Высший суд

– А почему бы нет? У меня чары, у тебя чакры. По-моему, нам есть что обсудить.

Олег жалко улыбнулся:

– Как может обманывать внешность. Нет, я не о тебе, я о себе. Я совсем не тот, за кого меня принимают. Не мачо и не донжуан.

– Кто же ты?

– Вот не обойтись без слова «черт». Черт меня знает.

– Так это хорошо, – воскликнула Женя. – А если мне хорошо, то тебе не о чем волноваться.

Олег поерзал и переменил позу.

– Никак не могу понять тебя, – выдавил он.

– Ой, не бери в голову. Отец называет меня девушкой с инициативой. Он считает, что, с одной стороны, это моя беда, а с другой стороны, благо. Все зависит от того, с кем я свою инициативу проявляю. Как ты думаешь, кто из нас сейчас больше рискует?

Олег подумал и ответил:

– Это зависит от твоих отношений с Макиавелли.

Женя звонко рассмеялась:

– Нет уже никаких отношений. Полгода как нет. Он признался жене, и она простила. Если точнее, я уговорила его сделать так. Теперь моя совесть чиста, и теперь меня как-то особенно тянет к чистоте.

– Боюсь, что я чист не потому, что мне так хочется, – не без усилия признался Олег.

– С этим можно разобраться. Главное – верить, что все будет хорошо.

– Если так, то ты для меня точно подарок судьбы. Но я опять-таки думаю сейчас: она для меня – подарок, а я для нее – кто?

– Ты тоже подарок, если ты не зануда.

– Во мне есть что-то занудное?

– Это возможно, но я могу ошибаться.

– Нет, скажи. Я должен знать, чем могу раздражать тебя.

– По-моему, ты правильный, как католический пастор. А я обычная девица со своими тараканами, которой может прийти в голову с кем-нибудь потараканиться, если пастор совсем достанет своими проповедями. Ты замечаешь, что я сейчас больше исповедуюсь, чем ты? А это о чем говорит?

– Я ж говорю, ты удивительная. Тебе трудно соответствовать. А это знаешь, как сковывает.

– Ну да, ты ведь и без того скованный. Ну вот еще поговорим, а потом ты уж раскуйся и пригласи меня к себе на чашечку кофе. И мы снимем с тебя все железа. Или все не получится?

Олег слушал ее и хмурился. А она вдруг стала серьезной.

– Но вообще-то у меня самые серьезные намерения. Несмотря ни на что. Нам можно попробовать. У нас должны быть красивые и умные дети. Ничто так не связывает, как красивые умные дети.

Олег шумно выдохнул.

– Ничего себе! Знаешь, рановато мне иметь детей. Надо сначала крепкий бизнес создать.

Женя зажгла новую сигарету.

– А я хочу. Дети вырабатывают нежность и тут же ее потребляют. Хотя не только они потребляют. Когда долго нет детей, любовь атрофируется. А когда дети наконец появляются, нежность уже плохо и вырабатывается, и потребляется. Потому что то ли у него, то ли у нее уже кто-то есть на стороне, и вся потребность в нежности удовлетворяется там.

– Это откуда ж такие мысли? – Олег смотрел с прищуром.

– Я бы могла сказать, что от верблюда, но я отвечу всерьез. Я видела весь этот маразм в семьях подруг и в своей семье. Вся наша жизнь – море этого маразма. Слушай! – воскликнула она восторженно. – А может, ты вообще не любишь детей?

– Просто, я думаю, не рановато ли? – замялся Олег.

– Заводить, может, и рановато. Не прямо же сейчас, конечно, – отвечала Женя. – А в принципе, почему не прикинуть, если всерьез относиться. Я вот смотрю на тебя и думаю, какие у нас могли бы быть дети. И ты не исключение. Я и на других так же смотрю. Слушай! – она снова воскликнула. – А может, ты просто боишься маленьких детей?

– Ну почему? – Олег перемялся задним местом на стуле. – Я люблю детей, только вообще, а если конкретно своих, то боюсь их.

– Вот и моя подруга, страшно любит собак, но боится завести, боится, что укусит, – выпалила Женя. – Ну что? По-моему, ты не совсем безнадежный.

– Ну спасибо, – обиженно сказал Олег.

– Ты же в бога веруешь, а значит у тебя должно быть религиозное отношение к семье. К жене и детям. Вера в бога ведь должна передаваться. Я правильно понимаю?

Олег развел руками в знак согласия.

– Ну вот. А я вот неверующая, но согласна покреститься и все такое, чтобы быть во всем заодно. В принципе, согласна. Ты же опять, наверно, думаешь, не рановато ли я об этом. Только не говори мне снова, какая я удивительная. Это звучит, как чокнутая. Я просто откровенная и инициативная. Чего тянуть, играть, изображать, притворяться? Все равно придем к тому, к чему предопределено прийти. Я тебя, наверно, забиваю. Но ты освоишься. Я дам тебе освоиться. Это же в моих интересах. Мне должно быть интересно тебя слушать. Если не будет интересно, я просто не смогу влюбиться. – Женя остановилась. – Кажется, я слишком рванула вперед. – Ты-то сам хочешь жениться – в принципе, не обязательно на мне?

Олег озабоченно и беспокойно огляделся.

– Конечно, пора уже. Мне уже двадцать четыре с половиной.

– Только по возрасту? Или есть какая-то цель?

Олег смотрел растерянно. Поднес бокал с вином ко рту, рука дрожала.

– Если дети пока не нужны, то какая надобность в женитьбе? – весело напирала Женя. – Если нужна женщина регулярно, то можно и без женитьбы.

– Я ж сказал, мне не нужна любая женщина, – уже раздражался Олег.

– Ага, но я тебе понравилась, только когда проявила инициативу. И детей со мной ты не хочешь. Значит… Значит, ты хочешь иметь в браке со мной то, что можешь иметь и без брака. Зачем тогда нам брак, правильно? Логично?

Олег помотал головой:

– Интересная у тебя манера рассуждать. Ну и что теперь? К чему мы пришли? Что мне делать?

Женя рассмеялась, загасила половину сигареты и положила в рот жевательную резинку.

– Это ты меня спрашиваешь?