Роман Брянский

– Здравствуй, святой отец! – улыбнулся Роман Михайлович. – Садись на скамью передо мной. Расскажи, как ты съездил в Киев?

– Наш славный Киев, великий князь, – покачал головой черниговский епископ, – трудно назвать городом! Там почти нет домов простого люда. Кругом одни развалины! Стоят лишь святая София, Печерская обитель и немного малых церквей…В городе сидят люди великого суздальского князя и изнывают от безделья! Там также было много татар! Они часто приходят в Киев! И надоедают людям того суздальского князя. То им подай серебра, то всевозможных припасов. Но где бедному городу взять все то, что им надо? Одним словом, притесняют их там бусурмане! Отец Максим, наш русский митрополит, очень недоволен тем, что приходится сидеть в разоренном Киеве…

– Научился ли этот пастырь говорить по-русски? – спросил, нахмурившись, князь Роман. – Или все так и говорит только по-гречески?

– Начал говорить и по-русски, – кивнул головой владыка. – Он спросил меня на хорошем русском, почему я, черниговский епископ, сижу в Брянске? Ну, а я ответил ему так: наш, мол, Чернигов – совсем не город и, конечно же, не столица! Одни развалины! Куда же нам деваться? Не успеешь начать службу в святой церкви, а тут тебе – татары пожаловали! А это – осквернение праведной службы! Владыке совсем не нужна зависимость от поганых. Ну, митрополит на это сказал, что он теперь понимает, почему и я и ты, великий князь, не остались в Чернигове!

– Зачем мне этот Чернигов? – усмехнулся князь Роман. – От него осталось только почетное название! Однако же кому только не хотелось получить звание великого черниговского князя? Если бы мы раньше все это знали…Мой покойный дядюшка, князь Андрей Всеволодыч, держался за этот Чернигов, как бес за грешную душу! – князь перекрестился. – Им хотели обладать также князья Всеволод Ярополчич и его сын Андрей! Они часто ходили к великим суздальским князьям и просили их помочь им овладеть разоренным Черниговом…Суздальские князья обещали им Чернигов еще при жизни моего дядюшки! Они просили ярлык для Всеволода Ярополчича аж в ордынском Сарае! А моего дядюшку не признавали великим князем! Это принесло несчастным жалобщикам только погибель! Как-то, несколько лет тому назад, этот князь Всеволод и его сын Андрей поехали в Орду…Тогда мой дядюшка собирался на старости лет жениться…И вот они бесследно пропали то ли в Орде, то ли в дороге…Что с ними стало – никто не знает!

– Царствие им небесное! – перекрестился отец Арсений. – Видишь, великий князь, насколько сильна в человеке гордыня и тяга к власти? Ты совсем не такой, княже! Я сказал об этом отцу митрополиту и преподнес ему дары серебром и мехами! Отец Максим был очень тебе благодарен и передал много теплых слов! Он также жаловался мне на татарские наезды! Сказал, что с радостью бы согласился переехать в наш Брянск!

– Вот бы и переехал! – привстал с постели князь Роман. – Это было бы отменно! Наш Брянск сразу бы возвысился в глазах других князей!

– А я думаю, великий князь, – сказал задумчиво владыка, – что нам от этого хорошо бы не стало…Брянск бы тогда был не просто стольным городом, но столицей всех русских земель! Тогда бы татары обратили на нас самое серьезное внимание! Уж лучше тишина и мир, чем бусурманское беспокойство!

– Это правда, святой отец! – кивнул головой князь Роман и вновь вытянулся на мягкой постели.

– Как твое самочувствие, великий князь? – спросил после некоторого раздумья отец Арсений. – Ты звал к себе славного лекаря Радобуда?

– Пока не звал, святой отец, – покачал головой князь Роман. – Я приглашал к себе его сына Велемила, приехавшего из Смоленска, но не из-за своей болезни, а для моего зятя, славного князя Владимира Волынского…Говорят, что ему сейчас совсем плохо…Только Радобуд или Велемил могут ему помочь. А Радобуд слишком стар…Вот почему я послал на Волынь Велемила…Вот жду его теперь со дня на день.

– Надо, княже, подумать о себе, – тихо сказал отец Арсений, – и срочно позвать Радобуда.

На следующий день князь Роман почувствовал себя лучше и повелел слуге одеть его. – Хочу пойти на охоту, – сказал он весело, вставая с постели. – Однако что же такое у меня с глазами? – Он посмотрел по сторонам, а затем прищурился и глянул на небольшое, струящее солнечные лучи, оконце. – Как-будто пятна перед глазами! И веки слипаются…Что за напасть такая: неужели я слепну? Какая же теперь охота?

– Почему ты рассердился, великий князь? – заволновался молодой слуга. – Если тебе невмоготу, я тотчас же сбегаю за владыкой!

– Что ж, тогда сбегай, Злотко, – согласился Роман Михайлович. – Пусть меня успокоит!

Злотко быстро выбежал в простенок, и вскоре в княжескую спальню вошел владыка Арсений вместе с двумя знаменитыми лекарями – отцом и сыном – Радобудом и Велемилом!

– Уже вернулся, Велемил? – спросил князь Роман, чувствуя, как к нему возвращается вера в себя и надежда на лучшее. – Садитесь, мои верные люди!

Пришедшие низко поклонились князю, а владыка перекрестил его.

– Ну, а теперь, говори, Велемил, – с нетерпением бросил Роман Михайлович, – как там дела у моего зятя Владимира?

