Храни меня на вираже

– Не особо, – простодушно ответила Новицкая. – Просто знаю, что Тарас придёт первым.

– Ого! Похвально, конечно, когда женщина так верит в своего мужчину, – искренне поразился врач. – Но всё-таки… Трасса часто приносит сюрпризы. Почему вы даже не сомневаетесь?

– Потому что Тарас за время болезни так натренировал силу характера и волю к победе, что по-другому быть не может! Вот увидите, он победит!

– Ладно, – уважительно кивнул головой Шляхтер. – Будем болеть вместе. Мне СМС обещали прислать, когда их категория начнёт выступать.

Они ещё немного поговорили, выпили чаю из термоса профессора, как вдруг телефон выдал трель.

Илья Абрамович прочёл сообщение и взял бинокль:

– Начинают… Какая у него машина?

– Красно-белая «мицубиси».

– Кажется, есть. Точно. Ого, как лихо стартовал.

Даже без бинокля было видно, как быстро машина входила в повороты, как разогналась по максимуму. Когда экипаж Остапенко – Косов закончил первый основной заезд, поначалу организаторы подумали, что электроника дала сбой. Время их первого заезда было рекордным за все годы существования этой трассы. Отрыв от чемпионов прошлого и позапрошлого годов был три и пять десятых секунды. Результаты обнародовать не стали, решили дождаться второго заезда.

Андрей, как штурман, был явно ошарашен, когда после первой, более чем удачной попытки Остапенко выдал:

– В двух местах можно было ещё скорость добавить, на втором заезде попробуем.

– Ты сможешь повторить? – не верил своим ушам Косов.

– Не повторить, а улучшить время, – хмыкнул тот. – Вылезаем! Надо отдохнуть и размяться.

Новость о результате Остапенко шёпотом распространялась среди соревнующихся. Многие не верили, не поверил и Бородин. Его штурман Крайнов пожал плечами и деликатно промолчал. Проехали они скромненько, отставание от Остапенко было более десяти секунд.

Настала пора второго заезда в их категории. Всё внимание было приковано к красно-белой «мицубиси». Чтобы исключить ошибку, задействовали дополнительные счётчики времени. Старт был дан, и машина с рёвом ушла на трассу, оставляя за собой облако серой снежно-грязевой пыли.

Тарас отмёл все сомнения, улучшив результат на четыре десятых секунды, задрав недосягаемую планку для своих соперников. После второго заезда он долго восстанавливался в машине, потом, маскируя хромоту, поддерживаемый штурманом, медленно побрёл к своей команде. Машину же Остапенко отвезли в бокс, где техники организаторов ещё раз принялись тщательно её осматривать: а не было ли улучшений, которые поспособствовали победе в ралли?

Рядом с «мицубиси» стояли довольные Серёга Царёв с Ильёй Дружининым и улыбались:

– Э! Мужики! Вы всю-то машину не разбирайте! Нам её домой ещё везти.

* * *

Радость от победы была только в первые минуты после финиша, дальше навалилась усталость, как будто его, Тараса Остапенко, выжали под прессом. Ноги были ватные, он даже запаниковал вначале: неужели снова потеря чувствительности? Но ватными были не только ноги – и руки, и всё тело. Потом он потихоньку пришёл в норму.

Если бы не награждение, он бы сразу отыскал Серафиму и Волчка и уехал в гостиницу отдыхать. А вечером они бы посидели с мужиками тесной компанией за кружкой пива. Ещё год назад он любил и ждал торжественную церемонию вручения медалей и кубков. Сейчас он относился к ней как к утомительной процедуре, обязательной по регламенту. Всё, что можно, он себе доказал. Он вернулся – вот что было для него главным. Возможность тренироваться, испытывать себя и машину на прочность, расти в мастерстве, наконец зарабатывать, занимаясь любимым делом.

