Небо – моя обитель

– Это не ложь. В разное время моим пением были очарованы не менее пяти тысяч человек. Это не ложь. – Херб вылетел из комнаты, а Браш подбежал к двери с бритвой в руках и прокричал ему вслед: – Позавчера в лагере Моргана я имел громадный успех. Никогда бы не поверил, что люди могут так долго аплодировать. Я это говорю не из тщеславия, ведь прекрасный голос – это дар Всевышнего. Передай миссис Кроуфат, что я с радостью принимаю приглашение.

Глава VI

Канзас-Сити. Воскресный обед у миссис Кроуфат. Кое-что новое об отце Пашиевски. Краткое уныние в больнице Канзас-Сити

Дом у миссис Кроуфат был действительно превосходный. К его немногим недостаткам можно было отнести не очень свежую покраску и чересчур близкое соседство школы бизнеса с одной стороны и похоронного бюро – с другой. Но в остальном, соглашался Браш, дом был действительно превосходный. Он возвышался над улицей своими многочисленными башенками, балкончиками, эркерами и верандами. Дом не всегда принадлежал миссис Кроуфат – хотя Кроуфаты и весьма старинный род, – поскольку на колоде, вмонтированной в край тротуара, значилось «Адамc». По какой-то причине электрическая вывеска «Ривьера. Cuisine Fran?aise[12 - Французская кухня (фр.).]» была наполовину закрыта кустами рододендрона. Вся компания вошла без стука, и Браш оказался в темной прихожей. Ему все было любопытно, и, отодвинув бамбуковую занавеску слева от себя, он увидел большую комнату, заставленную, как в ресторане, маленькими столиками.

– Как дела, мальчики? – спросил громкий выразительный голос, владелица которого появилась в прихожей. – Молодцы, что пришли.

– Миссис Кроуфат, – сказал Херб, – я хочу представить вам певца Джорджа Браша.

– Очень рада, мы с нетерпением ждали встречи с вами. Смею вас уверить, мои дочери вертятся перед зеркалом с самого утра. Пойдемте в гостиную и побеседуем, скоро мои девочки спустятся, – сказала она. Сверху доносились шепот и хихиканье молодых голосов. Браш бросил взгляд вверх на большую лестницу, начинавшуюся за заляпанным грязью окном, и между стойками перил заметил смеющееся женское лицо. – Входите и рассказывайте, чем занимались в последнее время.

Миссис Кроуфат с непринужденной грацией села в плетеное кресло и пригласила гостей последовать ее примеру. Ее большое красное лицо венчалось копной тщательно ухоженных желтых волос. Желтые кудряшки свисали и на лоб. На ней была черная шелковая блузка, украшенная агатовыми бусами, на груди красовались золотые часы. Это была громадная женщина с удивительно тонкой талией, неизменно следившая за своей грацией. Брашу она понравилась тотчас же, и он не отрывал от нее взгляда. Вскоре к ней присоединилась высокая худая девушка, тоже с желтыми волосами.

– Это моя Лили... Ты у меня самая смелая... Познакомьтесь с Лили, мистер Браш.

Лили стояла около стула матери, смущаясь и хихикая, и смотрела на Браша.

– Лили очень музыкальная, – продолжала миссис Кроуфат. – У нее очень приятный голос.

Серьезную беседу прервало одновременное появление пяти более молодых девиц. Всем им было лет по шестнадцать – восемнадцать, все они были скромными и застенчивыми. Одна из них – высокая темнокожая девушка – наверняка приехала из-за рубежа. Всем была свойственна какая-то нерешительность во взгляде, словно им было трудно сфокусировать зрение на одном предмете. С представлением вышла заминка. Девушки строили глазки, краснели, сдавленно хихикали.

– У вас много дочерей, миссис Кроуфат, – сказал Браш.

– Еще бы! Боже, и это далеко не все, правда, Херберт? Дело в том, что старшие едят наверху, а здесь только те, кого я называю моим детским садом. Видите ли, мистер Браш, – сказала она с заговорщицким видом, – на самом деле они не все мои дочери; некоторые просто живут у меня. Долорес, например, родилась на Кубе... Обед готов, прошу к столу. Девушки, за мной. Что сегодня с вами?.. Они так нервничали, ожидая вас, мистер Браш. Сами на себя не похожи.

Компания миновала несколько гостиных и вошла в большую столовую в задней части дома. Миссис Кроуфат встала за своим стулом и начала величественно отдавать распоряжения.

– Нас тринадцать, – сказала она, – поэтому Мей сядет за отдельным столиком. Мы тянули жребий, и он выпал Мей. – Красная от удовольствия и смущения, Мей села у столика в эркере и отпила от своего бокала глоток воды. – По правилам, мистер Браш, вы должны сидеть рядом со мной, но я всего лишь старуха и хочу усадить вас среди молодых. Все девушки хотят сидеть подле вас, но я не желаю никого выделять, так что выбирайте сами. Я вижу, что Херб, как всегда, садится поближе к Гладис.

