Я тебя… никогда!

Весь день мы с внуками пробыли на море, устали. На скорую руку соорудили ужин без особых изысков.

Дети накормлены, играют, благо ребятни здесь вдоволь, от мала до велика. Наши соседи – довольно молодая пара, во всяком случае, вдвое младше нас с женой. Пришло время расслабиться под рюмку водки или бокал с вином, у кого какое предпочтение.

Как обычно, такие мимолётные знакомства располагают к откровенности.

Мы рассказали соседям несколько историй из своей жизни с пряным эротическим подтекстом и немалой долей иронии. К нашим годам таких повествований накапливается немало.

Обычная беседа, обмен ничего в принципе не значащей для собеседников информацией, чтобы поддержать лирическое настроение, навеянное морем и приятным отдыхом.

Видно, наши соседи, несмотря на молодость, успели накопить свой багаж занимательных и интимных историй, которыми не прочь поделиться: некоторые события бывает очень нужно проговорить вслух с оттенком юмора, чтобы избавиться от их негативного влияния.

С людьми, общение с которыми ограничится лишь несколькими днями, тем более относящимися к событиям собственной жизни иронично, это легко и просто. Откровенность за откровенность…

Мужчина рассказывал, девушка перебивала и уточняла. Однако, несмотря на то, что история оказалась чрезмерно интимной, они рассказали её до конца, преданно и нежно заглядывая друг другу в глаза.

Начали повествование с того, что рассказчика накрыло странное душевное и физическое состояние, объяснить которое в ту пору он не умел.

Это был удивительный возраст, когда все подростки – неистребимые романтики, когда появляется неодолимая потребность любить, когда в любой девчонке с косичками и намёком на талию мерещится возлюбленная.

Колька не был исключением: знакомился, сходил с ума от томного голоса, от пристального взгляда, от разрешения проводить и многого другого.

Был и иной опыт: первый поцелуй, долгие объятия, вечер у костра вдвоём.

Все мальчишки бредили любовью. Колька тоже, хотя ничего толком не понимал, да и чувствовал не особенно ярко.

Друзья попросту сходилили с ума, рассуждали со знанием дела о посетившей их волшебности переживаний, о серьёзных чувствах, большой любви.

Колька даже малюсенькой пока не познал.

Целовался – да, скорее из любопытства, чтобы не казаться белой вороной.

Как-то однокласснице, Кате Пуховой, Николай уши облизывал и шею: дружки научили, говорили, что у девчонок от такой процедуры крышу сносит.

Подружка дрожала, мурашками покрылась, но не сдвинулась с места, словно заколдованная, с закрытыми глазами.

Ощущение, словно трогаешь языком заряженную батарейку, от которой кислит и пощипывает во рту.

Потом спросил, что она чувствовала. Сказала, что щекотно было, а сама глаза в сторону отводит и прижимается, как довольный котёнок, когда его гладят.

Воспоминания о том эксперименте долго преследовали Кольку, вызывая отчего-то прилив крови.

Танцевать в полутьме тоже понравилось, особенно если прижаться к партнёрше теснее, чтобы чувствовать, как у неё живот напрягается, а руками по спине гладить, опуская “нечаянно” ладонь ниже спины, на сладкие девичьи бёдра.

Такие эксперименты считались откровенной эротикой. О подобных “подвигах” парни потом рассказывали, вставляя весьма взрослый подтекст.

Врали, конечно.

Но такого, как с Леночкой прежде не испытывал.

Взяв за руку и задохнулся.

До этого случая не ведал, где сердце находится: стучит себе и стучит где-то в глубине, а тут как с ума сошло – в каждой клеточке барабанной дробью грохочет.

Лицо огнём горит, жаром влажным пробивает, ноги трясутся, словно боится чего. И что интересно, язык отнимается. Мысли крутятся, но, ни одной поймать и додумать невозможно, тем более высказать.

Заметил вдруг, что глаза у Леночкм добрые, доверчивые, что светится девчонка изнутри и на сияние это наглядеться невозможно.

Кожа у неё нежная, ручки кукольные.

Что, если поцеловать?

Как потом в глаза глядеть?

Леночка смутилась, губу прикусила, туфелькой асфальт ковыряет.

Колька вцепился в её ладошку, застыл в растерянности.

В кино пригласить – денег нет. Прогуляться по набережной предложить?

Еле выбрался Колька из ступора. Потащил подружку на скамейку.

С дороги заветное место кустами было закрыто. Можно спокойно поговорить. Только о чём? Про куклы, что ли?

Не до разговоров что-то. Зарыться бы сейчас носом в шелковистые волосы, вдохнуть девичий волшебный аромат.

Как же хочется дотронуться, а боязно.

Сели. Колька пот о штаны вытер, ближе придвинулся. Леночка на своей волне: голову на его плечо положила, закрыла глаза.

Так хорошо стало. А в голове туман.

Собрал Колька волю в кулак – чмок девочку в щёчку.

Ленка пятнами покрылась, руки на коленки сложила, нахохлилась, словно произошло нечто из ряда вон выходящее.

В горле комок, изнутри жар. Думал – накрылось свидание. Ан, нет, пронесло.

От подружки абрикосом пахло и ещё чем-то до невозможности вкусным, даже родным. Губы… яркие, влекущие.

– Пусть хоть убъёт, – подумал мальчишка, – всё равно поцелую.

Леночка глаза закрыла, реснички дрожат, губы… такие… податливые. И сладкие, просто медовые.

Так и сидели: обнимались, дышали сквозь поцелуи, длившиеся до самой темноты.

Разговаривать было некогда и не о чем. Понимали друг друга без слов.

Отдышались, побежали вприпрыжку к её дому, держались за руки.