Небо – моя обитель

– Врачи говорят, что это были камни, и они рассосались от чая с водой из реки Иордан. Миссис Крамер берегла эту воду на крещение своих внуков, но мы решили, что, может, внуков и не будет, вот отец Пашиевски и выздоровел.

– Как-нибудь... скажите отцу Пашиевски... что я часто думаю о нем.

– Да, обязательно скажу... Могу я написать за вас кому-нибудь открытку, мистер Браш?

– Нет, Квини... некому писать.

Квини ушла. Позднее в палату зашел Луи. Браш свистом подозвал его к себе.

Луи подошел к кровати и прошептал Брашу на ухо:

– Меня тошнит от тебя... Выкладывай, что стряслось?

– Луи, сядь на минутку. Я хочу задать тебе вопрос.

– Давай, только живей. Мне пора идти, я еще должен принести несколько рук и ног.

– Луи, скажи, что у меня не так?

– У тебя нет мозгов, только и всего. Бог тебе ума не дал.

– Это я знаю. – Вздохнув пару раз, он поднял глаза на Луи. – И что мне делать?

– Ясное дело, меняйся. Проснись. Поумней.

– Я и сам хочу. Только не знаю, как начать, вот все... Со мной, должно быть, что-то серьезное, потому что вот уже третий раз люди неожиданно начинают ненавидеть меня... Кое-какие мозги у меня, видимо, есть, потому что даже в этот страшный год я получил повышение... да и в школе у меня были хорошие отметки, лучшие в классе.

Луи снова приблизил свое лицо к уху Браша.

– Со временем поумнеешь. Думаю, ты еще найдешь свое место в жизни. Только держись от нас подальше. У нас есть собственное представление о жизни, и мы не желаем, чтобы нам мешали жить так, как мы хотим.

– Вы все так думаете?

– Да. Да.

– Хорошо... Значит, мы расстаемся. Только послушай: если вы когда-нибудь передумаете и захотите еще попеть, черкните пару строк на адрес «Колкинс энд компани».

– Слушай, Джордж. Ты спросил меня, что тебе делать. Хорошо, слушай. Стань таким, как все. Научись пить, как люди. И не трогай других. Живи и не мешай жить другим. Никто не любит, чтобы ему жить мешали. И заведи бабу. Ты же нормальный, не больной, верно? Наслаждайся жизнью, понял? Трупом ты будешь очень долго, поверь мне.

Луи даже не заметил, как Браш медленно сел в кровати. Крик Браша разнесся по всей палате:

– Делайте что хотите, – кричал он. – Лучше быть трупом, чем таким, как вы. Может, я ненормальный, может быть. Но уж лучше я буду сумасшедшим, чем таким нормальным, как вы. Я рад, что я чокнутый. Я не хочу быть другим... скажи своим друзьям, что я никогда не изменюсь...

– Ладно, заткни глотку.

– И если они захотят, чтоб я вернулся, то пусть принимают меня таким, какой я есть, только, может, еще хуже.

Тут подбежала медсестра со шприцем.

– У него с психикой не в порядке, – воскликнула она. – Помоги мне, Луи. Его следовало во флигель поместить. Подержи ему руку, Луи.

– Не надо держать. Я не буду сопротивляться, сестра. Сожалею, что сорвался.

– Вы всех пациентов перепугали. Видите, как они смотрят на вас?

– Я только еще одну вещь скажу, сестра, – сказал он и закричал в спину уходящему Луи: – Если хочешь знать, я не сумасшедший. Это мир сошел с ума. Все рехнулись, кроме меня, вот в чем дело. Весь мир чокнулся.

