«Два рубля за небо»

Двухэтажные дома, где из темного кирпича, а где деревянные, скромно прятались под деревьями. Уют, добротность и комфорт. Ссыпанные песком и мелким гравием дорожки, извивались желто-серыми ручейками. Увитые плющом беседки звали в прохладную тень, ладно сколоченные лавочки приглашали присесть и отдохнуть.

Максим, показав на пропускном пункте разрешение, подъехал к одному из деревянных домов. По привычке даже не закрыв машину, направился по дорожке к входу, с наслаждением вдыхая лесной воздух. Аж, голова кружится! На минуты задержался и зашел глубже в заросли деревьев. Земляники тьма тьмущая. Ягоды мелкие, красные, благоухающие. Быстро набрал горсть, закинул в рот и с наслаждением разжевал. Сладковатый, чуть с горчинкой вкус прокатился по небу. Вспомнил детство, походы с мамой и бабушкой за ягодами. За несколько часов набирали полные корзинки и, искусанные комарами и мошкой, радостные, уставшие возвращались домой. Потом варили ароматное варенье в большом медном тазу на летней кухне. Сразу разливали его по банкам. Бабушка всегда оставляла немного варенья в глубоком блюдце и пекла Максиму кислые оладьи с деревенской простокваши, чтобы потом есть их с земляничным объедением. Вкуснотища!

Максим сглотнул слюну и вспомнил о пропущенном ужине. Не мешало бы перекусить, но это уж как повезет.

Поднялся по красивому высокому деревянному крыльцу. Не стучась, вошел в двери. Миновал большой светлый холл, поднялся по резной лестнице наверх. Давно изученная привычная дорога от одной жизни к другой.

– Максимушка, наконец-то добрался! – раздался негромкий, чуть с хрипотцой старческий голос. – Заждался тебя. Проходи.

Максим зашел в одну из комнат второго этажа и улыбнулся.

– Добрый вечер, Лев Натанович.

– Добрый, добрый…

– Добрый вечер, товарищ подполковник, – капитан Домостроев уверенно вошел в кабинет начальника. В мире идут войны, меняются режимы, власти, происходит обвал валютного рынка, а здесь все одно и то же – огромный, длинный, темно-коричневый офисный стол, вечно настежь открытое окно, старомодный графин с водой и портрет президента. – Вызывали?

– Приветствую. Вызывал, – подполковник Савинов, с виду грозный, большой, с окладистой седой бородкой и густой, коротко стриженой шевелюрой, указал на близлежащий стул. – Расскажи, что там с трупом в парке «Локомотив».

– Труп имеется. Иван Петрович Капустин. Шестидесяти четырех лет от роду. После смерти матери проживал один. Не женат, имеется внебрачный ребенок. Сын, двадцатилетний весьма успешный музыкант, проживает в Израиле с матерью.

– Чем занимался товарищ Капустин?

– О! Личность широко известная в определенных кругах. Официально работал заведующим архивом в историческом музее. А неофициально – уникальный специалист по всяким редким редкостям. Отличался энциклопедическими знаниями, и многие ученые обращались к нему за консультациями. Утверждают, что, по крайней мере, с десяток кандидатских и докторских диссертаций по истории написаны именно им, а не соискателями на научное звание.

– Жил богато? Антиквариатом занимался?

– Какое там, богато, – ответил Олег Домострое и пояснил. – Очень скромно. Дома никакого антиквариата не обнаружили. Чистенько, скромненько, главная ценность – хороший компьютер.

– Значит, не воровал из музея, – подытожил подполковник Савинов. – Хотя не факт.

– Будем дальше проверять. Половицы, конечно, не простукивали, но кто знает.

– Что патологоанатомы говорят?

– Вскрытие только завтра. Предварительный диагноз – инфаркт миокарда, – отчего-то грустно вздохнул капитан. – Тут еще один интересный факт нарисовался. Свидетель у нас, то есть свидетельница…

– Ну, хорошо, что есть свидетель. Повезло даже, – подполковник непонимающе уставился на подчиненного. – В чем проблема?

– Понимаете, свидетельница наша хорошо вам знакомая, Екатерина Семеновна Гордеева.

– Гордеева. Так. И что? – подполковник на секунду призадумался и воскликнул. – Что? Гордеева? Опять? Та самая Гордеева?

– Так точно, – поддакнул Олег Домостроев. – Чуть не рухнул, увидев ее.

– Бред какой-то! Какой раз она свидетельница?

