Шут герцога де Лонгвиля

– Как вам будет угодно.

Ну, рассказывай, как он там? – нетерпеливо шептала она по дороге в спальню. – Он всё такой же?

– Кто? Граф? Граф выздоровел.

– Какой ужас! А маркиз?

– А маркиз здоров и вполне хорошо себя чувствует, хоть я и разбудил его среди ночи. Я даже залюбовался его бирюзовым платьем.

– Он прекрасен во всех отношениях! – воскликнула госпожа де Жанлис, и сама испугалась того, что сказала, будто звук собственного голоса оглушил ее.

– Возможно, – небрежно отозвался Анри. – Хотя на моем фоне он несколько потускнел. Золотое шитье на черном бархате – это, конечно…

– Заткнись, глупец! – цыкнула на него Генриетта.

– Я хотел возвести хвалу вашему вкусу, которому мы обязаны прекрасной одеждой, что вы сшили для меня в Париже. Но, оказывается, вам это неприятно, – пожал плечами молодой человек.

– Ты очень четко выразил свою мысль, а я ее превосходно расслышала, так что не стоит отпираться и выворачиваться, – усмехнулась Генриетта. – Ты получил заслуженное замечание.

– Понятно, значит «заткнись» теперь является замечанием. Хорошо, добавлю в свой словарь.

– Ты несносен!

– Я стосковался по речевой игре, называемой каламбуром, и отвечу, что «носить» вам меня не надо, я пока еще в силах передвигаться самостоятельно. К тому же я не девушка…

– Вот уж никогда бы не догадалась. Мозгов у тебя не то, чтобы как у девушки, а меньше, чем у курицы! – хмыкнула баронесса.

– Да, да, – подыграл ей молодой человек. – И не надо иронизировать. Может, чего-то и маловато, но всё мое со мной.

– Помолчи уже! – Генриетта начинала раздражаться.

– Я молчал довольно долго, теперь мне хотелось бы поговорить.

– Как-нибудь после, – баронессе не терпелось прочитать письмо.

Они вошли в спальню.

– Ну, давай его сюда! – воскликнула госпожа де Жанлис.

Анри покорно отдел ей конверт, переданный де Шатильоном.

Генриетта быстро распечатала его и достала письмо. Почерк у маркиза оказался, как она и мечтала, красивым, как и он сам – с чудесными завитками.

Маркиз писал ей:

«Дорогая госпожа де Жанлис, Генриетта!

Я сделал все, что от меня зависело, но, видно, счастье не на нашей стороне! Граф быстро поправляется и никого не принимает. Я об этом знаю понаслышке.

Я готов отдать жизнь за Вас! Но Вы так далеко от меня! И чем я сумею помочь Вам? Если я отважусь выступить против до Лозена, он убьет меня на месте, Вы это верно сказали во время нашей встречи, потому что ваш жених отчаянный человек и умелый дуэлянт. На его счету не одна смертельная победа. Наверное, в нашем положении ничего не остается, как смириться и ждать. В любой ситуации можно увидеть хорошее. Ведь, выйдя замуж, Вы окажетесь намного ближе ко мне, мой драгоценная Генриетта! Я стану частым гостем вашей семьи, мы сможем общаться, видеться! И потом, граф не вечен! Он уже сейчас в солидных летах. Быть может, вскоре он освободит нас от своего существования, а Вы обретете желанную свободу! Верьте звездам, рано или поздно, мы будем вместе!

Ваш покорный слуга, Альбер, маркиз де Шатильон».

– Негодяй! – процедила баронесса, разрывая в клочки письмо своего далекого друга. – Он и не пытался меня спасти! Трус! В нем нет ничего от рыцаря! Он не мужчина! Ну что ж, если некому меня защитить, я сама постою за себя!

– Что вы собираетесь делать? – спросил Анри.

– Писать графу! Молить его! Взывать к милосердию!

– Пожалуйста. Только на этот раз вам придется обойтись без меня, я это письмо не повезу, – заранее сообщил юноша. – С меня довольно и одной вылазки.

– Я найду более подходящую кандидатуру, – ответила баронесса. – В конце концов, это не тайная переписка, а письмо к моему жениху.

– Вы произнесли слово «жених» с таким видом, будто у вас заныл зуб, – подметил молодой человек.

– Не остри мне сейчас не до смеха.

