Хватит врать

– Дядя Олег, не надо! Это бесполезно, – говорил я ему.

Ну никак "отец" не мог понять, если он выполнит за меня домашнее задание, мне-то от этого легче не будет! Я НЕ ПОНИМАЮ ЭТИ ЗАДАЧИ! Но важно другое. Теплилась надежда, что, может быть, им действительно не все равно. Просто нужно было время?

Никита получит по шее от "деда" за комментарии в мою сторону, за очередное закрытие меня в туалете, за плевок в суп. Старик и без того гонял щегла, а теперь, словно хищник, следил за его поведением и готовился к броску.

Светка – это мой лучик света. Милая девчонка приглашала поиграть с ней в приставку, пособирать конструктор, почитать. Она не боялась меня, она не видела во мне то, чего чураются другие. Она не стеснялась подходить. В школе и дворе она с радостью пищала на весь двор: "ДАНЬКА! Привет! ", махая рукой, активно раскачиваясь на качелях.

До выпускных экзаменов остается чуть больше двух месяцев. Получить высокие баллы и попасть хоть куда-то в ВУЗ – вероятность нулевая. На днях выдавали пробные тесты ЕГЭ. Мельком пробежавшись по вопросам, я сдал пустой бланк и пошел бродить по улице. Учителя не препятствовали. С чего-то они решили, что мне все равно дорога в колонию. Не ожидал от сотрудников науки такого скудоумия. Школа сделала из меня вешалку для ярлыков. Все, кто мог, упражнялись в юморе и оригинальности. Правда, теперь исключительно за спиной! Улица же приняла меня, не обижала, не обзывала, давала отдых.

Прогулки стали лучшим и единственным приятным времяпрепровождением. Ты никого не знаешь и тебя никто. Возможно, на встречу идет парень с такой же историей. Вот он идет, и нормально все у него. Значит, и у меня не так плохо? А вот мужик с сыном идет. Может, и он выпускник детдома? А я-то не выпускник! Будь я выпускником, проблем бы не было!

И вот наступило двадцать первое февраля две тысячи девятого года. Суббота. Мне семнадцать лет! "Бабушка" разбудила не свет ни заря, чтобы пройти на перегороженную кухню. Накормила завтраком, после чего мы сидели за столом с "дедом", пялясь в сводку новостей за неделю. Следом началась криминальная программа.

"Журналистское расследование. Смотри-смотри, Данька, тебе только это и остается! Смотреть".

Дождавшись пробуждения всех членов семьи, я "приготовился" получать подарки. Кто-то зашуршал пакетом или открылась дверь шкафа. С трепетом сижу жду. Они ведь готовят такой сюрприз? Типа забыли, а потом бац? Время шло. Ну? Ну, когда же? Думаете, кто-либо из них вспомнил про важную дату? Безусловно нет. Можно было воткнуть свечку в тот же бутерброд, подарить хотя-бы не рваные варежки или перчатки, те, что достались мне после их недотепы будто пережили встречу со стаффордширским терьером. Но похоже простого "с днем рождения! " и хоть не искренней улыбки не достоин.

Семья жила привычной программой выходного дня. Все разбрелись по своим углам, а я на улицу. Мне казалось, будто стал им немного нужным! Мне казалось, будто шепот на кухне – это приготовление к празднику, ведь так показывают в фильмах! Мне казалось, будто выписанный мамой рецепт пирога для моего дня рождения!

"Показалось, Дань! По-ка-за-лось ". Жалость к себе накатила.

Находясь рядом с магазином техники, я схватил глыбу льда, отколотую от большого грязного сугроба, и метнул в витрину с широкоэкранными телевизорами. Осколок попал в счастливую рожу на рекламном плакате, раскололся на части, не причинив никакого вреда.

"Даня – кривожопый!", подначивал внутренний голос.

Схватив кусок побольше, я повторил маневр. Не смутил даже приближающийся со скоростью гепарда охранник. Вторая попытка удалась! Витрина разбилась! На третий "снежок" времени не оставалось. Я побежал к телевизорам. Их надо повалить, и как можно больше! Практически добежал, но сильная рука схватила за пуховик, повалив на зимнюю слякоть.

– Ты ЧЕ ТВАРИШЬ!? – орал мужик, по ширине превышающий меня в два раза. Из его рта вырывался пар, как у бешеного быка в мультике.

Вокруг столпились люди. Шоу начинается!

Толпа разделилась на сочувствующих и страждущих. Женщины постарше, чей материнский инстинкт раскочегарен на полную, окрысились на охранника.

– Он РЕБЕНОК! Отпусти! – практически одними словами кричали они. – Простынет!

– Да ВТАЩИ! Ему! – подсказывали агрессивные подростки, которые в жизни не чувствовали ничего больнее мамкиного шлепка.

