Хватит врать

– Не приходилось, – честно ответил я.

– Вытаскивай свой чемодан и унеси куда-нибудь. Будет под ногами нам тут мешаться, пока шею кто-нибудь не свернет.

"Он бы с удовольствием мешал на прежнем месте!", бурчал про себя.

Я вытащил портфель, накинув лямку на плече. Теперь в трусах и с портфелем стою перед "дедом" и снова туплю.

– Ну, учись! Подушку с одеялом вот так вот делаешь, – он похлопал рукой по ранее закрученному матрасу, после чего поставил его в центр кухни. – Теперь отцепляешь эти фиксаторы, – он показал на две штуки, похожие на металлические расчески, – отцепил. Теперь подгибаешь ножку и тянешь на себя, – "дед" мастерски управлялся с механизмом, – ну вот, фиксируешь положение вот этой штукой, – он достал металлическую скобку и нацепил на сложенную кровать, – теперь давай-ка ее тут прислоним, – он отволок кровать в небольшую нишу в коридоре. – А матрас Олегу с Дашкой на кровать кинешь. Усек?

– Спасибо, – сказал я "деду", сопровождая слова кивком головы. Портфель теперь "мешал" на полу рядом с табуретом.

Хоть старик и помог с лежанкой, чувствовалось недовольство моим появлением. Что ж, как минимум это взаимно.

– Не переживай, Данька, устаканится у нас. Садись за стол и на, – "дед" стряхнул тапки с ног. – Обуйся, полы холодные! Щас бабушка встанет, настряпает завтрак, да и познакомимся.

Словно по зову, из комнаты послышались шаги. В домашнем халате и тапочках из войлока пожилая дама с приветливым лицом шуршала в нашем направлении.

– Доброе утро, – пробурчал я, стоило ей появиться из-за угла.

– Ну, здравствуй, мальчик, такой ты худющий! – прихрамывая, старушка подходила ближе. Я же испытывал невероятный дискомфорт от отсутствия одежды. Максимально приблизившись, она ловким движением прижала мою голову к своему животу.

"Что это такое?" – пытался догадаться мой мозг.

– Я бабушка Нина, – представилась она, поглаживая прижатую голову шестнадцатилетнего паренька.

– Отвяжись от пацана! – возмутился "дед". – Иди вот лучше готовь, – он отошел от плиты и уселся напротив меня.

– И как тут, как готовить-то? – спросила она, взглядом указывая на мешающийся матрас. -Вов, унеси его пока к нам хотя бы!

– Не буду, – буркнул "дед", – родители пусть носят туда-сюда, – ворчал старик.

– Мне, что ль, нести прикажешь !? – сказала она, поставив руки на бока.

– Давайте я отнесу, – привстав, вмешался в перепалку.

Она перевела взгляд с деда на меня.

– Погоди-ка, внучек. С матрасом сами разберемся. Тебе есть во что одеться? Скоро Светочка встанет.

Мы втроем, словно пятнашки, маневрировали в тесной кухне. Я нацепил старые треники, изрядно потрепанные временим и местами дырявые. "Дед" с недовольным видом уволок лежанку, а бабушка оглядывала владения, соображая, что будет готовить.

И так, "бабушка" Нина и "дедушка" Володя – отец и мать "нового папы" Олега. Они оба на пенсии. Занимают одну из двух жилых комнат моего нынешнего места обитания. "Папа" Олег работает инженером на заводе башенного краностроения. "Мама" Даша – домохозяйка или, как она сама говорит, следит за детишками. Из детишек: "брат" Никита четырнадцати лет, головная боль семейства, заноза в заднице и просто мерзкое создание, измывающееся надо мной при любом удобном случае и сестра Света десять годиков.

Мне казалось все диким. Никогда не думал, что буду скучать по детдому. Там все понятно: пришел, поел и потерялся. Тут же, домочадцы настороженно присматриваются и в то же время не отказываются от привычных дел в пользу меня. Странное чувство, дискомфортное. Что дальше? Вот поем и дальше?

"Бабушка" Нина достала большую миску, блинную муку и начала колдовать за столешницей. "Дед" включил новости на телевизоре.

–Ты чем-то увлекаешься, малыш? – спросила она.

– Да нет, наверно, – засмущался я. Обычно такие вопросы задают волонтеры. Получают все равно какой ответ, тормошат тебе волосы немытыми руками, хвалят и забывают о существовании тебя и твоего увлечения навсегда.

– А в свободное время что делаешь? Гуляешь, наверно? – не унималась "бабуля".

