Свет небесный

Он не задумывался над истинными причинами своей одержимости, но последовавшие выводы нуждались в немедленном подтверждении, чтобы при этом обязательно смотреть в безоблачные глазки девушки, проникаться через речь в ее душу, ощущать дыхание и пульс. И внештатный корреспондент помчался по уже известному адресу. Пересек двор и оказался рядом с Евдокией Никитичной. Если бы не метла в руке, можно подумать, специально поджидала у подъезда, зорким оком оценивая допустимую невоспитанность ребятишек, оставляющих где попало бумагу и палки. Хотя не сразу, но Мухин понял исключительную важность для местных жителей присутствие дворничихи. И дело не в особой почтительности, проявляющейся в общении с ней, а в ее уверенности и хозяйской деловитости.

Трудно поверить, чтобы Евдокия Никитична когда-то была юной барышней, и вместо прокуренных зубов блистала лучезарная улыбка, а гибкий стан увлекал в вихре вальса завсегдатаев танцплощадок. Вне всяких сомнений, она принимала участие в прогулках под луной; наконец, целовалась с парнями – являлась объектом их домогательств. Со временем черты лица огрубели от переживаний и природных стихий, возраст выбелил добрую часть некогда темных волос, и – почти нет морщин. Вечная маска невозмутимости. Как сопутствующий элемент ее имиджа – не угасающая сигарета во рту. Никогда не улыбается, смотрит пустынно. И в душе пустыня? Всегда на посту.

– Тетя Дуся, могу увидеть вашу внучку?

Не шелохнулась, но внимательный взгляд обладал материальностью – Леня старался движениями мышц отцепиться от его жесткости, обрести внутреннюю свободу и понимал свою неспособность противостоять направленной воле старой женщины. Молчание дворничихи передавало массу вопросов, на которые она, должно быть, интуитивно получала ответы. Ничто в лице не изменилось.

– Что надумал, не знаю. По мне, так лучше бы оставил девку в покое. У нее экзамены на носу, хватит одного года пропащего. – Процедила, не вынимая сигареты из сжатого рта. – Но ежели хочет, ее дело – принуждать не стану. Позвони в четвертую.

Не очень-то доброжелательный прием, но и рассчитывать на лучшее отношение повода не находилось, в глазах старшего поколения молодежь дискредитировала себя окончательно. А все же не прогнала, и Мухин быстренько юркнул в подъезд, пока суровая бабулька не передумала. Несмотря на естественную робость перед, как ему казалось, одушевленной квартирой, поторопился нажать кнопку звонка. Также быстро распахнулась дверь.

– Ой! – Татьяна запоздало прикрыла грудь ладошками, уже и так укрытую простеньким ситцевым халатиком, испуганно отпрянула внутрь. – Я думала, бабушка… Вы ко мне?

Их объединяло огромное дышащее пространство – живой организм с единой кровеносной системой и общим сердцем. Сладостно-приятное ощущение безмерного счастья настигло внезапно, парализовало, ослепило, затуманило, лишило дара речи.

– Я… я… – выдавил он, пытаясь обрести себя.

– Конечно, вы… вы… – И она рассмеялась. – Проходите, я сейчас.

Ей проще, она – девушка, привыкла к поклонению, знает себе цену. Убедилась в своем превосходстве, вмиг обрела легкость и непринужденность.

– Могу предложить чай. Или кофе?

– Нет, я ненадолго, – покраснел при неожиданном радушии Леня.

Уже не стремится упаковаться от стороннего взгляда, демонстрирует лебединую шею с беломраморной кожей, затанцевали на румяных щечках смешливые ямочки. С такой не справиться, не покорить. Провела мимо стоящего в коридоре велосипеда, в комнате забралась на диван, ноги поджала. Внимательно разглядывает – в первый раз всерьез обратила внимание или по-новому оценивает.

– Костя Андреев… мне показалось, вы с ним больше близки, чем стараетесь мне показать.

– Ну, прямо! – с показным равнодушием отреагировала она.

– Можно не замечать человека, но вы специально подчеркиваете свое безразличие. К чему бы это?

Он мог только удивляться ее выдержке. Никак не проявила своего беспокойства, разве что на беломраморном лбу обозначились характерные складки.

– Никогда бы не подумала, каким причудливым образом создается впечатление о человеке, – раздумчиво отметила она. – Надо последить за своим поведением. Я так думаю.

Леня вгляделся пристальней, но ничего не заметил похожего на лукавство или иронию. Девушка действительно делала выводы, благодарна ему за откровенность. Встала, подошла, наклонилась, прощекотала в ухо насмешливым голосом:

– У вас, наверное, большой опыт в общении с девушками и… безмерная фантазия.

– Как сказать… – замялся Леня. – Двор небольшой, и ваша показная холодность бросается в глаза. Естественно предположить более тесные отношения.

– Вы правы, – мягко отстранилась девушка. – Началось с общей песочницы, но мы выросли, и мои отношения с ним стали более осмотрительными, чтобы не давать повода для напрасных мечтаний.

– А те ребята, что трутся у ларька…

– У них своя жизнь, стараются не попадаться. Тут ведь участковый – всех знает. Чуть что, он сразу к Петьке Рябову. Тот всем заправляет, ему ни к чему неприятности. Благодаря ему у нас нет наркоманов, драк – тоже. В других местах хулиганят, но здесь случаев с приводом в милицию не замечено.

– Можно подумать, двор коммунистического братства, а люди погибли по причине космических катаклизмов.