А мужики, в чьих домах есть дети, стояли и невольно мотали головой. Они то понимают, кому придется платить.

Явившийся на улицу директор, или кто он там был, вальяжно шел в нашу сторону. Он "так торопился", что успел накинуть куртку, шапку и шарф, в то время как охранник в одной рубашке "дымился" на морозе. К его приходу бугай пытался эффектно поставить меня на ноги. С силой дернув за капюшон, он практически отделил его от куртки. И вот, толпа людей, разбитая витрина. Меня держат за шкирку.

– Что тут произошло? – деловито спросил начальник.

– А не видно? – нахально ответил я, хотя внутри трясло.

Чего добивался? Побоев, усугубления ситуации, беспощадность к себе. Зачем? Все просто. Вызвав жалость, миссия будет провалена. Нет, витрину мне никто не простит. Новые "папочка" и "мамочка" обязаны за нее заплатить. Закон есть закон. Но этого мало. Мне нужна была милиция! А в идеале сперва драка, а потом милиция. Можно опеку подключить, тоже не плохо. Вопросы первым делом будут к моим "родителям". И тут то поведаю миру, что несчастлив, обижен. Откажутся, как пить дать откажутся! Вернусь в детдом, будет и квартира, и высшее образование!

Но магазинный мямля, словно сам боялся чего-то. Стоит, смотрит. "Чего смотришь? Решай вопрос! ", кричало подсознание. А "битва взглядов" продолжалась.

– Валер, заводи его в магазин, наряд вызвать надо. И, наверное, уборщиц сюда надо, и дядь Пашу. Пошли, холодно тут!

"М-да. Надо было бить витрину банка. Там директора будто бы солиднее должен быть".

Охранник Валера абсолютно без труда затащил меня в помещение с табличкой "посторонним вход воспрещен". Я не сопротивлялся, но он зачем-то издавал звуки неимоверных усилий. Помещение, больше похожее на подсобку уборщика: швабры, какие-то коробки, упаковки от лапши и сладостей. Разве пост охраны не должен состоять из огромного числа мониторов, раций, дубинок? Глядя на это все, страха, тревоги или угрозы для себя не чувствовал. Рабочее место Валеры оснащено единственным ноутбуком с грязной клавиатурой, лишь в центре кнопок образовалось чистое пятно от пальцев, а по краям – многолетний налет.

"Магазин техники. Ну, Валерка, ты и засранец, конечно".

Усадив меня на видавшее виды офисное кресло с расшатанной спинкой, Валерий встал рядом, крепко вцепившись в шиворот.

– Я не собираюсь убегать, – терпеть не могу, когда кто-либо настолько рядом, что чувствуется тепло чужого тела.

– От меня и не убежишь, – самонадеянно сказал он.

Время тянулось медленно. Подо мной успела скопиться растаявшая лужа. Я разглядывал хлам в норе охранника, в то время как он, не меняя позы, беспрерывно зевал. Совсем как пес из детдома. Он любил бегать на морозе, а когда попадал в помещение, зевал-зевал-зевал и наконец-то засыпал. Если никто не придет, Валерка уснет стоя! Но на пороге появился тот самый руководитель, как видно по бейджу, зовут его Эльдар. Он жестом указал на ноутбук.

– Посиди-ка смирно, – сказал Валера, разжав тески на моем воротнике.

Он запустил видео с камеры наблюдения, на котором прекрасно видно мое шоу. Высоченный тощий парень в коротеньких штанишках, сверкая щиколотками, кидает снежные глыбы в магазин. "Еще и поскользнуться успел, "бандит"", добавлял внутренний голос.

– Ну так что, – сказал Эльдар, усаживаясь на коробку.

Валера занял прежний пост. Правда, за шиворот не хватал.

– Что?

– Как решать будем?

– Вызывайте милицию! Давайте! Родителей вызывайте! Считайте, сколько денег надо платить. Учить что-ль Вас?

Он заулыбался так, будто смотрит на лай миленького щенка.

– Тебя как зовут-то хоть?

– Даня.

– Ты понимаешь, Даня, какие последствия у тебя будут, если приедет милиция?

– Никаких! Мне нет восемнадцати, – я все еще держался хамовато, задирал высоко подбородок, медленно моргал, закатывал глаза, всем видом пытаясь показать, насколько уверен в себе и крут.

Эльдар переглянулся с Валерой, пакостно ухмыльнулся и продолжил.

– Дань, ты же телевизор своровать хотел. Разбитая витрина плюс покушение на кражу. Чуешь, чем пахнет? И годков тебе явно больше четырнадцати, так?

– Не хотел я воровать. Ничего!

– А по камерам видно, ты бежал к плазме.

– И че? Бежал чтоб разбить! Красть мыслей не было! – начал я мотать головой, еще медленнее моргая.