– Он же не беспризорник, мать! Их не выпускают никуда! Как зона! – сказал «дед», не отводя взгляд от экрана телевизора.

– Да нет, почему же. Мы ведь обычные дети, только вот вместо родителей воспитатели, – для чего-то оправдывался я.– Гуляем, как и все. Точнее, гуляли, – с грустью добавил я.

"Дед" с сомнением посмотрел на меня.

– Пробовал, наверное, уже всякое. Что нельзя, да?

– Нет, – честно ответил я, но сомнение не ушло с лица старика Володи, – у нас с этим строго. Если заметят, то отправляют на лечение!

– Только это и останавливает? – продолжил он.

– Меня? – переспросил я, хотя хотелось выкрикнуть: "Отвали уже, а! ", но, взяв себя в руки, продолжил, – Я не употребляю, потому что не тянет. Вот и все.

"Бабушка" искоса поглядывала на меня. Она одновременно выпекала блины на трех сковородках, мастерски переворачивая раскаленные кругляшки голыми руками, заваривала чай и мыла посуду, оставленную с вечера в раковине. Несмотря на безостановочный конвейер дел, ничто не мешало ей слушать диалог, делая свои умозаключения. Стоит отдать должное ее кулинарным навыкам – впервые за долгое время удалось наесться до отвала. Подобный объем вкусной и свежей пищи поступал только по приезду спонсоров, благотворительных контор или проверок, а тут, похоже, в порядке вещей. Разговор прервался. "Дед" уперся в утренний выпуск новостей, который, по-видимому, более интересен, чем непонятно для чего взятый ребенок. На кухню начали выползать остальные члены семьи.

Помимо четверых уже знакомых, с угрюмым лицом появился старший сын Никита. Всем видом он показывал неприязнь ко мне, да и к пожилой паре. Кинув непонятно кому вальяжное: "здарова! " он взял охапку блинов, плюхнул ее прям на ладонь и удалился туда, откуда пришел.

– Куда? Никита! – начала возмущаться "бабушка" Нина, провожая внука по коридору взглядом. – Возьми ХОТЯ БЫ ТАРЕЛКУ! Поросенок, – буркнула она в конце.

– Олух, – подхватил "дед" раздачу комплиментов.

– Потом дивимся, откуда на обоях жирные пятна, – сказал она, уставившись в окно.

Как раз-таки за Никитой мне и предстояло донашивать бо?льшую часть одежды. Я не брезгливый, пятна, дырки, отсутствие пуговиц – это мелочь, не в том дело. Есть нюанс. Мне почти семнадцать, я высокий и худой. Детдомовские характеризовали меня более емко: "глиста", "хлыст", "сухофрукт", "мумия". А вот Никита-пухлый коротышка. Его растянутые тряпки изначально больше меня на пару размеров. А штаны, если им удается удержаться на мне, едва прикрывают икры. "Мама" Даша оказалась самопальным кутюрье. Она "ушивала" футболки и рубашки толстяка булавками на спине, а штаны подпоясала старым ремнем "отца", заранее проковыряв в нем новых дырок. На моем тощем пузе эти портки с ремнем, выглядели как шторы на карнизе.

– В самый раз, – подытожила "мама", – еще дедовы вещи переберем и Олега, наберем тебе гардероб, не переживай!

"Действительно. Не о чем беспокоиться! Просто со стороны я выгляжу как больной туберкулезом. Школа, встречай!".

Конечно же, я с еще большим трепетом стал беречь детдомовские вещи. Они хотя-бы по размеру!

Младшей дочке Свете десять. В силу возраста она никак не могла понять, почему я не ухожу к себе домой, ведь гости так долго не засиживаются!? Да, Свет, именно так. Но я не гость. Я, похоже, Ваше домашнее животное. Мое мнение никто не спрашивал, завели и буду жить. Она долго пыталась выяснить круг моих обязанностей.

– А ты гулять со мной будешь? – спросила она, заговорщически глядя в глаза.

– Я не знаю. Если надо, могу погулять, – ответил я.

– Не надо, – вмешался "отец" в разговор. -Свет, у тебя на площадке подружки, Ты что же, перестанешь с ними гулять? – адресовал он вопрос дочери.

– Я только и сижу на площадке, а подружек их братья и в кино водят, и в парк! Меня Никита не берет с собой НИКОГДА, – сказала она с обидой, покосившись в сторону брата. – Теперь буду с Даней гулять!

– Тебя в парк сводить или в кино? – спросил "отец", всячески давая понять: моя кандидатура в качестве провожатого не годится.

– Тебе же некогда. То работа, то устал, – продолжала Света, скрестив руки на груди.