Химера

Она плеснула в пузатый бокал напиток из бутылки, напоминающей египетскую пирамиду, и подала его Евгении.

– А можно всю бутылку? – спросила та, тоже перейдя на английский. – Я не одна, как видите, милочка.

Стюардесса, все так же улыбаясь, словно Евгения осчастливила ее своей просьбой, без возражений передала ей бутылку и еще один бокал.

– Baby, – показала она на мальчика. – It is impossible!

Альф возмутился.

– Дискриминация по возрасту, – заявил он. – Age discrimination. Не то, чтобы я сильно хотел коньяка, но важен сам принцип.

Евгения погрозила ему пальцем.

– Детям только сок, – сказала она.

– И что это за метод воспитания такой – пальцем? – фыркнул мальчик. – То по носу им бьют, то грозят! А где аргументы и факты? Где собственный пример, в конце концов?

– Ты прав, – улыбнулась Евгения. – Девушка, заберите коньяк! И дайте нам, пожалуйста, оrange juice. А что будете пить вы, Федор Иванович?

Фергюс молча взял с подноса стюардессы стакан с соком.

– И, кстати, вы не закончили свой рассказ. Простите, что я вас перебила своим глупым вопросом. Так что там о ностальгии, которую люди не приняли в расчет и жестоко просчитались?

– Все очень просто с точки зрения психологии, – сказал Фергюс, сделав глоток из стакана с апельсиновым соком. – Тоскуя по утерянной родине, люди так и не смогли полюбить по-настоящему Землю. А без этого нельзя быть истинным хозяином и тем более царем природы, о чем они высокопарно заявляют. Только временным арендатором, которого рано или поздно изгоняют с занимаемой им земли. В истории тому тьма примеров.

– Но почему вы так думаете? – спросила Евгения. – Откуда у вас такая уверенность, что люди не любят эту планету?

– Потому что они ведут с планетой настоящую войну на истребление, – голос Фергюса стал злым и колючим, как кактус. – Выкачивают из ее недр нефть и газ, портят воду и воздух, как будто не понимая, что лишают будущего собственных потомков. Пройдет не так уж много времени, и вся Земля превратится в подобие пустыни Атакама. Есть такая в Южной Америке. Последний источник воды там высох сто двадцать тысяч лет назад. А вершины гор высотой более семи километров даже не покрыты снегом. Каменистая и почти безжизненная пустошь.

– Ужасную картину будущего вы нарисовали, Федор Иванович, – вздрогнула Евгения. – Я бы не хотела, чтобы мой сын жил на такой планете. Или мои внуки. Но, может быть, есть надежда?

– Надежда на что?

– Ну, хотя бы на то, что однажды за людьми вернутся те, кто бросил их на этой планете. И они, с облегчением оставив нелюбимую ими Землю, продолжат свои вечные скитания по Вселенной. Или вернутся на свою историческую родину, на Звезду, как вы ее называете. Но в любом случае покинут планету, оставив ее исконным обитателям.

– Вы думаете, Женя? – с сомнением произнес эльф. – Что это возможно?

– Возможно что? Что люди по доброй воле покинут планету или что за ними вернутся?

– И то, и другое.

– Если честно, то сама не знаю. Душа человеческая – потемки. Но все-таки, есть, наверное, шанс. Пусть даже один на бесконечность. И это уже вселяет надежду, пусть даже крохотную.

Они замолчали. Каждый думал о своем. Небо, которое было видно через иллюминатор, потемнело, пурпурные облака исчезли, их заменили фиолетовые. Казалось, что на планету, над которой они пролетали, надвигается гроза из космоса. Альф, устав от обилия обрушившейся на него информации, уснул, убаюканный тишиной и приглушенным светом в салоне самолета. Евгения заботливо прикрыла его пледом и поцеловала в лоб, на который упала непослушная светлая челка. Они обменялись улыбками с Фергюсом, который также с нежной заботой смотрел на внука.

Вдруг зрачки Евгении расширились, будто ей в голову пришла неожиданная мысль.

