Призрачная нога

– Я увидел целое полчище белоглазых людей и побежал. Ноги… ? Смолл запнулся на этом слове. ? Ноги несли меня прочь. Я спотыкался, врезался в деревья, но поднимался и продолжал бежать. Я тогда впервые встретил туманных и был в ужасе. Жуткие пустые глаза, неестественные движения ? все это я до сих пор вижу в ночных кошмарах. Наверное, я уже прилично от них оторвался, когда у меня буквально взорвался мозг. Страшная головная боль сковала все тело. Не помню, что произошло дальше, помню лишь, что когда боль отступила, туман вокруг бесследно исчез…

– Как это исчез? ? Голос короля повысился настолько, что Смолл ни сразу понял, кому он принадлежит. ? Этот туман никогда не исчезает.

– Ты знаешь, что мы делаем с лжецами? ? подал голос Аверлин.

– Я не лжец! Туман исчез. Не знаю, как и почему это произошло. Я говорю, что видел!

– Король не прощает лжецов.

– Значит он не прощает себе подобных? ? Смолл, не выдержав, вскочил на ногу. Он знал, что этого говорить не стоит, но уже не мог остановиться. ? Король, которого никто не видел в лицо, ? лжец. Он прячется за ширмой, пока храбрые мужи, рискуя жизнями, отправляются в ночные вылазки ради общего блага. Мне хватило восьмидесяти дней жизни здесь, чтобы понять, что Оустрейс существует только благодаря вылазкам. На горном плато едва ли растут фрукты, пшеница гниет, кукуруза безвкусна… из скота у вас есть только полсотни коз. Этого недостаточно! Народу нужна поддержка, но король-лжец не может ее дать!

Смолл достал из-за пазухи кинжал, готовясь отражать возможную атаку Аверлина. Но ее не последовало. Король молчал. В воздухе повисло напряжение.

– Ты знаешь, почему король скрывает свое лицо? ? в голосе Аверлина одновременно слышались вызов и печаль.

– Аверий, я сам, ? сказал король. ? В четырнадцатый год моей жизни не стало десятерых наследников престола. Все началось со смерти отца. Ранним утром состоялось его выступление на площади Ангинго. Ребенок в толпе попросился к нему на руки. Отец очень любил детей. Он взял малыша на руки… и упал замертво. Малыш поцарапал его покрытым ядом стеклышкам. Затем на престол взошел мой дядя. Он правил ровно семь дней. После публичного выступления на площади Ангинго дядю нашли мертвым в своих покоях. Его глаза вылезли из орбит, шея чудовищно распухла, а кожа на животе натянулась струной и лопнула, окрасив потолок омерзительными черными внутренностями. Настал черед моих братьев и сестер. Больно терять родных, но еще больнее осознавать свою беспомощность. Поочередно они взбирались на престол и неизменно погибали. Площадь Ангинго стали называть проклятой, ее застроили кладбищем. Но выступления на новой площади не принесли изменений. Едва народ узнавал в лицо своего правителя, как того неизменно убивали. Когда очередь дошла до меня, я решил, что народ никогда не увидит в лицо своего правителя.

Смолл подумал, прежде чем ответить.

– Зачем людям правитель, которого они не знают?

– Правитель заслуживает доверие не лицом, а принятием верных решений. Кому есть дело до того как выглядит Бог? В него верят, ему молятся, на него надеются, но никто не видит его в лицо.

– Скромное сравнение, ? заметил Смолл. ? Так вы верите в Бога?

– Бог есть. Только ему давно нет дела до того, что происходит на земле. Народ гибнет, число туманных растет…

– Откуда они взялись?

– Туманные? Сколько я знаю, они были всегда. Дед правда рассказывал, что когда-то давным-давно еще до появления Оустрейса в мире нашем не было тумана. Под горным плато тянулся длинный хвойный лес, уставленный деревянными избами. По лесу носились дети, собирали красные в белую точку ягоды, кисло-сладкие на вкус… ? Король зашелся кашлем. ? В те времена мир делился на шесть крупных государств. Все жили в достатке, и лишь редкие войны за власть приносили горе и разруху. Но потом пришел туман. Он спустился словно бы из не откуда, и появились проклятые туманные. Одного их прикосновения было достаточно, для того чтобы обратить человека. За считанные дни пали все шесть крупных государств, в живых остались лишь те, кто укрылся в горах.

– Туманные боятся высоты?

– Им тяжело забираться так высоко.

– Но такое случается?

– Случается. Ты видел стену вокруг города, она стоит там не красоты ради.

– Но как им это удается? Плато гладкое, там не за что уцепиться!

– Туманные прилетают верхом на птераксах.

Смолл так привык к голосу короля, что высокий женский голос заставил его подпрыгнуть. Дверь со скрипом отварилась, в покои короля вошла девушка в синем атласном платье. Она посмотрела на Смолла, затем на ширму и громко вздохнула.

– Простите, что подслушала, ? сказала она. ? Отец, с Гири Эльдмунтом покончено.

Смолл с опаской покосился на девушку. «С виду хрупкая, ? подумал он. ? Неужели она способна на такое?» Девушка заметила его взгляд и с улыбкой добавила:

– Всю душу из него высосала.

– Эрен, как будешь готова, приступай к следующей, ? сказал король. Контраст между их голосами околдовывал Смолла. ? Смолл, последний вопрос. Как звали твоих родителей?

– Какая разница?

– Как их звали? ? повторил король.

– Ну, Артур и Марта.

– Марта? ? переспросил король изменившимся голосом.