Роман Брянский

ГЛАВА 19

ГНЕВ ВЕЛИКОГО НОГАЯ

Ранняя весна 1286 года была теплой и солнечной. Казалось, что сама природа ошиблась, и преждевременно наступило лето. Однако в мае, когда ожидалось еще большее потепление, неожиданно похолодало, пошли дожди, местами переходившие в снег. Степь уже давно покрылась густым травяным ковром, над которым возвышались, величественно покачиваясь, ярко-красные маки. Воздух, впитавший в себя запахи земли и небесной влаги, был свеж, и степь благоухала всеми ароматами возродившейся растительной жизни. Стояла тишина, и только ветер свистел по бесконечному степному пространству.

Неожиданно раздалось тяжелое цоканье конских копыт и, растаптывая богатый цветочный ковер, в самую гущу травяных зарослей въехали четыре татарских всадника. Двое из них, низкорослые и коренастые, были сыновьями покойного татарского хана Мэнгу-Тимура – Алгу и Тогрыл, остальные, высокие и худые – Тула-Бука и Кунчек – сыновьями старшего брата Мэнгу-Тимура Тарбу, умершего еще при правлении Берке-хана.

– Говорите же, братья, зачем мы собрались здесь, в этой мокрой степи? – спросил Алгу, останавливаясь перед двоюродными братьями.

– У нас очень важное дело, брат, – ответил Тула-Бука, поворачиваясь лицом к собеседнику. – Мы не смогли бы говорить об этом в городе. Такое не утаишь! Известно, что в Сарае даже камни имеют уши!

– Ну, так чего мы здесь? – усмехнулся широкоскулый Тогрыл, и его темное лицо побагровело. – Неужели будет опасный разговор?

– Вот что, братья, – сказал решительно, чтобы не затягивать стояние в холодной степи, Кунчек, – мы тут задумали сбросить с ханского трона нашего Туда-Мэнгу! Это позор, что у нас такой государь!

– Вот какие дела! – поднял руку Тогрыл, оглядываясь вокруг. – Тогда мне понятно, почему вы собрались здесь, в этой мерзкой степи! А вы не боитесь последствий?

– Не боимся! – усмехнулся Тула-Бука. – Туда-Мэнгу не достоин занимать священный трон! В Сарае совсем нет порядка! Разве вы забыли об убийстве нашего славного Болху? Все наши ордынские дела теперь в упадке!

– Как вы видите, ни визирь, ни эмиры этого бестолкового Туда ничего праведного не делают! – бросил раздраженно Кунчек. – При дворе только пьянство и распутство! Кроме того, этот Туда-Мэнгу раздал все важные должности своим дружкам, которым следует быть не эмирами, а нашими жалкими слугами!

– Кому же нужны такие непутевые слуги? – спросил недовольный Алгу. – Ничего не умеют держать, кроме хмельной чаши! Из них – и не правители, и не воины!

– Слушайте же, братья, – сказал, подняв вверх кулак, Тула-Бука. – Нет лучше времени, чтобы сбросить этого болвана с ханского трона! Даже воины им недовольны: нет ни государственных советов, ни боевых походов, одни только пьяные веселья! Опечалены наши муллы и почтенный имам! За все лето наш нынешний государь ни разу не побывал в мечети! У него на уме только одни шейхи и факиры!

– Да, это так! – вскричал Кунчек. – Как-то я зашел к нашему хану с просьбой дать мне войско, чтобы сделать набег на земли урусов и усмирить непокорных коназов…Однако в это время во дворце был пир и веселье…Я видел большой стол, уставленный многими яствами, а перед ним ханское кресло и каких-то темнокожих людей, бегавших взад-вперед с факелами в руках. А один факир, здоровенный верзила, стал вдруг подбрасывать факел и тушить его в своем мерзком рту!

– О, Аллах! – произнес, сжав в кулаке свою редкую длинную бородку, Алгу. – А не помешался ли в уме наш хан Туда?

– Да это еще не все! – усмехнулся Кунчек. – Там, у самого трона, огромные детины, всей безумной толпой, прилюдно познавали бесстыжих женок!

– Женок, и вповалку? – вздрогнул Тогрыл. – И на глазах у государя? Такого еще не было!

– Истинная правда! – сказал, прижав руку к сердцу, Кунчек. – Я сам это видел!

– Такое мог позволить себе только один Ногай, – усмехнулся Алгу. – Однако же говорят, что и он, раздобыв себе праведную женку, прекратил эти позорные выходки…

– А какие у нашего хана женки? – вопросил со злой усмешкой Тула-Бука. – Да они такие же бессовестные! Его первая супруга, Иры-каджи, ходит нагая по всему дворцу, а вторая его женка – еще похлеще!

– Эту Тура-Кутлуг не уважают все женки в Сарае! – засмеялся Кунчек. – Говорят, что она путается с государевым визирем! Дело дошло до того, что все люди говорят о хане Туда-Мэнгу, как о враге нашего государства!

– У него даже дети – от его эмиров и приятелей! – весело сказал Тула-Бука. – Ур-Мэнгу, который от той Иры, даже лицом похож на пьяницу Буянту!

