«Два рубля за небо»

– Завтра, само собой, подъедите в отделение, оформим показания официально. А сейчас кратенько расскажите, что произошло.

Катя Гордеева, готовая заплакать в любой момент, собиралась с мыслями. Она почти смирилась с бесконечным, как Вселенная, одиночеством, с невозможностью жить полной, веселой жизнью, с отсутствием друзей и хорошей работы. С тем, что мир, еще пару лет назад казавшийся волшебным и уютным, навсегда разрушился на острые, ранящие душу осколки. Хотелось крикнуть: «Хватит!». Но кому кричать? Кому предъявлять счета? Оплеухи от судьбы сыпались снова и снова. Сейчас – очередная.

Катюша собралась с мыслями и начала рассказ.

– Я шла через парк в багетную мастерскую. Зачем шла? Случайно в кладовке наткнулась на последний папин набросок. Ну вы понимаете? – Катюша доверчиво посмотрела на капитана Домостроева. – Наконец-то решилась прибраться, набралась смелости и нашла.

– Понял вас, – кивнул капитан. – Дальше, пожалуйста.

– Проходила мимо скамеек и заметила мужчину.

– Вы его знали раньше?

– Нет, никогда не видела. Он сидел отрешенный, бледный, прижав руку к груди. Смотрю, на пьяницу не похож. Одежда поношенная, но чистая и лицо такое, как бы сказать, интеллигентное, – Катюша, вспоминая, призадумалась. – Сразу поняла – он скоро умрет.

– Кто бы сомневался, – поморщился капитан Олег Домостроев.

– Понимаю ваш скептицизм, – Катюша грустно улыбнулась. – Так вот, мужчина сидел и что-то невнятно бормотал. Я подошла ближе и стала спрашивать нужна ли моя помощь? Протянула руки, чтобы посадить удобнее, а он вдруг открыл глаза.

– Записал «открыл глаза». Дальше.

– Дальше мужчина назвал меня ангелом, протянул два рубля, кажется, и сказал – это плата за небо.

– Два рубля за небо. Однако, – капитан Домостроев быстро записывал. – И?

– Позвал мамочку и стал валиться на бок. Я кинулась к мужчине, уложила на скамейку, но он сразу умер. Тихо так умер, лицо стало спокойным-спокойным. Будто, правда, на небо улетел, к маме.

– И больше ничего?

– Понимаете, мое знакомство с умершим заняло минуты две. Очень быстро. Я увидела мужчину, он засобирался на небо, позвал мамочку и умер. Мне нечего добавить. – Катюша пожала плечами.

– Каждый раз у вас все гладко получается! – Съязвил капитал Олег Домостроев и сразу пожалел о сказанном.

Катюша Гордеева вмиг подобралась, зажалась и, чтобы не расплакаться, на несколько секунд крепко зажмурила глаза.

– Если надо, то подойду в отделение. Скажите во сколько, – сухо сказала Катюша.

– Потом позвоню и назначу время, – так же сухо ответил капитан и встал с неудобной лавочки.

– Можно я пойду домой?

– Идите уже, – Олег Домостроев махнул рукой.

Катюша Гордеева медленно встала и неуверенной походкой, вцепившись в яркий пластиковый пакет с торчащим из него эскизом, пошла по краю грязной дорожки. Испаряющаяся влага душила, воздуха не хватало, ветра не было совсем. Тяжелая атмосфера давила на плечи.

Знобило и кружилась голова. Снова полились слезы. Сколько можно? Видимо жизнь решила ее добить. В голову закралась мысль о самоубийстве. И уже не в первый раз. Гадкая, холодная и скользкая, словно змея, мысль. А что мешает? А почему бы нет?

Девушка медленно плелась, опустив голову, ссутулившись, чуть вздрогнув плечами. Капитан Олег Домостроев смотрел ей вслед и размышлял:

«Что не так с этой Гордеевой? Просто мисс Вселенская печаль! Проверена вдоль и поперек – ничего. Чиста и невинна как ангел. Но не бывает таких совпадений! Не бывает! Мистика с фантастикой. С одной стороны жалко ее до ужаса, с другой – хоть сейчас арестовывай. Тьфу, напасть! Надо снова проверять. Два рубля за небо. Такое не придумаешь».

– Товарищ, капитан! Труп увозить? – донеслось сбоку.

– Увозите, чего уж теперь, – устало отмахнулся Олег Домостроев. – Я в отделение поехал. Заканчивайте. Дело ясное – что дело темное.