– Почему бы и нет. Зимой Пендюхин свалился с балкона, никому в голову не пришло искать криминал. Мало ли как получилось… Все заледенело, хотел что-то исправить и мог поскользнуться… я так думаю. Был на виду, все его знали, как облупленного, боялись. Что в голову взбредет… у Назаровского собаку убил. Бегала, хвостом виляла, а он ее в сердце ножичком. Виктор Васильевич даже в милицию обращался, но позже простил. Говорит, богом обижен, лечить надо. Сам-то он психиатр.

– И лечил?

– Лечил… не видела, чтобы симпатизировали друг другу. И не здоровались вовсе. Виктора Васильевича понять можно, и собаку жалко. А все равно общались – жили на одной площадке. Так всегда – виноват один Борис, но всякие изменения в его судьбе влияли на других людей. Он по глупости, а почему хорошие люди обязаны страдать?

Девушка увлеклась гуманистическими идеями, ее глаза вдохновенно разгорелись, и Мухин невольно залюбовался их чистотой и ее светлыми помыслами. Конечно, в его восприятии нельзя исключать несомненную привлекательность собеседницы. Для своего возраста она была само совершенство. А смягченная угловатость в движениях, эмоциональная порывистость только подчеркивали происходящую динамику ее женского созревания и… непорочность. У любого нормального парня в ее присутствии могут поплыть мозги, про Мухина и говорить нечего – при ней он остро чувствовал собственную неполноценность, проклинал навязанные природой сексуальные инстинкты.

– Вижу, вам трудно меня понять, – продолжила она. – И все же напрашиваюсь в помощницы. При условии, что вы не станете проникать в личную жизнь. Всех нельзя пересажать, а люди грешны от рождения.

– Я рад, что вы разбираетесь в психологии, но читателям нет дела до ваших прокламаций – их интересует истинная подоснова событий, то есть недоступная для простого обывателя причина. А испорченная природа человека… есть воспитание и правила общежития – их никто не отменял.

– Это вы так думаете, потому что испугались трудностей, вам нужны готовые факты. По мне, намного интересней фантазировать, придумывать всевозможные развлекательные версии, чем доискиваться истинной первопричины неблаговидных поступков. А вы с Петькой напились, увлекшись внешними конкретными факторами. Искали преступников, что ли? И ничего хорошего.

– Как вы узнали!? – неприятно изумился внештатный корреспондент, покрываясь стыдливым румянцем.

– Чего уж проще! Бабуля рассказала – все происходит у нее на глазах.

– Тогда пусть назовет виновников смерти Казакевича, – нашел повод съязвить посрамленный Леня Мухин.

– Зачем?

– Ради торжества справедливости! – не задумываясь, выпалил он.

– Ну, прямо… справедливость. Людей надо любить такими, какие они есть.

– Убийц и насильников? Я познакомился с вашими шалопаями, а в итоге остался без часов и шарфа. И вы туда же.

– Я не могу с вами разговаривать, вы хуже многих, – подавленно опустила голову Татьяна. – Другие перенесли страдания и стали терпимей. Теперь вижу, у вас ничего не получится.

– Я еще и виноват!? Невинные люди погибают, а я не имею права возмутиться.

– Успокойтесь, невиновных людей не бывает.

Любопытно устроена человеческая психология. Только что Леня считал себя перспективным журналистом, а после короткой беседы с девушкой потерял стимул к творчеству, его деятельность стала казаться бессмысленной тратой времени. Он подумал об огромном количестве глупых книг, которыми зачитываются глупые люди. Еще есть литературные критики, претендующие на объективность своих высказываний. Мировая история полна абсурда. Завоеватели Македонский и Наполеон – эти убийцы в огромнейшем масштабе, благодаря бездушным исследователям стали величайшими полководцами, а сказочники Ульянов и Шикльгрубер для воплощения своих фантазий и удовлетворения собственных амбиций тоже увлекли на смерть миллионы наивных людей. Неважно, на сколько правильны суждения современных политиков, главное – чтобы казались убедительными. Казались!? В итоге у власти стоят политические проходимцы или чистой воды авантюристы, а им подчиняется неосведомленный и доверчивый народ. И всюду смерть.

Подумал так и вздрогнул от легкого прикосновения влажных губ, скользящих по его шее и лицу. Он оцепенел, боясь развеять приятное наваждение. Поднял на нее глаза и встретился с излучаемым теплом – ясным и понимающим. Такого стерпеть невозможно.

– Мы обязательно договорим, – поднялся он. – Надо еще пообщаться с Рябовым.

Она никак не отреагировала на его обещание, молча проводила до выхода, также, без слов, кивнула на прощание. У подъезда его поджидала Евдокия Никитична. Окинула изучающим взглядом – конечно же, в поисках разительных перемен. Понятно, доверяла внучке, но оберегала от неприятностей. С метлой в руке пошла домой. Могла бы многое рассказать, да профессия не позволяет – как хороший священник, хранит тайны исповедей.

В сгущающихся сумерках двор выглядит пустым и безжизненным, если не считать заблудшей собаки и отдаленных голосов невидимых ребятишек. Самое время для встречи с местной шпаной и беседы с их лидером – Петькой Рябовым, когда никто не мешает. Мухин имеет моральное право на откровенные ответы, хотя бы в отместку за похищенные часы.

Прежде всего, надо собраться с мыслями, и Леня Мухин направился к поваленному тополю и гостеприимно раскинувшимся ветвям – месту незабываемой беседы с Танюшей. Уже приближаясь, услышал негромкий, малопонятный из-за скрытого смысла, писклявый говорок, не оставляющий сомнений в его принадлежности.

– Чего остановился! – донесся резкий голос Петьки. – Мы тебя давно поджидаем.