– Потерпи немного, великий князь, – сказал суровый старец Радобуд, – дай-ка нам осмотреть тебя. – Сгорбленный старик подошел к князю и, вытянув руку, дотронулся до его лба. – Жара у тебя нет, – сказал он и наклонился ближе, – но вот гляжу тебе в глаза и вижу небольшую болезнь…Чем ты питаешься, княже? Есть ли у тебя желание к еде?

– Эх, славный Радобуд, – пробормотал князь, – я едва смотрю на еду…

– А давно это, княже? – нахмурился старый лекарь.

– Я это испытал еще в Ногаевой Орде, дней с полсотни тому, – тихо сказал князь.

– Вот видишь, мой сын Велемил, – поднял вверх большой палец Радобуд, – как вовремя позвал меня мудрый отец Арсений! Посмотри на глаза князя!

Велемил быстро подбежал и посмотрел в глаза князю.

– Так и есть, батюшка! – крикнул он. – Хранил тебя Господь, великий князь!

– Почему вы так говорите? – удивился Роман Михайлович. – Что вы такого увидели?

– Мы увидели твою болезнь, батюшка! – сказал, смеясь, Велемил. – Хорошо, что за нами вовремя послали! У нас еще в запасе денька три! Теперь мы тебя вылечим!!

– Будет тебе скалиться, сынок! – возмутился Радобуд. – Беги-ка лучше и собери мои травы! Возьми там мою зеленую бутыль и маленькую сумку…Ты все это знаешь, сынок. Да прихвати козьей лапы, баранника и травы от комариного зуда…Также нужен яд этой травки…велесовой. Еще потребуются белый мак и мята…Беги, но не спеши: спокойно собирай эти травы!

– Слушаюсь, батюшка! – И Велемил выбежал из княжеской спальни.

– Ну, говори, Радобуд, что у меня за болезнь, – спросил, волнуясь, старый князь. – А может, это моя старческая немощь?

– Ты познаешь женок, княже? – грубо бросил Радобуд.

– Еще познаю, славный лекарь, – усмехнулся князь Роман, – но у меня что-то оборвалось там, в Ногаевой Орде…

– А как было с женками до того? – вновь вопросил Радобуд.

– А до того все было хорошо! – кивнул головой старый князь.

– Значит, ты еще не старик! – улыбнулся лекарь. – Скажу теперь правду: Ты был отравлен, княже, известным мне ядом!

– Отравлен?! – вскричал испуганный князь.

– Как же это случилось? – заволновался отец Арсений.

– Теперь не волнуйтесь, – спокойно сказал Радобуд. – Ничего еще не поздно! Мы сейчас остановим это отравление…Нужные травы у нас есть…Но я не знаю, какой злодей это сделал. Ты не пил вино в Ногаевой Орде?

– Почти не пил, – покачал головой князь Роман. – А вот татарский кумыс принимал…

– Я проведал о кумысе, – покачал головой Радобуд, – и могу только сказать, что это кобылье молоко очень полезно! Яд не действует в кумысе! Это не от кумыса, но от отравленной воды или сладкого вина, которое не только сохраняет силу яда, но даже его усиливает…

– Я пил лишь ту воду, которую добывали мои люди самолично в ручьях или реках, – размышлял вслух князь Роман, – а вот вино…Как же! Пил, мой славный Радобуд! Но не один, а сидя за столом с князем Федором…Теперь я вспоминаю…Ах, он, злодей! Вот сейчас я как бы вижу, что этот князь упрашивает меня выпить греческого вина и сам подает мне серебряную чашу! Да, так и было! Я помню, что мне тогда, вечером, стало очень плохо! Тогда я выпил Ногаева кумыса, и мне стало лучше или я заснул…Точно не помню…

– Значит, тебя спас тогда кумыс, княже, – покачал головой Радобуд. – Если бы ты не выпил его после того вина…Однако же насколько силен был этот яд, если отравление не прошло до сих пор! Надо как можно скорее вывести из тебя эту отраву!

– Всемогущий наш Господь! – перекрестился черниговский епископ. – Надо же, какая напасть! Это дано тебе, княже, за грех или в испытание! Подумай-ка, нет ли у тебя какого долга перед Господом?

– У меня немало грехов, владыка, – сказал взволнованно князь. – Я очень люблю красных девиц и ладных женок!

– Для тебя это не смертные грехи, великий князь, – покачал головой отец Арсений, – но лишь утоление телесного голода. Господь это простит. Но есть одно весьма серьезное дело…Так, погодите-ка, я сейчас вспоминаю…Слава нашему Господу, что не забыл! Мне говорил еще славный и покойный отец Игнатий, царствие ему небесное, – владыка истово перекрестился, – наставник моей молодости, что ты давал обещание Господу…В тот год, когда разгромил войско Миндовга в славной битве…Не помнишь, княже?

– Не помню, святой отец, – признался Роман Михайлович.

– А разве ты не говорил там, на бранном поле, о монастыре? – улыбнулся владыка.

– Говорил, конечно, говорил, святой отец! – воскликнул князь Роман, вскакивая на постели. – Я тогда обещал Господу заложить монастырь у той речки Свини! Ох, и грех-то какой тяжкий! Что же ты молчал до сих пор, владыка?

– Мне говорил тогда праведный отец Игнатий, – тихо ответил епископ, – чтобы ты сам, без принуждения, вспомнил свое обещание! Но если будет серьезная угроза твоей жизни…Тогда я могу тебе об этом напомнить!