Дело ясное сегодня, тщательно подготовленное, но он почти опаздывает на встречу. Максим наскоро поправил волосы, оглядел себя в зеркало. Нет, не то. Надо бы подстричься. Костюм и обувь без претензий, но рубаха не подходит по тону. Менять уже поздно. Прокатит. Он сегодня не главный переговорщик, а лишь один из советников.

Глянул на часы, марки «Ракета», подаренные дедом в десять лет на День Рождения. Несмотря на многолетнюю службу, шли они секунда в секунду. Не единого ремонта, чуть покарябано от времени стекло и несколько раз менялся ремешок. Умели раньше делать.

Семнадцать тридцать пять. Бегом из дома. Если поехать по окружной дороге, а затем через дворы, то успеет. Пару пшиков легкого чуть пряного с древесным шлейфом одеколона, восемь пролетов лестницы, машина, езда с максимально допустимой скоростью, чужие дворы и он на месте. Вышел, выдохнул и, взяв портфель с документами, вошел в красивое новое здание.

В малом конференц-зале семь человек. Прохладно, зной и духота остались за огромными панорамными окнами офиса. Деловые костюмы, фальшивые улыбки, пристальные недоверчивые взгляды. Сделка крупная и почти честная.

Максим сел на свое место. Начальник, приветствуя, сухо кивнул. Переговоры начались.

Постепенно обсуждение контракта вошло в спокойное и привычное русло. Кто и кому сколько уступит, какой банк будет сопровождать сделку, какие активы выводить на поверхность, а какие пока придержать и прочее.

Максим, поначалу несколько беспокоившийся о делах, расслабился. Уверенно отвечал на вопросы, сам их задавал и вдумчиво читал условия контракта.

В середине совещания в кармане пиджака настойчиво завибрировал телефон. Один раз, второй, затем третий. Максим мысленно отмахнулся и не стал смотреть – кому надо, тот перезвонит. Слишком большие деньги стоят на кону.

Почти через час переговоры закончились. Стороны подписали договор, и начальник пригласил всех на фуршет. Большое дело сделали! Обмыть надобно для удачного и гладкого продолжения проекта, так сказать. Возражений не имелось.

Пока мужчины с довольным видом укладывали в папки подписанные на многие миллионы бумаги, Максим вышел в коридор и достал телефон.

«При первой возможности приезжай ко мне. Срочно».

Понятно. Фуршет ему сегодня не светит. Да и не очень-то и хотелось. Есть дела куда интереснее.

Максим подошел к начальнику.

– Андрей Ильич. Мне нужно ехать домой.

– Что-то случилось? – начальник пребывал в радужном настроении и быстро согласился. – Конечно, езжай. Ресторан знаешь. Если успеешь – ждем, рано не разойдемся. И спасибо за помощь. Документы подготовил блестяще!

Начальник крепко пожал Максиму руку и тут же переключился на гостей.

Уже через минуту Максим сидел в машине. Снял галстук, расстегнул пару пуговиц на рубашке и выдохнул. Завел машину и сразу включил кондиционер. Что ж, теперь займемся настоящими делами.

Дела, дела, делишки. Надоели, утомили. Прочь из пропахшего бензином и раскаленным асфальтом города. Жара и влажность в кольце бетонных домов.

Каждый раз, выезжая за город, Максим любовался дорогой, ведущей в коттеджный поселок. Ровная, отлично укатанная, лениво петляющая между смешанного леса, она создавала свое настроение. Поток времени растворялся меж деревьев и события, казалось, приобретали иные очертания. Спокойствие, неспешный анализ происходящего, попутный ветер делали дорогу приятной и необременительной. Максим сразу отключался от городских забот, никчемной суеты и фальши офисного дня.

Попутные и встречные машины встречались редко. Поселок «Лесной» стоял обособленно, вдали от основной трассы, что делало его если не элитным, то тихим и изолированным.

В поселке жили очень состоятельные люди, не желающие делится с бестолковым дерганым миром своим уединением. Высокий забор, ограждающий пространство первоклассной деревеньки, многочисленные видеокамеры и охрана с собаками, незаметно контролирующие периметр.

Большие участки с раскидистыми старыми соснами и кустами дикой малины вместо заборов, опята, растущие на древних потрескавшихся пнях, лесная земляника и костяника в густой траве. Ничего не нарушало выверенной гармонии.