La Critica (первая книга казанской трилогии)

Если правильное танго – танец страсти, то наш танец – по принуждению. Когда акт танца будет завершён, мы разойдёмся в разные стороны, а свет со щелчком погаснет.

The poverty you felt in youth

Well it still plays a part

The poverty once in your purse

Well now it’s in your heart…»

Я вспомнил имя этой танцовщицы. Её звали Роксана.

«…And when I see you

My eyes fill with tears

It’s the same old story

It’s been going on for years…»

Я не хочу, чтобы меня боялся весь цивилизованный мир,

я хочу ипотеку под четыре процента

Правильный русский – Г. Стальский

Глава о пятнадцатой ПД-шки

Так получилось, что пятнадцатый выпуск «Пьяного Дивана» получился самый политизированный. Во многом это произошло из-за нашего гостя, квасной патриотизм которого был яростно парирован здравым смыслом подпитого Глеба Стальского.

Как обычно: если пожелаете посмотреть пятнадцатый выпуск «Пьяного Дивана», можете это сделать на официальном сайте телеканала «Кефир», нажав соответствующую вкладку.

*****

Уже целая неделя прошла с момента запуска «Завтрака с Мартой». Четыре выпуска вышло на прошедшей неделе, а сегодня – восьмого сентября – был показан пятый. Все выпуски были сняты накануне показа, чтобы обсуждаемые во время приготовления завтрака новости не утрачивали своей актуальности. Дашенька со всех сторон опекала Марту, – делилась своей мудростью, давала советы, сама писала монологи, в общем вкладывала душу. Мы с Глебом, конечно, с величайшим трудом, но всю неделю – с понедельника по четверг – просыпались по будильнику, чтобы посмотреть выпуски «Завтрака с Мартой», потому что выкладка их на сайт «Кефира» хоть и ожидалась, но не в ближайшее время. Итак: в семь тридцать мы с Глебом (со спичками в глазах) и, собирающаяся на работу к половине девятого, Стальская начинали просмотр передачи, а в восемь ноль-ноль я и Глеб разбредались по комнатам – досматривать кошмары, а Марта уезжала на «Кефир» для записи следующего выпуска «Завтрака».

Стальской нравилось вставать сутра пораньше и начинать трудиться, ведь она в душе скучала по настоящему рабочему графику. Что сказать, привычка – замена счастью. Мы с Глебушкой такими комплексами не маялись и предпочитали спать пока не проголодаемся. В общем, на ближайший месяц-полтора график Стальской выглядел следующим образом: воскресенье – к десяти или одиннадцати утра; понедельник, вторник, среда – к восьми тридцати утра; а ещё в понедельник к двум или трём дня – для участия в записи «Пьяного Дивана». Короче, весь понедельник Марта тусовалась в городе, и, я так подозреваю, коротала свободные дневные часы в обществе «Богомерзкого» адвоката.

*****

«Я купила абонемент в «Sport Life», – вечером этого понедельника за приготовленным Джессикой ужином сообщила Стальская. – Снова начну плавать и бегать, и… всё остальное. А то форму теряю. Вы не желаете последовать моему примеру?» Мы с Глебом отрицательно покачали головами.

Мы представляем себе будущее как отражение настоящего в пустом пространстве, тогда как оно есть результат, часто очень скорый, обстоятельств, большинство которых ускользает от нашего внимания

М. Пруст

Глава о «журавле» в постели

Тринадцатое сентября.

Последние шумы ремонта стихли только сутки назад. В соответствии с планом перестройки, в десяти метрах от наших ворот кирпичную стену забора разобрали, чтобы во время ремонта и ландшафтного девелопмента на территорию могла въезжать тяжёлая техника, а сейчас на месте пролома в стене красовались великолепные кованые ворота. Сквозь эти ворота была видна дорожка для подъезда автомобилей, шатёр (наподобие свадебных) и часть английского сада. Прямо таки декорации к «Казино Рояль». Как такое великолепие можно было создать за такой короткий срок?! Мы четверо (Стальские, Джессика и я), а также наши немногочисленные соседи, проходившие мимо, пребывали в немом недоразу… восхищении. Как? Как?! Но главное: зачем?! Кстати сказать: за время ремонта мы так ни разу и не остались ночевать в городе, если не считать одну ночь, когда Стальская оставалась в городе «по незаконченным бимерзким делам». Всё-таки это огромное безвкусное сооружение, «одноподъездная хрущёвка» – как называл его Стальский, стало для нас настоящим домом.

