Врата вечности

Больше говорить туди ничего не пришлось. Уже через полчаса Вейж был в аэропорту. А в шесть часов утра его самолет поднялся в воздух. Расстояние от Берлина до Пекина превышало семь тысяч километров. Если бы не пересадка в Сеуле, туди не заметил бы восемнадцать часов полета, настолько он был углублен в свои мысли. Он вспоминал прошлое и думал о будущем. Между этими двумя вехами пролегло более двух тысяч лет.

Все началось с прадеда туди Вейжа, которого, так уж совпало, также звали Вейжем. К нему обратились приближенные императора Цинь Шихуанди, который, следуя древней китайской традиции, завещал похоронить рядом со своим мавзолеем несколько тысяч молодых воинов. Они должны были служить императору в потустороннем мире.

Император Цинь Шихуанди имел перед Китаем много заслуг. Он покончил с междоусобицами и объединил страну, предал огню все книги и древние летописи существовавших ранее и побежденных им династий, достроил Великую Китайскую стену. С его точки зрения, он имел право на императорские почести даже после своей смерти.

Но его царедворцы испугались, что безвременная смерть нескольких тысяч молодых воинов взволнует жителей страны и даже вызовет бунт. Желая избежать народных волнений, они заключили договор с туди Вейжем. Его обязали тайно, в течение многих лет, чтобы этого никто не заметил, похитить необходимое количество воинов по всей империи. После чего превратить их плоть в глину, используя заклинание, известное духам природы.

Туди Вейж добросовестно выполнил свою часть договора.

Когда император умер, вместо живых людей были зарыты в землю терракотовые воины. Это произошло в провинции Шэньси Китая, в полутора километрах от рукотворной горы Лишань, ставшей мавзолеем, в котором покоился прах императора Цинь Шихуанди. Все были довольны – и семья умершего императора, и царедворцы, и народ.

Но более всех – туди Вейж. За свою работу он был щедро вознагражден потомком императора Цинь Шихуанди. Но он не был бы истинным туди, если бы не воспользовался ситуацией во благо своего народа и своей семьи. Заклинание, при помощи которого он превращал людей в глиняные статуи, он передал, умирая, своему старшему сыну. А тот своему. И так длилось много веков, пока очередь не дошла до правнука Вейжа, которого также звали Вейжем. Когда пришло время, он узнал от своего отца тайное заклинание, которое было способно оживить терракотовую армию и заставить ее подчиняться тому, кто это заклинание произнесет.

Туди Вейж не забыл, что однажды, лет десять тому назад, он уже испытал искушение оживить терракотовую армию и послать ее воевать с Советом XIII. Тогда еще был жив эльбст Роналд, чей деспотизм превысил предел терпения Вейжа. Но Роналд утонул в озере. И Вейж преодолел соблазн завоевать мир духов, помня завет своего прадеда, который говорил, что gaudet patientia duris – долготерпение торжествует. Вейжу не нужен был весь мир, для него это было бы тяжкое бремя. Он хотел иметь свой собственный мирок, в котором никто не ограничивал бы его, Вейжа, прав и прихотей.

Но Джеррик, ничего не знающий об этом, нарушил одностороннее перемирие, которое туди Вейж заключил с ним. Кобольд посягнул на права Вейжа и грозил разрушить его маленький мирок. Смириться с этим туди уже не мог. Поэтому он летел сейчас в Китай. И он знал, что на этот раз оживит терракотовую армию, которая провела в забвении и небытие более двух тысяч лет. И поведет ее против кобольда Джеррика, чтобы свергнуть его и лишить Совет XIII деспотической власти над ним, Вейжем.

– In aeternum, – прошептал туди Вейж, когда самолет пошел на посадку в аэропорту Пекина. – На веки вечные.

Он встревоженно оглянулся на немногочисленных пассажиров бизнес-класса. Это была клятва, которую Вейж давал самому себе, и она не предназначалась для чужих ушей. Но никто из утомленных многочасовым перелетом людей ничего не расслышал, и туди успокоился. Сам он был бодр и энергичен, как никогда.

Провинция Шэньси считалась колыбелью всей древней китайской цивилизации. Но задолго до того, как более миллиарда лет назад здесь поселился предок современных китайцев, Ланьтяньский человек, эту территорию обжили духи природы. И они благоденствовали. Благодаря своеобразным природным условиям и плодородной почве, яблоки, хурма, гранаты, вишня, орехи, финики, киви и другие фрукты достигали здесь поистине гигантских размеров. А долины и возвышенности населяли панды, золотистые обезьяны, саламандры, коричневые ушастые фазаны и даже диковинные олени, имеющие шею верблюда, хвост осла, копыта коровы и оленьи рога. А затем точно так же расплодились люди. Когда людей стало много, они начали вытеснять с этой территории всех других обитателей. И прошло не так уж много с исторической точки зрения времени, как все изменилось. В современном мире, чтобы не вымерли последние животные, люди начали воссоздавать их популяции искусственно и организовывать для них заповедники. А духам природы пришлось делать выбор между резервацией и бегством.

