«Два рубля за небо»

– Дурак был, – вздохнул Григорий. – Думал, лучше найду, а не нашел. Ладно, хоть сына успел родить. Сашка теперь в столице обитает. Хорошо устроился, дома проектирует, деньги зарабатывает. Да я тебе рассказывал!

– Помню, – Максим отодвинул тарелки и взял кружку с чаем. – В том году внук ещё родился. Ты на крестины летал.

– Ох, и быстро время бежит, – Григорий снова засуетился и поставил на стол вазочку с зефиром, мармеладом и сухофруктами. – Мы и с тобой уже лет десять как знакомы.

– Гриша, ты бы не в воспоминания ударялся, а лучше б мальчику в дорогу поесть сложил. Опять на магазинных пельменях гастрит заработает. Лечи его потом. А болеть-то некогда. Тут, вон, какие дела пошли. Успевай, контролируй.

– Обижаете, Лев Натанович, – всплеснул руками Григорий. – Рано утром контейнеры собрал. В холодильнике ждут. И тефтельки, и супчик, и гуляшик с гречкой

– Всю ночь готовил? – рассмеялся Максим.

– Зачем же ночью? Встал в шесть утра и приготовил. Нынче подъемы легкие – на улице светло. Солнышко будит.

– Уж сколько просил: «Григорий, хватит с раннего утра греметь и шорохи наводить!» – заворчал Лев Натанович. – Сам не спишь и другим не даешь! Я, быть может, и до восьми часиков бы повалялся. Ан, нет. Приходится вставать. Его солнце поднимает, а меня запах кофе.

– Никакой гармонии меж вами, братцы, нет. – Резюмировал Максим и встал из-за стола. – Спасибо за завтрак. Поеду я.

– Так скоро? – загоношился Григорий, вытаскивая из холодильника лотки с едой. – Остался бы на обед. Щи с крапивой да щавелем сварю. Сплошные витамины.

– Ну, зачем растущему организму твоя трава? – покачал головой Лев Натанович. – Ему белок, мясо нужно.

– Так я на мясном бульоне и сварю, – начал пояснять Григорий. – Белки, жиры и углеводы в одной тарелке!

– Верю, но надо ехать. – Максим взял собранные пакеты и чинно раскланялся. – Премного благодарен за тёплый прием и вкуснейшую провизию. Время близится к полудню. Мне ещё домой заскочить, поставить всё в холодильник, а затем на основную работу.

– Основная работа у тебя здесь, – заметил Лев Натанович и хитро прищурился.

– А уж это как посмотреть, – ответил Максим. – Молодого ноги кормят. Надо везде успеть.

– Опять же, кто торопиться – тот опаздывает, – вставил Григорий.

– Так я и не тороплюсь. – Максим направился к выходу, придирчиво оглядев себя в большом зеркале около двери. – Ладно. Вечером созвонимся.

– Ты уж, Максимушка, поделикатнее. Дело тонкое, – крикнул вслед Лев Натанович

– Приложу все усилия.

Максим поставил пакеты на заднее сидение машины и включил зажигание. Не спеша выехал из поселка, раздумывая над поручением. Легко сказать, поделикатнее. Неизвестно как подступиться. Ладно, чего-нибудь придумаем.

Надо что-нибудь придумать! Начнем с малого. Катя разослала резюме почти в десяток контор. Главное, пройти собеседование и устроиться на любую работу. Начать хотя бы с чего-то.

Любимая папина пословица: «Дорогу осилит идущий». Катя не знала, какова её дорога и мало представляла, в какую строну идти. Она не понимала, чего хочет от жизни, но инстинкт самосохранения подталкивал вперед. Спасай себя сама, девочка.

Самый простой способ, пришедший Кате на ум – внешнее преображение. Да и на собеседовании надо выглядеть если не солидно, то хотя бы благообразно, вызывая доверие.