– Хорошо, моя госпожа.

– А теперь выйди в соседнюю комнату, мне надо побыть одной, – велела Генриетта, и Анри исполнил ее приказ, в душе лелея мечту о том, чтобы добраться до кровати и заснуть хотя бы на часок.

Баронесса писала твердой рукой, тщательно подбирая выражения с трезвым расчетом пробудить в названном супруге человеческие чувства. Ну, или хотя бы нечто, отдаленно напоминающее добросердечие.

«Досточтимый граф! – так начиналось письмо. – Я слышала, что Вы тяжело больны, и очень боюсь за Вашу жизнь, ведь она по праву принадлежит не только Вам, но и мне. Ибо я – Ваша нареченная невеста, баронесса де Жанлис. Совершенно не знаю, как Вы сами относитесь к нашему будущему браку, но меня он пугает. Я молода, неопытна, ничего не видела в жизни и, простите, уважаемый граф, выходить замуж на всю жизнь за незнакомого человека? Это приведет в ужас любую девушку!

Дорогой граф! Давайте повременим со свадьбой, ведь прежде мы должны узнать хоть что-то друг о друге, познакомиться и подружиться. Нам необходимо проникнуться взаимной симпатией, добрыми чувствами и уважением, ведь в них основа будущих крепких отношений. Совместная жизнь без любви невозможна! Я желаю Вам скорейшего выздоровления и надеюсь на Вашу мудрость.

Баронесса де Жанлис».

Она перечитала письмо и осталась им довольна. Сколько было в нем любви, такта и женской обольстительности! Генриетта решила, что граф не сможет не поддаться ее волшебным чарам, поэтому он должен, он обязан уступить!

Неуправляемое воображение уже рисовало диковинные картины отречения графа от их помолвки… Вот, вот он: стоит перед господином де Лонгвилем, большой, грузный, похожий на винную бочку, и виновато оправдывает свой отказ. Отказ от обязательств десятилетней давности! Конечно, герцог взбешен, он требует объяснений. «Объяснение только одно! – отвечает до Лозен. – У нас с баронессой нет главного, без чего немыслимы браки». «Чего у вас с баронессой нет?!» – кричит отец. «Любви, господин герцог! – с трепетом произносит граф. – Мы с вами заключили сделку, когда госпожа де Жанлис была совсем юной особой, мы не посчитались тогда с ее мнением, а ведь оно решает всё». «Это смешно! Кому интересно ее мнение!» – со смехом бросает герцог. «Да, это могло бы показаться смешным, но почему-то сейчас нам не весело! – и крупная слеза катится по огрубевшей изборожденной морщинами щеке старого графа. – Баронесса выросла в прекрасную женщину, которая составила бы счастье любому достойному мужчине». «Вы себя недооцениваете, граф! – вскричит де Лонгвиль. – Нет жениха для моей дочери достойнее вас, мой дорогой до Лозен!» «О, нет! – ответит благородный граф. – Я вижу, что старость не может составить пару молодости! Это будет несчастливый брак двух непонимающих друг друга людей. Я пожил на свете, повидал мир, схоронил много жен…»

Генриетта задумалась. А и вправду, скольким женщинам испортил жизнь ее женишок? Кровожадный паук, теперь расставивший свои липкие сети на нее! Нет, уж на этот раз у него не получится!

«Вы наговариваете на себя! – воскликнет герцог. – Я люблю вас, дорогой граф!» «Но меня не любит ваша дочь!» «Полюбит! Такого человека невозможно не полюбить!»

«Как бы не так!» – подумала Генриетта.

«О, дорогой господин де Лонгвиль! – скажет до Лозен. – Даже из благоговения перед вами, не просите, я не могу согласиться на ужасный насильственный брак с вашей прекрасной дочерью!» И он, конечно же, уйдет, не оглядываясь! И больше герцог о нем не услышит, сидя за толстыми стенами своего родового замка.

– И всё будет прекрасно! – подвела итог баронесса.

– Вы звали меня? – заглянул в комнату Анри.

– Нет, не звала, но всё равно проходи. – Генриетта на миг задумалась, но затем решительным жестом взяла в руки письмо. – Я хочу прочесть тебе текст моего послания к графу.

– Вы настолько доверяете мне? – искренне удивился ее откровенному порыву молодой человек.