– Ну, конечно, что уж ты… – ответила Сицилия.
Тема телевидения была исчерпана и наш шеф начала разговор о газете:
– Вот новая персона, – сказала она, передавая мне через стол очередной жёлтый конверт. – Послезавтра жду черновик статьи.
Я повертел в руке конверт и покивал.
- Хотел бы я найти себе хорошую девочку,
и провести с ней всю оставшуюся… пятницу
Г. Стальский о планах на всю оставшуюся пятницу
Глава о дне, в который проходила запись девятого «Пьяного дивана», а также о трёх следующих днях
– А Глеб будет сниматься в передаче про здоровье, – сообщил я Стальской, когда мы сели за поздний завтрак.
– Правда?!.. – умилённо произнесла Марта. – Это какая передача?
– «Посрал – помой руки» называется, – ответил Глеб, чем вызвал добродушную усмешку на моей физиономии.
– «Здорово живёшь», – сказал я.
– Здорово, – утвердительно кивнула Стальская. – А для тебя ничего, Вадим?
– Неет, – махнул я рукой, – Владимировна сказала, что Аронов и так всем нравится.
Стальский усмехнулся, и тоже добродушно.
Меня вновь посетила мысль о том, что у нас нет материала для августовского номера. Я спросил у Глеба насчёт присланных работ.
– Сплошной бред, да и того мало, – ответил он.
Марта посмеялась своим мыслям, и мы с Глебом спросили: «Что?»
– Да так, – уклончиво сказала она. – Вчера забирала из химчистки кое-какие вещи. Из той чистки, которая в «Элипсе». А там же ресторан «Калахари» находится.
– Ну, знаю, – сказал Глеб.
– Вот. Я шла в книжный, как раз проходила мимо «Калахари», и там на входе в униформе стоит Абу. Помнишь, братец, он был разыгрывающим в сборной Универа?
– Во что? – спросил Глеб.
– В баскет. Помнишь? Такой невысокий, – метр восемьдесят пять, примерно.
– Кхе… – кашлянул я, вызвав улыбку Стальского.
– Что-то такое припоминаю. Из Замбии что-ли?
– Из Мали, – ответила она.
– И что? Он там швейцарит? – спросил Глеб.
– Ага. Я говорю: «Привет, Абу!» «Привет», – отвечает.
Установилось молчание.
– И что? – спросил я.
– Всё, – ответила Стальская.
Мы вернулись к своим занятиям. Вообще-то надо было уже собираться, Даша велела явиться к пятнадцати тридцати. Теперь пришла очередь Глеба усмехаться собственным мыслям, но он не заставил нас задавать наводящие вопросы. Он сказал:
– А у меня есть знакомый – тоже чёрный, – который стриптизёром работает. Чаще всего в «леопардовой шкуре», конечно. Вот так.
– Я работал в одном заведении – на набережной, помнишь, Стальский? – пришла очередь моих воспоминаний на заданную тему. – Там кальянщик – араб, Али его зовут. Он может шишки достать, кстати говоря.
Глеб вспомнил следующее:
– Есть одно агентство в городе. Эскорт. В штате которого имеются китаянки, индианки и опять же чёрные девушки.
– Все они студентки? – спросил я.
Марта решила ответить на мой вопрос с позиции закона:
– Иностранные студенты, при условии наличия у ВУЗа государственной аккредитации, имеют право на трудоустройство.
Мы задумались. Стальский сказал:
– И что в этом интересного?
– Пока вроде ничего, – задумчиво сказал я.
Мы ещё немного помолчали.
– Китайский студент в СССР? – спросил Глеб.
– «Мой друг хороший господин»? – спросил я.
– Вы о чём? – спросила Стальская.
Глеб ответил:
– Мы о том, что статьи о жизни и деятельности иностранных студентов в нашем городе будет неинтересно читать.
– А?.. – хотела что-то спросить Марта.
– А вот если рассказывать от первого лица… – пояснил он.