Открыла платяной шкаф. Придирчиво рассматривая висящие вещи, с трудом отыскала пару приличных юбок и блузок. Небогато. Значит, надо идти в магазин, а это Катя очень не любила. Раньше она выбирала одежду либо с тётушкой, либо с единственной подругой Любочкой. Но тётя умерла, а Любочка с мужем уехала в Голландию. Придется идти одной.

Катя глянула на часы. Полчетвертого. Скоро жара маленько поутихнет и можно идти. Собираясь, посмотрела в зеркало. Волосы лежат как попало, неухоженные, непонятной длины. Пожалуй, раз в два года стоит всё же сходить к парикмахеру.

Из распахнутого окна в зале дул тёплый, пахнущий пылью и цветочной пыльцой ветер. Белый сетчатый тюль топорщился, словно парус, и мешал току воздуха. Катюша подошла и отдернула штору. Пусть для лета в её квартире не будет никаких препятствий! Комната залилась солнечным светом. Показалось, что папа, тетушка и бабушка с большого семейного портрета, висящего около пианино, одобрили её решимость.

Легкие светлые брючки, футболка, любимые сандалии. Полпятого вышла из дома и сразу на стрижку.

Парикмахер с сожалением посмотрела на вьющиеся светло-рыжие волосы и категорично заявила:

– Коротко стричь не буду! Подрежу сантиметров на семь посекшиеся концы, оформлю красивую причёску, но короткую стричь – ни за что.

Через час Катя не узнавала себя в зеркале. Другая. Некоторое время таращилась, рассматривая стрижку то с одной, то, с другой стороны.

– Не хочу хвастаться, – парикмахер поправил у Катюши несколько непослушных прядей. – Но получилось шикарно.

– Согласна! Мне очень нравится!

– И мне! Посмотри, как глаза заблестели, лицо видно стало. Помаду надо. Сейчас, подожди, девчонки у нас макияж невестам делают, – парикмахер прошла в другой отдел салона и вскоре принесла несколько тюбиков. Быстро, попеременно приложила их к Катиным губам и сказала. – Вот этот.

После дала Кате одноразовую кисть.

– Мажь.

Катя послушно накрасила губы и обе женщины разом выдохнули:

– Идеально!

Выйдя из парикмахерской и направившись в магазин, Катя впервые за очень долгое время чувствовала себя счастливой. Забытое ощущение радости без всяких причин, просто от того, что живешь.

Девушка смотрела на отражение в витринах и, казалась, парит между людьми. Лёгкая, рыжеволосая, другая. Душа пела. Точно! Катя резко остановилась. Душа пела! А сможет ли она спеть по-настоящему? Прислушалась к себе, даже попыталась, не обращая внимания на прохожих, выдать громкий звук. Горло сразу сдавил спазм. Катя закашлялась. В сумке зазвонил телефон. Знакомый номер. Капитан Домостроев.

«Вот и всё, пение закончилось» – с грустью подумала Катя и ответила на звонок.

– Не могли бы вы, Екатерина Аркадьевна, сегодня подъехать к нам в отделение для дачи показаний, – привычно начал капитан Олег Домостроев.

– Обязательно сегодня? – пожалуй, впервые за недолгое время их знакомства, заупрямилась Катя.

– А чего тянуть? – В голосе капитана послышалось легкое удивление. – Процедура вам знакома, много времени не займёт.

– Но у меня были планы, – неожиданно для самой себя продолжала упорствовать Катя.

– Искренне вас понимаю. Исполните, так сказать, гражданский долг и идите куда угодно, – и капитан Домостроев вдруг некстати добавил. – До следующего раза.

– Даже так? – приуныла Катя.

– Вы уж простите, бога ради, но с вами ни в чем нельзя быть уверенным. Поэтому жду. Часиков до семи я на работе. Пропуск уже выписал. На проходной.

– Подъеду через полчаса.

Катя отключил телефон. Отражение в витринах больше не радовало.

«Как всегда на проходной». Тягостная традиция.