– Заманчивое предложение. Но меня еще кое-что беспокоит в вашей дружбе.

– И что же это?

– Что он похож армяхина.

– Ты обозналась, – нервно хохотнул Степан, – какой он тебе армяхин. Да и сама посуди, что ему тут делать?

– Скрываться.

– Ты издеваешься? Хочешь сказать, мы скрывает в лесу врага народа?

– Если он армяхин, то да, скрываете. Если нет, то нет…

– Он – не армяхин! – громко объявил я. – И как ты могла в нем разглядеть армяхина, если у него лицо испачкано грязью?

– Я…

– Не придумывай, Света, – перебил ее я. – И нас не компоть. Пришла тут… сама вторглась на нашу территорию, а теперь нас же обвиняешь в том, что мы виноваты в том-то и том-то. И ко всему этому заставляешь нас перед тобой оправдываться. А не высокого ли ты мнения о себе? И не думаешь ли ты, что ты лучше нас?

– Я…

– Я больше не намерен этого терпеть. Хватит! Мы и так доверились тебе и обо всем рассказали, как ты этого хотела. И тебе решать: раскрывать нашу тайну или нет. Это уже твое дело. Но помни одно, что Гриша – это человек с большим сердцем, которого мы любим как друга. И если ты расскажешь о нем, и его снова упекут в тот детдом, его сердце не выдержит и возможно даже остановится. Ты этого желаешь? Желаешь его смерти?

– Я…

– Я еще не закончил говорить, – грубо осек ее я. – Пока ты не ответила, я прошу покинуть наш тайный штаб. Тебя сюда никто не звал и уж тем более никто не ждал.

– Хорошо, я уйду, – сказала она, явно обидевшись на меня. Потом Света посмотрела на Настю. – Ты со мной?

– Я остаюсь.

– И ладно, оставайся. – Света совсем помрачнела, поникла.

– Но мы будем тебя ждать, когда ты примешь правильное решение.

– Ты говоришь о правильном решении, которое предполагает мое молчание?

– Да.

– Я подумаю.

– Пожалуйста, Света, я хочу, чтобы мы дружили, а не враждовали.