– А тот, который от блудливой женки Тура-Кутлуг, Чичекту – подлинный портрет ханского визиря! – засмеялся Алгу. – Я сам видел и потому свидетельствую! А батюшка его третьего сына, Тубтая…и вовсе неизвестен…

– Видите, братья, какой у нас нынче государь! – сказал, нахмурившись, Тула-Бука. – Он позорит нашу славную Орду! Осталось только, чтобы взбунтовались урусы! Что если они узнают о слабостях нашего хана? Тогда наша Орда совсем развалится! Все бывшие эмиры государя Мэнгу-Тимура мечтают устранить этого хана!

– Ну, а кого же тогда поставить на его место? – вопросил, глядя на братьев, Тогрыл. – Разве есть кто-нибудь на примете?

– Пока не знаю, – замялся Тула-Бука. – Надо бы собрать по этому делу курултай из всех знатных людей и обсудить возможную замену…

– Нам не нужен такой курултай! – кивнул головой Кунчек. – И мы не зря здесь собрались! Давайте-ка решим, кого назначим великим ханом…А курултай соберем уже потом…

– А зачем долго думать? – сказал вдруг Алгу. – А если поставить ханом тебя, Тула-Бука? Чем ты хуже того царственного дурачка?

– Да уж хуже не бывает! – усмехнулся Тула-Бука. – Я думаю, братья, что вам будет нетрудно поставить меня на ханское место…Все настоящие эмиры, муллы и даже имам хорошо ко мне относятся. К тому же я очень люблю вас всех, мои братья!

– Будешь тогда советоваться с нами по всем важным делам, – улыбнулся Тогрыл. – И все государственные должности мы распределим между нашими людьми. А всех эмиров глупого Туда-Мэнгу выгоним в шею!

– Твои слова хороши, брат, – улыбнулся Кунчек. – Тогда давайте свергнем этого дурачка и объявим ханом Тула-Буку…И станем все вместе править нашей Ордой! Вот тогда мы заживем!

– Ну, если так, тогда поехали в Сарай, – весело промолвил Тула-Бука. – Берите с собой как можно больше людей! И быстро подходите к ханскому дворцу. А там уже всеми силами расправимся с Туда-Мэнгу и его людьми!

И они, хлестнув коней, стремительно поскакали в Сарай.

Переворот состоялся быстро и легко. Как только вооруженные люди четырех братьев подошли к дворцу ордынского хана, стража, увидев их, разбежалась, не оказав ни малейшего сопротивления.

Хан Туда-Мэнгу сидел в это время в окружении своих факиров и фокусников, глядя с любопытством, как один из его любимцев извлекает из заднего прохода своего, стоявшего на карачках, товарища всевозможные вещи: бусы, кольца, а затем и разноцветные тряпицы. Это был любимый фокус ордынского хана. Он смеялся, как ребенок, и хлопал в ладоши.

Ворвавшиеся в ханские покои заговорщики, увидев столь мирную, безобидную и смешную сцену, остановились в недоумении.

– Зачем пришли, молодые люди? – весело спросил их Туда-Мэнгу.

– Да вот, государь, пришли свергать тебя! – сказал сурово Тула-Бука. – Наши люди не хотят тебя видеть великим ханом!

– Неужели? – усмехнулся Туда-Мэнгу. – Так этот шум из-за моего трона? Ради бестолковой власти? Вот вам! – Он высунул язык, выпучил глаза и заблеял по козлиному. – Получите и еще! – крикнул он и засмеялся. – А вот вам бараном прокричу: Бэ-э! Бэ-э!

– Ты не государь, а дурачок! – возмутился Алгу, извлекая из ножен сверкающий кривой меч.

– Не делай этого! – громко крикнул вошедший вслед за братьями-заговорщиками имам Али. – Разве вы не видите, что он сумасшедший? А за это нельзя казнить! Это – тяжелый грех!

– А как же тогда быть? – возмутился Тогрыл. – Наш великий государь Темучин не мог терпеть дурачков и поголовно их истреблял!

– Но Аллах не велит так поступать, ибо это злодейство! – возразил имам. – Темучин совершал такие поступки в давнее и очень тяжелое время. А теперь святая вера это запрещает! Пусть себе сидит в дурацкой юрте! Там есть надежные люди, которые будут о нем заботиться, кормить, поить…Надо туда же навечно поместить всех его факиров и фокусников. Зачем пачкать руки кровью этих безобидных дурачков?

– Вот это правильно! – весело сказал Тула-Бука. – Пусть же наши люди отведут этих дурачков в дурацкую юрту! Да приставят к ним самых надежных людей…Всем известно, что такие дурачки долго не живут и зря не растрачивают государственных денег!

– Да здравствует наш новый ордынский государь, – вскричал Алгу. – Тула-Бука!

– Да здравствует славный и праведный государь Тула-Бука! – кивнул головой имам Али и прижал руку к сердцу.

На следующий день в Сарае состоялся курултай, на котором был избран новый государь. Против имени Тула-Буки возражений ни у кого не было. Остальные заговорщики были объявлены первыми советниками государя.

Великий визирь и ордынские министры, которые управляли государством при покойном Мэнгу-Тимуре, вернулись на свои должности.

– Надо послать людей к Ногаю, – сказал Тула-Бука, заняв золотое кресло ордынского хана. – Будем готовить поход на неверных, Лэтвэ или Ляхэ…

– Надо бы вернуть Угэчи, сына Болху-Тучигэна, – молвил имам Али. – Как я знаю, он сейчас у Ногая! Тебе нужен верный советник, государь!