Туди Вейж слишком хорошо все это знал. Его народ испокон веков охранял эти земли и заботился о произрастающем на них урожае. Туди честно исполняли свои обязанности. Настолько, что благодарные люди наклеивали картинки с их изображением на стены домов или устанавливали их вырезанные из дерева фигурки на особой подставке в комнате. И зажигали перед ними курительные свечи, выставляли жертвоприношения – хлебцы и фрукты.

Несмотря на все это, Вейж недолюбливал людей, по своему недомыслию вредящих природе. А когда полвека тому назад местные крестьяне вздумали бурить артезианскую скважину к востоку от горы Лишань и наткнулись на терракотовую армию, которую археологи тут же объявили восьмым чудом света, скрытая нелюбовь Вейжа переросла в откровенную неприязнь. Он начал говорить, что люди подобны крысам – везде шныряют и всюду суют свой любопытный нос. Но пока ограничивался только словами, удерживаясь от того, чтобы причинять людям вред.

Из Пекина Вейжу надо было добраться до Сианя, преодолев еще тысячу километров. Поэтому в аэропорту его поджидал комфортный микроавтобус с двумя сородичами-туди, выполнявшими при нем роли водителя и слуги. Внешне Вейж походил на почтенного старика в устаревшем головном уборе, напоминающем шапку чиновника давних времен, который путешествует ради своего удовольствия. Он никогда не выходил из этого привычного образа, возвращаясь в Китай.

Сиань существовал уже более трех тысяч лет, и некоторое время считался самым крупным, как по площади, так и по числу жителей, городом мира. А в течение тринадцати династий китайских императоров – столицей Китая. Но для Вейжа это был только город, в сорока километрах к востоку от которого его ждала терракотовая армия.

Микроавтобус, напоминающий большую болотную птицу – черношейного крэйна, который в Китае также находился под угрозой вымирания, стремительно поглощал километры шоссе. Но Вейж мысленно нетерпеливо подгонял его. Чем ближе он был к цели своего путешествия, тем сильнее нервничал. Но его лицо сохраняло невозмутимость и умиротворенность. Могло даже показаться, что он спокойно продремал всю дорогу, ни разу даже не взглянув на расстилающийся за окнами автомобиля ландшафт.

Однако когда микроавтобус въехал в Сиань, Вейж перестал торопиться. Он знал, что ему следовало дождаться ночи. Днем местность, где велись археологические раскопки терракотовой армии, кишмя кишела туристами. А пугать людей внезапно ожившими глиняными воинами не входило в планы туди. Он собирался сохранить все в тайне, насколько это было возможно.

Коротая время, Вейж зашел в один из местных ресторанчиков, которых в Сиане было великое множество, и с удовольствием съел чашку бараньего бульона с лепешкой, пирожок с мясом и тарелку лапши. А затем заказал еще и большой горшок с пельменями. Когда он нервничал, то его аппетит разыгрывался.

Едва на землю упали вечерние сумерки, микроавтобус Вейжа выехал из Сианя и направился на восток. Когда он доехал до мавзолея императора Цинь Шихуана, было уже темно. Отсюда до терракотовой армии оставалось километра полтора. Это расстояние Вейж решил преодолеть пешком, чтобы не привлечь невзначай чье-то внимание рокотом двигателя автомобиля.

Вейж шел не торопясь, глубоко вдыхая ночной прохладный воздух и запахи растений, однако ни о чем не думал, а просто наслаждался природой. Он ни разу не поднял голову, чтобы посмотреть на небо. Туди не любил звезд. Все его пристрастия и привычки были неразрывно связаны с Землей.

Вейж испытывал такое блаженство от своей прогулки, что в первое мгновение даже разочарованно нахмурился, когда увидел терракотовую армию. Тысячи пехотинцев, лучников, всадников и десятки бронзовых колесниц замерли в боевом построении в многочисленных длинных траншеях, выкопанных в земле. В сравнении с Вейжем они были гигантами, по два метра ростом и не менее ста килограмм весом каждый. Застывшие взоры воинов были обращены на восток, откуда пришел туди. Вейжу показалось, что они с надеждой смотрят на него. И он вежливо поклонился им.

