Призрачная нога

– Говорить неудобно, но жить буду. ? Он посмотрел на Флору, привязанную к стулу слева, и улыбнулся. ? Ты милая, когда волнуешься.

– Нашел время для комплиментов. Что делать будем?

– Не знаю…

– Я думаю, у меня скоро получится избавиться от веревки, ? сказала Флора. ? Теперь, кажется, я знаю, для чего нужны длинные ногти.

Парень тихо хохотнул. Они привязаны к стульям в подземном никому неизвестном бункере в пасте дьявола, но принцесса находит повод для шутки. Принцесса, привыкшая к удобству и защищенности, принцесса, которая по идеи должна кричать, вопить и жаловаться.

– Ты удивительная, ? вырвалось у него.

– Тебе, видимо, сильно по голове досталось…

– Да не… это тоже конечно, но не только, ? Смолл прокашлялся. Перед глазом по-прежнему время от времени двоилось. ? Ты очень смелая.

– Смеешься? ? горько спросила Флора, изо всех сил пытавшаяся разобраться с веревкой. Она чувствовала себя никчемной. ? Я убежала… оставила на тебя того хищника. А до этого был еще дымчатый змей… он чуть не налетел на тебя, когда ты спасал меня. В одиночку ты наверняка сумел бы убежать и от хищника. И тогда тебе не пришлось бы терпеть все эти побои… Я обуза. Я тяну тебя вниз.

На щеках принцессы заблестели слезы.

– Ты тянешь меня вниз? Отчасти, ты права. Ведь благодаря тебе я наконец-то покинул цветок, спустился так сказать вниз. Ха-ха. ? Он хмыкнул. ? Но это стало вторым по грандиозности событием в моей жизни после рождения. Говоришь, что ты обуза ? да без тебя я был бы уже на том свете! В домике той жуткой старухи, когда громила начал душить меня, я был готов сдаться, умереть. Но ты, подобно утреннему лучику света, разогнала тьму перед моими глазами. Ты спасла мне жизнь, Флора. Нет. Даже больше! Помогла мне вернуть веру в себя! Так что не смей называть себя обузой! Поняла?

По телу принцессы пробежали приятные мурашки. Ей вдруг захотелось обнять Смолла, крепко-крепко, и не отпускать.

– Поняла, ? отозвалась она.

У Смолла резко закружилась голова, словно он сидел не на стуле в бункере, а дрейфовал на хлюпком ботике посреди моря и попал в водоворот. Картина перед видящим глазом начала рябеть.

– Обещаю, ? просипел он. ? Мы выберемся отсюда.

Еще до того, как принцесса успела сказать что-то в ответ, стул накренился вправо, и Смолл с грохотом упал на пол. Флора закричала, зовя Диего. Ей почудилось, что Смолл при падении свернул себе шею.

ГЛАВА 7. Рабы Маньерто

Смолла разбудили тряска, приглушенный вопль, кашель и стук копыт. Он со связанными за спиной руками лежал на сыром дне переполненной грязными людьми крытой повозки. Тут были старики, женщины и дети ? все худущие. У ребенка с перевязанной головой совсем не было жира: открытые ребра, впалые щеки и тонкие, как веточки кустарника в Черной Лощине, руки. На его фоне даже костлявые старики выглядели крупными. Две молодые девушки в разорванных платьях тихо плакали, а дамы постарше всячески их успокаивали.

– Потом станет проще, ? говорили они. ? Вы главное будьте покладистыми.

Смолл приподнялся и сел. Правый глаз снова стал видеть, заметно спала опухлость лица, но в висках по-прежнему пульсировала боль. Во рту пересохло, и он огляделся в поисках бурдюка с водой.

Повозка подскочила, Смолл подлетел и неприятно плюхнулся на копчик.

– Смотрите, крепыш очнулся, ? послышалось справа.

Смолл обернулся. Медленно. Словно его шея была свинцовой.

– Где я? ? спросил он и сморщился: слова необструганной дощечкой царапали горло.

– Где-где ? повозке! ? последовал ответ.

Смолл раздраженно скрипнул зубами, подавил желание закричать.

– Как я тут оказался?

– Тебя это… пг’итащили к нам вчег’а ночью. Ты был весь в кг’ови и это… без сознания.

– А Флора?!

– Флог’а? ? картаво переспросил старик, приподняв единственную бровь; от второй подпаленной осталась несколько волосков.

– Девушка, которая была со мной.

– Нет, паг’енек, ты это… что-то путаешь. Когда тебя пг’итащили сюда, ты был один одинешенек.

– Но… ? Боль в висках мешала думать. ? Нас держал в подземном бункере Диего, потом к нему пришел какой-то Манерто.

– Маньег’то, ? мрачно поправил старик. ? Пг’о Диего не слышал, но пг’о втог’ого ? кто пг’о него не знает? Алчный тог’говец людьми, душа от дьявола. Нет на свете людей хуже.

– Твоя Флора… она красивая? ? поинтересовалась тенором плотная женщина с неестественно красными щеками то ли от вечных пощечин, то ли от средств прихорашивания.

Смолл кивнул. Медленно. Словно шея нуждалась в смазке.

– Тогда она сейчас у Маньерто, ? просто сказала женщина. ? Развлекает его и евошних ребят.

– Она не такая! ? вскинулся Смолл.

– Думаешь, я или вот эти бедные девушки такие? Жизнь порой бывает очень зла. Сегодня ты невинна, как младенец, а уже завтра тебя пускают по кругу.

Мысль о том, что Флора может пройти через такое унижение привела Смолла в ярость. Он попытался разорвать веревку, сковывающую руки. Не получилось. Злость внутри росла. От бессилия ему хотелось закричать. Селия стала торговать телом сама, чтобы выжить, но Смолл все равно винил себя за это. Но если надругаются над принцессой…

Парень рывком поднялся с намерением выбраться наружу сквозь небольшое отверстие в ткани, накрывающей повозку.

– Стой! ? Возчик дернул за поводья, остановив лошадей.

Смолл не устоял и налетел на деда, больно ударившись локтем о жесткий край повозки.

– Аккуг’атно, паг’енек, так это… и зашибить не сложно.

– Простите.

– Ну что, успокоился? ? спросила краснощекая женщина. Цветастое платье по бокам у нее разошлось, а снизу было подрезано, оголяя пышные бедра.

– Мне нужно выбраться отсюда, ? сказал Смолл.

– Всем нужно, но рабы Маньерто могут сбежать от него только на тот свет. ? По повозке расползлись согласные обреченные вздохи и кивки. ? Смирись, что теперь твоя жизнь среди нас. Ты крепкий и не уродливый, мож продадут тебя в слуги какой-нить важной бабе. Будешь бедрами да языком работать ? все лучше, чем ковыряться в дерьме и подыхать с голодухи. ? Женщина развела руками.

Смолл только сейчас заметил, что ее руки, как и руки всех остальных рабов в повозке свободны от пут.

– Помогите мне избавиться от веревки, ? прошептал он.