– Но откуда вам все это известно, Федор Иванович? – спросила она, стараясь говорить как можно тише, чтобы не потревожить сон мальчика. – Только не пытайтесь солгать. Ведь вы не умеете, и я сразу пойму. Мне будет за вас стыдно. А вам будет стыдно за самого себя. А Альфу…

– Я уже понял, можете не продолжать, – буркнул Фергюс. – Один из тех духов, которые подписывали древний договор с людьми, был моим предком. Он представлял эльфов.

Теперь уже расширились глаза Евгении, от удивления. Но она сразу поверила.

– Я так и думала, Федор Иванович, что вы не обыкновенный человек, – сказала она. – И никакая это не иллюзия, что бы вы ни говорили.

Фергюс поморщился, будто надкусил недозрелое яблоко.

– Я попросил бы вас, Евгения, никогда не называть меня человеком, – сухо произнес он. – Признаться, меня это оскорбляет.

– Еще бы, после всего того, что вы мне рассказали о людях, – понимающе кивнула она. – Хорошо, не буду. Но с одним условием. Вы откроете мне свое настоящее имя. Ведь не могут же вас, в самом деле, звать Федор Иванович. Едва ли у эльфов существуют такие дурацкие имена.

– Благодарю вас, – с легким поклоном ответил эльф.

– Ох, простите великодушно, – повинилась Евгения. В ее глазах снова плясали бесенята. – Но ведь я права, скажите?

– Вы правы, – вынужден был признать он.

– Так как же вас зовут по-настоящему?

– Фергюс, – буркнул эльф.

– И что оно означает? Вот мое имя, например, с греческого переводится как «благородная». Если верить гороскопам, то всех женщин по имени Евгения отличают спокойный ровный характер, рассудительность и благородные манеры. А ваше имя?

– Оно значит «сильная личность», – неохотно сказал эльф. – Или что-то в этом роде.

– Тогда оно точно вам подходит, – убежденно заявила Евгения. – Не сомневайтесь.

– Не буду, – пообещал Фергюс.

Глаза Евгении вспыхнули в полумраке, как у кошки. Фергюс с тревогой посмотрел на нее, не зная, что ожидать.

– А как происходила эта историческая встреча? – таинственным шепотом спросила она, придвинувшись к эльфу ближе, так что почти касалась его плеча своей грудью. – Исконных жителей Земли и пришельцев? Ваш предок не рассказывал? И где? Почему-то мне кажется, что это обязательно должно было случиться на какой-нибудь горе. На горе Арарат, как утверждал еще Марко Поло в пятнадцатом веке, покоится Ноев Ковчег. На горе Синай Господь Бог дал Моисею скрижали с десятью заповедями. Стереотип, конечно, но красивый.

– Вы угадали, Женя, – улыбнулся Фергюс. – Это действительно случилось на горе Хай Марка. Как люди там оказались, никто не знает. Они появились неожиданно и ниоткуда. Как все происходило? Просто и буднично, если верить тому эльфу, потомком которого я являюсь. Но наши семейные предания гласят, что обычно он был – как бы это сказать по-русски? – крайне сух в изложении происшествий, которые с ним случались.

– По-русски это будет «сухарь», – подсказала Евгения.

– Подходящее для него сравнение, – одобрил Фергюс. – Встреча длилась a solis ortu usque ad occasum – от восхода солнца до заката. Духи чтили древний закон гостеприимства, который звучит так: bis dat, qui cito dat. Вдвойне дает тот, кто даст быстро. Люди получили все, что просили. А духи только заверения в вечной дружбе и обещания. А потом часть людей осталась, в основном дети, женщины, старики и больные мужчины, а остальные ушли в пещеру в горе, и уже не возвращались. Так рассказывал мой предок.

– И на этом все закончилось? – разочарованно спросила Евгения.

Фергюс отрицательно покачал головой.

– Те, кто остался на планете, на входе в пещеру установили огромную дверь в форме прямоугольника. Как понял мой предок, за этой дверью, в пещере, открывался портал в другое измерение. Что-то в этом роде.

– Но если с горой Хай Марка за это время ничего не случилось… Следовательно, эта дверь существует и сейчас?

– Разумеется, – подтвердил Фергюс. – Гору Хай Марка посещают туристы со всего мира. Но никто не знает, как открыть эту дверь.