– На этот раз я не разочарую вас, мои храбрецы, – прошептал Вейж. При виде терракотовых гигантов сомнения оставили его, уступив место воодушевлению. Воинственный дух предков проснулся в туди.

Вейж поднялся на небольшой холмик и, бурно жестикулируя, что-то произнес на непонятном даже ему языке. Это было одно короткое слово, значения которого он не знал. Возможно, оно было ведомо его прадеду, но затерялось во тьме прошедших веков.

Но главное было достигнуто. По стройным рядам безжизненных глиняных воинов прошла дрожь, словно внезапно взволновалась спокойная до этого океанская гладь. Послышался мерный гул множества приглушенных голосов, бряцанье оружия о доспехи, топот и ржание лошадей, стук колес колесниц. На лицах воинов появилось осмысленное выражение, их глаза заблестели, руки крепче сжали мечи и копья, натянули поводья встающих на дыбы застоявшихся коней. Терракотовая армия ожила и пришла в движение. Она была готова выступить в поход и ждала только команды военачальника.

Вейж на мгновение смутился. Он не знал, что делать дальше. Туди никогда не командовал армией. В нем не было даже уверенности, что его услышат в этом поднявшемся шуме. Он растерянно поднял руку, рассчитывая привлечь к себе внимание.

Внезапно от общей массы отделился один воин и, мерно и тяжело ступая, направился в сторону туди. Его доспехи и оружие сверкали золотом. Не дойдя до Вейжа с десяток шагов, он снял шлем, опустился на колени и, коснувшись лбом земли, произнес:

– Повелитель! Великая армия у твоих ног. Мы готовы умереть за тебя!

– Как твое имя? – спросил Вейж. – И кто ты?

– Меня зовут Кианг, что переводится с китайского как Сильный, – ответил тот, не вставая с колен. – Я командующий армией. Имею восемнадцатую, высшую степень знатности за военные заслуги.

Вейж удовлетворенно кивнул.

– Вели подать колесницу, – сказал он. – Я хочу произвести смотр войскам.

Кианг что-то отрывисто крикнул, и к ним подъехала бронзовая колесница, запряженная четверкой лошадей. Вейж взошел на нее и сделал знак Киангу занять место рядом с собой. Возница отпустил вожжи, и колесница тронулась. Лошади шли шагом, и Вейж, проезжая вдоль колонн, мог рассматривать лица воинов. Он сразу увидел, что здесь были не только китайцы, но и монголы, уйгуры, тибетцы и представители многих других народов. Они отличались разрезом глаз, строением черепа и многими другими характерными особенностями, свойственными каждой из национальностей.

– Как воины ладят между собой? – спросил он Кианга. – Не ссорятся?

– Они связаны круговой порукой, – ответил тот, не выказав удивления. – Если кто-то из солдат не проявит должного мужества, то суровому наказанию будет подвергнут весь десяток, в котором он состоит. Они не могут враждовать друг с другом, это означало бы подписать смертный приговор самому себе.

– А насколько они преданы своим командирам?

Кианг ничего не ответил. Он опустил руку на плечо возницы, и тот остановил колесницу. Кианг легко спрыгнул на землю. Подошел к одной из колонн и жестом подозвал воина с монгольским типом лица, стоявшего в первом ряду. Тот вышел из общего строя и упал на колени перед военачальником. Его стальная кольчуга глухо звякнула, ударившись о землю.

– Твое имя? – спросил Кианг.

– Ганбаатар, мой командующий, – ответил тот.

– Ты предан нашему повелителю?

– Моя преданность ему превыше жизни.

– Докажи это!

Кианг протянул воину свой длинный железный меч с золотой рукоятью. Ганбаатар взял меч в руки и без раздумий вонзил его обоюдоострое узкое лезкие в свое сердце. Он умер мгновенно, еще до того, как бездыханным упал на землю. Его место в строю тут же занял новый воин, появившийся как будто из-под земли.

Кианг обернулся к туди, который с изумлением наблюдал за этой картиной.

– Теперь ты видишь сам, мой повелитель.

– А ты сам? – задумчиво спросил Вейж. – Какова твоя преданность мне?

Кианг стремительным движением выхватил меч из груди Ганбаатар и приставил острие к своему сердцу.

– Остановись! – властно приказал Вейж. – Я верю тебе!

Кианг, на лице которого не отразилось никаких эмоций, вложил меч в золотые ножны, висевшие у него на поясе.

– Благодарю тебя, мой повелитель, – сказал он.