Глава VII

Три приключения различной воспитательной ценности. Евангелист. Медиум. Первые шаги в постижении ахинсы

Выписавшись из больницы, Браш принялся за свою обычную работу, снова стал колесить по стране от Канзас-Сити до Эбайлина в штате Техас. В Эбайлине ему пришлось ждать приема в Симмонсоновском университете, колледже Макмаррея и Эбайлинском христианском колледже. В Шермане он посетил Остинский колледж, в Белтоне – Бейлоровский, в Вако – Бейлоровский университет. В Браунвуде он нанес визиты в колледжи Дэниела Бейкера и Хоуарда Пейна; в Дентоне – в Техасский педагогический колледж, в Хьюстоне – в институт Райса, в Джорджтауне – в Юго-Западный университет, а в Уаксахачи – в университет святой Троицы. Он заглянул в Дахарт и Амарилло. Он съездил в Сан-Антонио посмотреть на Богоматерь Озерную и в Остин – продать учебник алгебры университету святого Эдуарда. Возвращаясь через Оклахому, он посетил государственный университет в Нормане, баптистский университет в Шони, колледж в Чикаше, сельскохозяйственный колледж в Стиллуотере. Он отклонился от обычного маршрута, чтобы заехать в Луизиану, где побывал в Пайнвилле и Растоне; Рождество он провел одиноко в Батон-Руж. В Арканзасе его внимание привлекли Аркадельфия, Кларксвилл и Аначита. И в каждом городе он выбирал самые влиятельные средние школы, диктующие выбор учебников всем другим более мелким школам в своем районе.

Эти недели были для него богаты на необычные приключения. Мы из большого числа выбрали три, иллюстрирующие разные стадии его образования.

В поезде при переезде из Вако в Даллас Браш читал учебник алгебры второго года обучения, только что выброшенный на рынок конкурирующим издательством. Такое чтение всегда тревожило Браша. Он жил в страхе, что какая-нибудь фирма выпустит более удачную серию учебников, чем «Колкинс энд компани», а это могло сказаться на искренности и убедительности его речей при сбыте товара. Он знал, что продает самые лучшие книги, поскольку сам их прочитал, сам решил все задачи, проверил ответы, перевел предложения и сравнил методику своих учебников с методиками других достойных конкурирующих фирм. В описываемый момент он с чувством облегчения убеждался, что доктор Райкер из Вустера, штат Массачусетс, безнадежно путался, решая проблему доходчивого объяснения пятнадцатилетним мальчикам и девочкам отрицательных дробей, что доктор Райкер не проявил выдумки в составлении интересных и полезных задач о летящих самолетах и стрелках часов и что доктор Райкер, без сомнения, черпал вдохновение в более совершенных работах доктора Колкинса. Браш был глубоко поглощен этими размышлениями, когда вдруг услышал голос:

– Молодой человек, тебе когда-нибудь приходилось серьезно задумываться о жизни и смерти?

Браш поднял глаза – над ним склонился высокий небритый человек лет пятидесяти в засаленном полотняном костюме. Под воротничком рубашки у него был носовой платок, на руках – черные полотняные нарукавники. Облик его дополняли изжелта-седые пышные усы и черные суровые глаза.

– Да, – сказал Браш.

Человек отодвинул газету, лежавшую около Браша, и сел.

– Ты сейчас с Богом? В эту самую минуту? – спросил он, положив руку на спинку сиденья перед собой и приблизив свое лицо к лицу Браша.

– Да, – сказал Браш, невероятно краснея, – стараюсь быть с ним.

– Ах, мой мальчик, – сказал мужчина с сильным вибрато, дохнув на Браша вонью гнилых зубов, – на этот вопрос нельзя ответить так быстро. Никто не сможет. Спасти душу – это, мой мальчик, не укол сделать. За это надо бороться. Сражаться. Встать на колени. – Он схватил лацкан пиджака Браша и стал бесцеремонно тыкать в него пальцем. – Я вижу, мой мальчик, ты все еще во власти мирских соблазнов... Ты притрагиваешься к спиртному?

– Нет.

– Куришь презренный табак?

– Нет.

Мужчина понизил голос:

– Ходишь к беспутным женщинам?

– Нет, – сказал Браш, выдыхая через нос вонючий воздух.

– А похотливые мысли тебя посещают?

Браш кашлянул.

– Да, сэр, – закричал мужчина. – «Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть»[15 - Первое послание к коринфянам святого апостола Павла. 10: 12.]. Беда ваша в том, что вы кичливы и самодовольны. Ты знаком с Библией?