Что касается работы, то несколько дней назад Стальская спросила: «Вы когда-нибудь держали в руках номер газеты Нью-Йорк Таймс? Нет?» Мы с Глебом попросили её перейти к сути. «Заметки о свадьбах», – перешла к сути Стальская. Глеб, больше ради эксперимента, чем ради чего-то ещё, написал в своём Твиттере, что La Critica со следующего номера планирует открыть новую рубрику, в которой будут печататься материалы о помолвках, назначенных бракосочетаниях, состоявшихся свадьбах и (может, кого заинтересует) разводах. Мы видели данный раздел самым светским из всех разделов газеты. Результаты превзошли все ожидания (ох, как я люблю это выражение, когда оно описывает что-то хорошее). Служебный телефон газеты «раскалился» от звонков и сообщений. Твиттеры и Контакты Стальских вскипели заявками на попадание в рубрику, а также флудом по данной теме. В итоге пришлось временно поставить номер на автоответчик. «Это потому что высокий сезон», – объяснила такую активность Стальская. Решение пришло, откуда не ждали: позвонил «Бимерзкий адвокат» и сказал, что один его клиент собирается в октябре сочетаться браком со своей иностранной женой и, зная, что Марк является нашим представителем, просит поспособствовать. Клиент желает заказать приличного размера статью, в которой будет написано о нём и его красавице-невесте. «Сколько запросить?» – переварив информацию, задался вопросом Глеб. «Может сто косарей?» – предположил я. «Давай скажем сто пятьдесят», – перезванивая Марку, сказал Стальский. Когда Марк услышал предложенную сумму, усмехнулся и сказал, что этот тип может дать больше. Марк всё-таки молодец. Спасибо Марку. Мы подкорректировали гонорар. Через полчаса перезвонил «Богомерзкий» и сказал, что его клиент, конечно же, согласился на двести пятьдесят, а потом Марк добавил: «Скажите мне спасибо. Сотку для вас нарулил». Спасибо Марку, once again. Глеб, воодушевившись лёгким заработком, согласился взять на себя эту работу, которую и выполнил за три дня. Клиент сказал, что это как раз то, чего он хотел. Марта, не откладывая в долгий ящик, внесла в октябрьский макет «свадебную статью». Деньги от этой халтуры мы само собой распилили на троих, а нашего адвоката «загрели» ноль седьмым Голубым Джонни Уокером. Похоже, что любой дефицитный товар, коим в данном случае оказалась «свадебная статья», достаётся дорого – это во-первых, и по блату – во-вторых.

*****

Вернёмся в день настоящий.

Уже после обеда в доме царило праздничное оживление. Встречаясь в прихожих, ваннах и гостиной, мы переглядывались, улыбались и отводили взгляды. Иногда кто-нибудь смешным голосом спрашивал: «Что-о-о?» Едва стемнело, дом наполнился ароматами духов и немного запахом подкрученных посредством плойки волос Марты. Время от времени до нас доносились звуки тестируемой аппаратуры сверху. Всё обещало нескучный праздник. Дискотека восьмидесятых – это, я вам скажу, не какая-то рядовая дискотека, это событие в жизни каждого человека; в жизни каждого понимающего человека.

– Как я выгляжу? – спросил Стальский, когда мы пересеклись в прихожей.

В чёрном смокинге, рубашке цвета топлёного молока и фиолетовом галстуке-Аскоте выглядел он великолепно, поэтому я сказал:

– Как шлюха.

– Спасибо, ты тоже хорошо.

Спустившись вниз, я ненароком заглянул в открытую дверь ванной. Марта, глядя в зеркало, подводила глаза; рот у неё был приоткрыт. На ней было жёлтое платье. На шее – массивная побрякушка. Марта меня заметила через отражение в зеркале и улыбнулась. Я подпер плечом дверной косяк и любовался Стальской. Марта повернулась и, оправляя платье, спросила:

– Как я выгляжу?

– Как… Лучше всех во Вселенной. Я бы вдул, – ответил я, сделав несколько шагов внутрь.

– «Мерси за комплиман», – смеясь, сказала Марта и, поправив бабочку у меня на шее, вытолкала меня за дверь, но я тут же снова вернулся.

– Я не шучу, – загадочным голосом сказал я.

– По-быстрому? – приподняв юбку, спросила Марта; и мне стало ведомо, что на ногах Марты не колготки, а чулки.

– Наконец-то, – прекрасно понимая, что она шутит, ринулся внутрь ванной я, делая вид, что на ходу расстёгиваю свой ремень.

– Отдыхай, – окончательно вытолкнула меня за дверь Марта, закрыла дверь и щёлкнула замком.

Из гостиной раздался призывный звон барного стекла. Я понял, что стекло звенит по мою душу, точнее, по мою печень.

– С чего начнём? – спросил Глеб, когда я угнездился на высоком стуле. – С чего-нибудь лёгкого и воздушного?

– Нет, герр кёльнер, ударим сразу по сорокоградусным напиткам внутрижелудочно, – ответил я и пристукнул по стойке.

Два шота спустя к нам присоединилась Стальская.

– Не слишком ли вычурный образ, братец? – спросила она, имея в виду изысканный наряд Глеба.

– Костюм Глеба следует воспринимать как маскарадный, – пояснил я.

– Правда?.. – удивилась Марта.

Стальский утвердительно кивнул, а потом добавил: