Высший суд

Годовщина любви

Годовщину совместной жизни Марина и Марат решили отметить без гостей. Накупили вкусняшек, стол получился, как в ресторане, оделись во все лучшее, зажгли свечи, включили нежный музон, сдвинули бокалы с испанским вином.

– Поздравляю, солнышко, – сказал Марат.

– Поздравляю, масик, – сказала Марина. – Как хорошо, что мы одни.

– Где-то я читал, что человек живет исключительно для удовольствий, – сказал Марат. – Даже если при этом жертвует собой ради других. В этом и заключается вкус к жизни. А в самом деле, что человеку надо? Вкусная еда, вкусная женщина, ну или мужчина, вкусная работа. Все это у нас есть.

Довольный собой, он снова наполнил бокалы. Марина, глядя на него, озадаченно моргала.

– Люблю тебя, вкусняшка моя, – сказал Марат и для убедительности звонко чмокнул губами.

Марина чокнулась с ним и выпила, все еще озадаченно моргая. Марат наконец-то уловил этот взгляд и сделал лицом вопросительное выражение.

– Говоришь, человек живет ради удовольствий, даже если жертвует собой ради других. Это как понимать? – спросила Марина.

– Это цитата, солнышко, – сказал Марат, похрустывая кольцами кальмара.

– Понятно, что цитата, – несколько ехидно сказала Марина. – Но смысл какой! Я вот теперь думаю: ради каких других он жертвует собой? Если ради меня, ну так бы и сказал.

– Действительно, есть какая-то двусмысленность, – согласился Марат. – Прости, не бери в голову. Как ты, Мариша, умеешь подмечать разные тонкости!

– Как хорошо, что мы одни, и некому это услышать, – сказала Марина. – Иначе начали бы толковать твою цитату в меру своей испорченности.

– А чья была идея никого не звать? Твоя!

– А почему? – подхватила Марина. – Потому что все наши друзья уже женаты по второму разу, а двое даже по третьему. Если развод считать преступлением против святости семьи, то все они рецидивисты. Зачем нам такая компания в такой день? Они ж тайно или явно желали бы, чтобы мы стали такими же рецидивистами.

Марат даже закусывать перестал, застыл с полуоткрытым ртом.

– Какая же ты у меня умничка!

– Ах, Марик, я не у тебя, я у себя умничка, – вздохнула Марина. – Точнее, у нас.

– Как же ты умеешь умилять, удивлять и смешить, – сказал Марат, принимаясь за кальмары.

– Приятно удивлять, – поправила Марина. – Мне надо было родиться мужчиной.

Марат снова застыл с полуоткрытым ртом.

– Вообще-то, приятно удивлять, смешить и умилять должен мужчина, – объяснила Марина.

– Разве я этого не делаю? – озадачился Марат.

– Делаешь, – сказала Марина.

Она ничего не ела, только пила по глоточку вино.

– А ты чего не ешь? – удивился Марат.

Марина заливисто рассмеялась.

– Некогда закусывать. Говорю тосты. Про себя, молча.

– Во как! – озадачился Марат. – Может, назовешь хотя бы один тост.

– Легко. Обычно люди пьют за избавление от проблем, а я говорю себе: учись жить с проблемами и пей за это.

– Я тебя сегодня не узнаю, – пробормотал Марат и отодвинул кольца кальмаров. – Что-то случилось?

– Случилась годовщина нашей с свадьбы, – просто сказала Марина.

Марата от этих слов передернуло.

– Мариша, а поконкретнее можно? – потребовал он, утирая губы салфеткой.

– Можно, – сказала Марина, наливая себе вина. – Тебе известно английское слово unorius?

Марат нахмурился, напрягая память.

– Что-то о какой-то странной любви, нет?

– Почти угадал. Нежная любовь мужа к жене. Аналога этому слову в других языках, говорят, не встречается.

Марат оживился, отобрал у Марины бутылку, сам налил ей и себе.

– Как хорошо, что вспомнила. Это как раз обо мне. О моем чувстве к тебе. Выпьем за unorius. Отличный тост!

Он выпил бокал залпом. Налил до краев и снова выпил. Снова налил, но прервался.

– А ты чего не пьешь?

– А у меня тост все тот же, – сказала Марина. – Дай мне бог и дальше уживаться с моими проблемами.

Марат наморщил ум и все понял. Хотел было взорваться, но притормозил.

– Красиво задумано. Мариша, а ты все просчитала? Потом ни в чем не раскаешься?

– Ну, если скажешь, в чем я могла бы раскаяться… – Тут она вспыхнула. – Вот о чем я могу пожалеть? Ну подскажи. Может, я чего-то не вижу, не чувствую, не понимаю? Ну что ты молчишь? Что тебе мешает сказать? Ничего тебе не мешает. Тебе просто нечего сказать.

Марат наполнил бокал, но не вином, а коньяком. Медленно выцедил. Марина настороженно наблюдала.

– Как хорошо, – выдохнул он. – Как хорошо, что мы не сделали ребенка. А может, плохо? Тогда ты бы не устроила этот бэнц. А, Мариша?

Марина подавленно молчала. Трудно своими руками рушить гнездо из-за нехватки любви, не зная толком, бывает ли она вообще, эта хватка, скорее всего, нет.

Марат уловил трудности жены и сказал задушевно: