Небо – моя обитель

– Изучаю.

– Ну-ка прочитай наизусть первый стих из пятой главы Послания апостола Павла к римлянам.

– «Итак, оправдавшись верой, мы имеем мир с Богом и через...»

– Нет. Неверно.

– Я... я так запомнил.

– Нет. «Верою... Итак, оправдавшись верою...»

– Да, пожалуй.

– Да, пожалуй, – повторил мужчина, вынимая Библию и ударяя ею Браша по колену. – Разве так можно говорить о слове Божием? Пожалуй... Послание к филиппийцам. Стих тринадцатый, глава третья?

– «Братия, я не почитаю себя достигшим, а только...»

– Хорошо, продолжай.

– «...забывая заднее...»

– Продолжай.

– «...и простираясь вперед, стремлюсь к цели...»

– Это уже четырнадцатый стих. Нет, брат, не знаешь ты Библию. Тебе только кажется, что ты знаешь. Пожалуй! Мелок ты. Ты еще и не начинал изучать ее. Ах, брат, у меня большой опыт общения со страждущими грешниками и грешницами, и смею тебя уверить, сказать, что ты спасен, – это еще не все.

Браш начал искать глазами, куда бы перебраться от непрошеного соседа. Мужчина стал говорить громче и принялся размахивать руками.

– Я двадцать пять лет боролся с дьявольскими искушениями в винограднике. Да, мир полон страждущими грешниками и грешницами. Но для каждого открыт путь к миру и милосердию. Почему ты не идешь им? Почему бы тебе не сделать шаг и не пойти по нему?! А вместо этого ты сидишь в городском одеянии, как фарисей...

Мужчина уже стоял и обращался ко всему вагону. Браш начал потихонечку сдвигаться к проходу мимо колен мужчины.

– А-а! Совестно стало! Правда глаза колет?! Хочешь сидеть подальше, чтобы никто не будил в тебе человека?

Голоса из глубины вагона требовали:

– Заткнись! Не мешай спать!

– Братия, огонь и меч не испугают меня, пока я несу вам благовествование.

Браш пересел на другое место и открыл учебник алгебры. Лицо его пылало, сердце бешено стучало. Евангелист, несмотря на растущую неприязнь пассажиров, продолжал разглагольствовать перед вагоном, используя Браша в качестве примера моральной трусости. Он ходил по проходу, огрызаясь на язвительные насмешки слушателей. Искусав до крови губы, Браш в конце концов встал и потащил евангелиста за руку к незанятой скамье.

– Вы ничего не добьетесь, даже если приведете их в исступление, – сказал он, садясь у прохода и усаживая мужчину около окна. Евангелист еще какое-то время с горящим взором бросал пассажирам обвинения через плечо, но ругань вскоре затихла, и он перешел на тихое брюзжание.

Наконец Браш сказал:

– Могу я задать вам несколько вопросов?

– Брат мой, я пришел сюда помочь тебе.

– У вас есть своя церковь?

– Нет, брат, я странствующий свидетель Господа нашего.

– Вы проповедуете с переносной кафедры?

– Нет. Я помогаю моим страждущим братьям где придется. Пользуюсь чужими церквами. Устраиваю в них службы.

– На что... на что вы живете?

Мужчина повернулся к Брашу и начал всматриваться в его лицо с явным неудовольствием.

– Что за вопрос? Это не твое дело, брат.

Браш не отвел от него серьезных глаз.

– Однако, – продолжил евангелист, – я отвечу тебе. Господь не оставляет своих слуг, нет, сэр, не оставляет. Он смягчает сердца людей то там, то здесь, то в одном месте, то в другом. Деньги? Что такое деньги? Я не верю в деньги, брат. Евангелие от Матфея, глава пять, стих двадцать шестой. Сейчас, брат мой, у меня всего на один доллар больше, чем у певчих птичек, – сказал он, выворачивая карманы и извлекая оттуда две долларовые бумажки, железнодорожный проездной билет священнослужителя и захватанное письмо на имя преподобного Джеймса Бигелоу. – У меня на два доллара больше, чем у птиц небесных. Но ты думаешь, я боюсь? Ничуть не бывало. Я живу верой и молитвами. Псалом тридцать восьмой, стих двадцать пятый.

– У вас есть семья?

– Да, мой мальчик, у меня замечательная жена и шестеро прекрасных ребятишек.

Однако, как оказалось, жена доктора Бигелоу не нашла ничего лучше, как устроиться прачкой в далласскую гостиницу. Сначала евангелист сообщил, что все его шестеро детей хорошо учатся в школе. Но постепенно выяснилось, что двое старших сыновей убежали из дому, что еще один вступил в военно-морские силы и что дочь прикована к постели; так что в школе могли хорошо учиться только двое.

Вопросы Браша сбили спесь с доктора Бигелоу. Когда поезд прибыл в Даллас, Браш, отводя глаза, дал евангелисту десять долларов, попрощался с ним за руку и ушел.

Еще одно приключение подобного рода произошло с ним в Форт-Уэрте. Браш совершал вечернюю прогулку по жилым кварталам города, готовя себя к штудированию в библиотеке «Британской энциклопедии», и вдруг в окне старого кирпичного дома заметил вывеску: «Спиритические сеансы. Миссис Элла Макманус, медиум. В четверг и в пятницу вечером или по договоренности. Вход пятьдесят центов». Была пятница. Какое-то время Браш в сомнении походил по улице. За углом того же самого дома он увидел еще одно объявление: «Лечение варикозного расширения вен. Консультации бесплатно». Наконец он решил войти. Его провели в заставленную мебелью гостиную, где уже сидели несколько женщин. Миссис Макманус представилась; это была невысокая полная женщина с важной миной и многими другими признаками дурного характера. После продолжительной беседы о погоде компания перешла в другую комнату и расселась вокруг стола, причем каждый положил руки на столешницу. Свет выключили, патефон заиграл «Молитвы». Вскоре миссис Макманус начала бешено дрожать, и ее губами заговорил индейский вождь по имени Прямой Колос. Он живо описал мир иной, потом обратился к земным духам, призывая их к мужеству и терпению. По требованию хозяйки он стучал по столу, бросал тамбурин в угол комнаты, стаскивал со стены картину. Затем вызвался ответить на любые вопросы. Миссис Макманус уже знала имена и дни рождения присутствующих и теперь потребовала, чтобы каждый, кто задает вопрос, дал ей подержать какую-нибудь свою вещь. Она взяла наручные часы сидевшей справа от Браша женщины, некой миссис Кауфман, и, прижимая их страстно к груди, уверенно передала ей послание с того света, по именам обращаясь к духу умерших родных, указала, где лежат потерявшиеся вещи, и дала советы по интимным делам. Следующее интервью носило более общий характер. Вдова желала услышать несколько слов от своего мужа. Послание было столь ободряющим, что растроганная вдова не могла остановить рыданий, даже чтобы поблагодарить вождя Прямой Колос и миссис Макманус.

Браш сидел, опустив голову и нахмурив брови.

Миссис Макманус спросила:

– Мистер Браш, вы хотите задать вопрос сквозь завесу, временно разделяющую живых и мертвых?

Браш задумался. Потом сказал:

– Я бы хотел поговорить с Дуайтом Л. Моуди[16 - Моуди, Дуайт Лаймен (1837 – 1899) – американский евангелист-проповедник.].

Наступила тишина. Тишину нарушила миссис Макманус, заговорившая даже более низким голосом, чем тот, которым она вещала от имени вождя Прямой Колос до сих пор. Мистер Моуди сказал, что он счастлив.

– «О, очень счастлив. Там, где я, царит покой. Такой покой не может дать бренный мир». Что бы вы хотели спросить мистера Моуди?

Браш смотрел мрачно перед собой и молчал.

– У меня есть еще одна весть вам от мистера Моуди. Он говорит: «Берегите себя». И кажется, он хочет что-то сказать вам о человеке, которого вы любите... Если не ошибаюсь, это женщина... да, женщина, ее имя начинается с буквы М... с буквы М, если не ошибаюсь. Вы не знаете, кто имеется в виду?

– Нет.