Ему сейчас хотелось посидеть в одиночестве и тишине. Это почти удалось – в трейлере почти никого не было. Косов пошёл к механикам, водитель трейлера спал возле обогревателя. Тарас нашёл у Царёва заначку – пирожок, налил себе чаю, сделал пару глотков. Он был сейчас счастлив: впереди маячила Прибалтика и пять месяцев тренировок. А после он обязательно задержится на море…

В трейлер влетел взмыленный Царёв:

– Вот он где, красавчик! Его все обыскались, Забелин хочет, чтобы ты бумаги какие-то подписал!

Выпалив это, он увидел остатки пирожка.

– Ещё и мой пирожок приговорил!

– Победителей не судят! – подмигнул другу Тарас. – А пирожок был так себе! Попрошу Серафиму испечь тебе нормальный.

И он нехотя пошёл в самую гущу толпы. Документы, которые ему надо было подписать, были самые приятные. Он и ещё пять человек допускались к следующему этапу гонки. Бородин тоже прошёл, но со скрипом. Он был седьмым и в Прибалтику не попадал. Но ему повезло: из-за машины пилот, занявший пятое место, был дисквалифицирован и турнирная таблица передвинулась. В итоге экипаж Бородина стал шестым.

Забелин заметно оживился, увидев Тараса:

– Вот удивил так удивил! Мои поздравления! Ты теперь – легенда Подмосковья!

– Спасибо! Все ребята старались – общая победа, – спокойно ответил Тарас.

– Нет, безусловно, все молодцы.

После награждения на него насели журналисты и операторы с камерами. Остапенко только успевал отвечать на вопросы, изредка посматривая на Серафиму. Она стояла и улыбалась ему. Почему-то ей вспомнились его страшные пустые глаза, когда она впервые после травмы вошла к нему, наполовину парализованному, раздавленному и отчаявшемуся. Сейчас они горели, счастливые глаза любимого человека.

– Наблюдаешь триумф своего мужчины? – вкрадчивый голос Забелина за спиной заставил её вздрогнуть.

– Просто жду, когда всё закончится, – пожала плечами она. – Уже домой хочется.

– Осталось немного подождать. Он уже заметил, что я к тебе подошёл, – усмехнулся Дмитрий. – Сейчас сама увидишь, как быстро он свернёт все интервью.

Забелин оказался прав: ответив ещё на пару вопросов, Тарас вежливо дал понять, что его ждут важные дела, и попрощался.

– Заметь, если бы я тебя приобнял, он бы вообще церемониться не стал – сразу бы рванул от журналюг, – шепнул он Новицкой, наклонившись к самому уху. – Но его понять можно, я б так же поступил. До встречи, красавица!

И Забелин пошёл прочь, оставляя Серафиму одну.

– Что ему было нужно? – холодно спросил о Дмитрии Тарас, подойдя к девушке.

– Поздравлял. Говорил, какой ты молодец! Как будто я сама не знаю, – хмыкнула Сима, утаив суть разговора с Забелиным. – Пошли, а? А то я замёрзла. У меня нет серой шубки с подшёрстком, как у Волчка.

– Намёк понял, – обнял Остапенко её за плечи. – С премиальных куплю.

– Не вздумай! – ужаснулась Сима. – Я образно выразилась. Ещё чего удумал, ветеринару – меховую шубу!

Гостиница показалась им в два раза уютнее, чем утром, оба упали на кровать без сил. Тарас тут же заснул. Волчок тоже задремал на прикроватном коврике. Серафима просто нежилась, вытянув уставшие за день ноги. После полежала в ванне, наскоро приготовила незатейливый ужин: салат и горячие сэндвичи. С сэндвичами выручила микроволновка.

Спустя три часа на пороге их гостиничного номера нарисовался Андрей Косов.

– Где наша звезда?

– Спит, – понизила голос до шёпота Серафима. – Утомил звезду ваш небосвод. Ты голодный? У меня ужин ещё не остыл.

Запах действительно был чудесный.

– Вообще-то, мы с мужиками в паб собрались… – сказал он задумчиво.