– За девять месяцев – четвертый. И, вроде, ничего подозрительного. Первый раз у нее на руках женщина на улице от разрыва аневризмы аорты умерла, потом в магазине мужчина с тромбом, третий – инсульт случился у знакомого дедули в подъезде, а «Скорая помощь» поздно приехала. А теперь, вот, инфаркт. Сам не знаю, что и думать.

– Она специально по району нашему за трупами гоняется? Но, – не торопясь рассуждал подполковник Савинов. – Получается, предварительно, все обозначенные смерти не носили насильственный характер.

– Так точно.

– И никак не связаны между собой?

– Да вдоль и поперек проверил – ничего никого ни с кем не связывает! – воскликнул капитан Олег Домостроев. – Теперь придется заново проверять. Гордеева утверждает, будто не знала Капустина. Никогда его не видела.

– Как и тех троих. Умершие между собой никак не пересекались, вместе не работали, дел общих не имели, в секте одной не состояли и прочее? – Подполковник Савинов нахмурился и нервно постукивая пальцами по столу, посмотрел в окно. – Но где-то же собака порылась! Должно быть связующее звено! А, получается, Гордеева и есть связующее звено. Черти чё и с боку бантик! Ходит себе тетенька по городу, гуляет, прохлаждается, но раз в квартал натыкается на будущие трупы. Вот никто не натыкается, а ей особо везет.

– Может она их носом чует? – хохотнул капитан. – Я про английский госпиталь читал. Там кошка жила и если она ложилась в ноги к пациенту поспать, то вскорости тот больной умирал. Бедную кошку даже в палаты боялись пускать. А, оказалась, перед смертью у людей температура падает, замедляется работа организма, общий фон угасает. А животные это чуют.

– Гордеева – не кошка! – Полковник не оценил историю подчиненного. – А вполне конкретная живая тетка, которая постоянно возникает рядом с готовящимися внезапно, повторяю, внезапно умереть людьми. Никто не может знать, когда у него оторвется тромб или сразит инфаркт. Так?

– Так.

– У тебя хоть раз на руках умирал человек?

– Нет.

– Тебе уже тридцать пять лет! А Гордеевой сколько?

– Двадцать четыре или двадцать пять, – чуть подумав, ответил капитан Домостроев.

– Вот! – Подполковник Савинов поднял указательный палец. – Не многовато трупов для молодой женщины?

– Я вам больше скажу – это не все покойники.

– Как? Я чего-то не знаю? – искренне удивился начальник и замолчал, ожидая пояснений.

– Из семьи у нее никого не осталось, – капитан тяжело вздохнул. – Подробности пугают. Гордеева круглая сирота. Мама умерла при родах. Отец, довольно известный художник, растил девочку вместе с сестрой и бабушкой. Год назад прямо на глазах Катерины он попал в смертельную автокатастрофу. В машину врезался доверху груженый щебнем «КАМАЗ». Водитель грузовика был сильно пьян. Катерина успела вытащить отца из машины, но до приезда медиков он не дожил.

– А бабка с сестрой?

– Нелепейшая смерть. За два года до гибели отца Катерина приехала на дачу и обнаружила тетку с бабкой умирающими. Наелись ядовитых жареных грибов с картошкой. И снова ничего нельзя было сделать.

– Жуть, – подполковник Савинов тряхнул головой, словно отгоняя страшные мысли. – Не жизнь, а сплошной хоррор! И она до си пор не в сумасшедшем доме. Я бы спятил. Видать, крепкая психика у девчонки.

– Не уверен. Скорее стала относиться к событиям более философски. Сегодня уже почти не билась в истерике. Если честно, даже беспокоюсь за нее.

Подполковник Савинов перестал отстукивать пальцами по столу. Медленно встал и задумчиво прошелся по кабинету.

– Пусть кто-нибудь из твоих стажеров в ближайшие пару дней зайдет к Гордеевой домой. Поговорит, посмотрит на состояние, порасспросит о происшествии. Может она вспомнит подробности. А то свихнется, не ровен час, и потеряем ценного свидетеля, – начальник остановился. – И проверь Гордееву еще раз!

– Дак, чего проверять-то? – Взмолился капитан Домостроев.

– Того и проверять! – посуровел подполковник. – Делай, как полагается. По схеме. Связи между трупами, связи Гордеевой с покойными и прочее. Не мне тебя учить! Через два месяца звание новое получаешь, значит, уже должен соображать механику процесса! Задача ясна?

– Ясно, – поморщился Олег Домостроев. Нехотя встал и вышел из кабинета.