Брашу выбирать не пришлось. Он оказался между кубинкой и девушкой по имени Рут. У Рут были нежный взгляд и каштановые волосы. Она носила простое белое платье и почти не отрывала глаз от своей тарелки. Пока ели первое, за столом несколько раз возникало неловкое молчание, во время которого гости и хозяева беззастенчиво рассматривали друг друга. Браш ни разу в жизни не видел вместе так много скромных красивых девушек. Миссис Кроуфат ела свой суп с неподдельным изяществом, одной рукой в кольцах и перстнях прижимая уголок салфетки к груди. Время от времени она отхлебывала из бокала тоник. Когда со стола убрали посуду, хозяева, сгорая от нетерпения, потребовали от квартета песню. Обняв друг друга за плечи и откашлявшись, гости хмуро спели «Как я мог тебя покинуть?». Прием превзошел все ожидания. Потом они исполнили песню «Пребываю в отчаянии», которая заканчивалась знаменитой каденцией. Хозяйки были очарованы и повергнуты в торжественную серьезность. Хихиканье прекратилось. Квартет снова сел за стол в полном благоговении, а девушек начала бить дрожь от соседства с таким совершенством. Первой пришла в себя миссис Кроуфат:

– Вы давно живете в этих краях, мистер Браш?

– Нет, я родом из Мичигана.

– Да что вы?.. У меня там друг... вы не знакомы с мистером Пастернаком? Он торгует лесоматериалами. Очень, очень состоятельный человек.

– Нет... не припоминаю.

– Нет? Прекрасный джентльмен, и, как я уже говорила, очень состоятельный. Да, лесоматериалы, теперь я точно помню. Его звали Жюль, Жюль Пастернак. – Она откинулась на стуле и от души рассмеялась. – О, – сказала она, вытирая слезы, – я уже много лет не вспоминала его.

Ничего другого о мистере Пастернаке больше сказано не было, но его теплый образ уже витал в комнате, и с того момента неловких пауз уже не возникало. Лили послали опустить занавески на окнах.

– Прелестная девушка, правда? – спросила миссис Кроуфат.

– Да, прелестная, – ответил Браш.

– Прелестная девушка... Она некоторое время провела на сцене.

– Вот как? – спросил Браш, глядя на нее с еще большим интересом. – А в пьесах Шекспира она играла?

Лили робко взглянула на миссис Кроуфат.

– Говори, крошка моя. Не стесняйся.

Ответ был почти не слышен, впрочем, он был отрицательный.

– Думаю, Мейм лучше в этом разбирается, – продолжала миссис Кроуфат. – Мейм любит читать. Ее от книги не оторвешь. Мейм – это вон та рыженькая.

Рыженькая головка Мейм повернулась на похвалу; ее вдруг охватило желание показать себя. Хриплым от волнения голосом она крикнула:

– Вот только позавчера я прочитала его рассказ!

– Вот как, – сказал Браш. – Значит, он не только пьесы писал?

– Шекспир? – вступила миссис Кроуфат, приходя на помощь своей дочери. – Что вы, он все писал. У нас наверху есть его книжка. Гладис, ты поближе других к двери. Сбегай наверх и принеси книги.

Ее взгляд не отрывался от спины Гладис, пока та шла к двери.

– Я люблю такой тип девушек. Прелестная крошка.

– Да, прелестная, – сказал Браш.

– Прелестная крошка, – повторила миссис Кроуфат.

Появилась Гладис с книгами, уронила одну на лестнице и вернулась ее подобрать. Присутствующие с жаром бросились изучать титульные листы. Всех рассмешила мысль о том, что Шекспир мог иметь отношение к «Уходу за грудными детьми» или же к переплетенному годовому комплекту журнала Эйнсли за 1903 год. Автор «Сентябрьского утра в Атлантик-Сити» указан не был, а «Сожженные преграды», судя по титулу, написал Э. П. Роу[13 - Роу, Эдвард Персон (1838 – 1888) – американский священник, автор моралистических романов. «Сожженные преграды» вышли в 1872 году.].

– Вот она! – закричала миссис Кроуфат, постукивая унизанным кольцами пальцем по обложке романа. – Я была совершенно уверена, что эту книжку написал Шекспир. Как я могла так ошибиться! – Пока тело ее колыхалось от приступов смеха, она, как и положено воспитанным людям, накинула салфетку на лицо. Девушки тоже смеялись, радуясь доброму расположению духа своей матери, и, словно желая убедиться, что все равно ценят это, переводили взгляд с одного гостя на другого.

– Что же, – наконец произнесла миссис Кроуфат, – мы все любим хорошие пьесы... Мистер Шор, вам доводилось видеть Лилиан Рассел?..[14 - Рассел, Лилиан (1861 – 1922) – американская актриса и певица, славившаяся своею красотой.] Сядь прямо, Перл.

– Нет, – сказал Браш, как только понял, что вопрос обращен к нему. – Не видел.

– О, она была неподражаема. Красивая девушка.

Лили заговорила визгливо:

– Ма очень похожа на нее. – Другие девушки одобрительно загалдели. Лили продолжала: – Комната ма завешана ее фотографиями. Ма нам часто о ней рассказывает. Ма очень похожа на нее.

Миссис Кроуфат потупилась.

– Да, люди говорили... но это все глупости. Но, скажу я вам, это была прекрасная актриса. И прекрасная женщина. – Перейдя на шепот и глядя проникновенно в глаза Брашу, она добавила тоном, предполагавшим, что только он способен понять все следствия этого замечания: – Я ни одного дурного слова не слышала о ее репутации. Ни одного.

– Это превосходно, – сказал потрясенный Браш.

Миссис Кроуфат быстро перешла на обычный разговорный тон.