Во имя порядка: у истоков Союза

– Я служил при храме Мальфаса «пламенного» или Ашур-Мальфашата по-нашему до этого тридцать лет, – ностальгически заговорил старик. – Моя задача была записывать службы жрецов. До меня это делал мой отец, а до него его отец. Мы многое записывали и многое видели… и я понял, что Мальфас не божество. Как может быть богом тот, кто жречеству своему дал право убивать рождённых и зародышей во чреве из-за обвинений их родителей в отступничестве? Это похоже на жестокого тирана, деспота, нежели бога.

– А потом что произошло? Что вас заставило поменять веру, достопочтенный вашарин?

– Ибо Он воззвал ко мне, позвал к себе в тот момент, когда Дюнное подняло знамя независимости, – чётки стали перебираться с большей скоростью, а голос задрожал сильнейшим волнением. – До того, как проповедники с запада пришли к нам, мы стали молиться, ибо не могли иначе. Сын наследника сильно заболел, и никто ничего не мог – ни лучшие лекари, ни волхвы и чародеи. И мы молились… не Мальфасу, а просто «Богу истинному», и царь царей молился. И Он ответил – болезнь отступила, слово Его к нам было таковым – создать общину, по подобию культа древнего завета с Ним. И тут к нам приходят проповедники с запада, возвестившие о том, что строится великая Церковь Творца.

Он рассказал о событиях, которые и создали условную независимость восточных церквей от Аркской метрополии. Вилдас же вновь призадумался. Перед ним стоит мужчина, говорит истории об Истине и возвещает учение не от себя и не от человека из этой эпохи. Он почувствовал, как что-то в его сердце встрепенулось. Он был свидетелем того, как пламенный демон был остановлен словом Сигизмунда и Маллахнагра, молитвой ко Творцу. Порождения злобы трепетали перед символами Церкви, а история о просьбе Фриджидиэна, Исаила и Первосвященника к Единому в старой часовне и как они противостояли орде духов злобы поднебесной разносится почти по всей стране. И если есть тьма, то и есть свет? Но самое главное, что стало с Арбадразаном, после встречи с истинным смыслом.

– И что вы поняли? – верховный священник заметил, что холод сменился на интерес.

– Что Он, Тот, Кто нам ответил, – живой Бог. Все живут и умирают по Его божественной воле. Так должно быть… мы сами породили такой порядок вещей, получили мир себе, отказались от Него в начале историй, но Он любит нас и все мы его дети.

– И как же сказывается Его промысел любви на нас?

– Только одной Его волей, ангелом, посланным Им пятьдесят лет назад мы живы. Только вовремя распалённых духом Велисария мы живы. Не будь этих маленьких шажков нас бы и не было сейчас, – вдохновенно ответил старик и чуть ближе подошёл к ангелу, чуть склоняясь. – Он чуть направил нас, возжёг веру и оставил свободу этим распорядится нам, как истинно Любящий.

– Вы о той истории, когда аркчанину явился ангел и призвал его бежать на северный остров?

– Истинно.

Как Вилдас может оставить старое? Его, как бывалого словотворца конечно желают призвать на службу Церкви, а Арбадразан, наслышанный о подвигах опытного проповедника, хотел бы видеть этого человека рядом, но нити и идеи старого сковывают его. Странное чувство противоборства и пространного, ранее неизвестного сжали мысль мужчины. Сомнения об истинности сказанного, будто бы нашёптываемые кем-то иным, связали его дух. Раньше он только и искал повода, чтобы найти новую опору. А теперь, желание её иметь словно нарочно убирается кем-то. Тем, чей жуткий ужасный холодный смех разносится по всей бездне и тот, кто хозяин всего отстоящего от света.

– И всё же я, пожалуй, повременю с выбором, – гложимый сомнениями, неуверенно произнёс Вилдас и опасливо посмотрел на ангела, словно ожидая от него кары.

– Ваш выбор и ваша свобода, – просто и беззлобно произнёс Арбадразан, его взгляд пронизан пониманием. – Мы всегда ждём тех, кого призвал Всевышний.

Вилдас обратил взгляд на Джаэля и Элию. Трое стоят в тепле любви и единства. Его друг приобнял дочь и рассказывает о том, что он прошёл ради этого момента, интересуется – было ли хорошо его дочери, никто ли не обижал. Она же щебечет про дворцы, слуг и игры. А Элия? С радостным лицом слушает, она счастлива, что любимый ей человек обрёл потерянную кровинку. Сердце сжалось при виде картины умиления и вдохновлённый ею, Вилдас молвил:

– Не знаю в чём, но в любви точно есть смысл.

– Вы правы. Любовь, жертвенная, которая вас провела сквозь бурю наделена смыслом, – согласился Арбадразан и хлопнул Вилдаса по плечу. – У меня есть для вас один древний фолиант. Не думаю, что вы откажетесь на него взглянуть.

Глава 16. Ангел предназначения

Неделей спустя. К северу от Дюнного. Пороховая пустыня.

В шатрах, посреди моря золотистого песка, изрезанного высокими тёмными скалами, кипит жизнь. Люди с лопатами и кирками ковыряются в земле, окапывая какие-то руины. Загорелые мужчины в мешковатых штанах, рубахах и майках пытаются откопать какое-то серокаменное строение. Камни выносятся один за другим, всё больше являя миру постройки давно минувшей древности.

Палящее жаркое солнце словно беспощадный господин – хлещет до изнеможения своих слуг, только это кнут жары. Бочки, расставленные по всюду только на дне оставили немного воды, а сейчас лишь середина дня. Ветра практически нет, и кучу народа вынуждена терпеть осушительное солнце.

В шатрах и палатках живёт рабочий люд, хранятся инструменты и провиант. Немногочисленные стражники из отрядов пустынных копейщиков рассредоточены среди всего лагеря, неся неусыпную службу и храня его скорее от воров и мелких разбойников. В конце концов, если придётся отбиваться от врага посерьёзнее, то на помощь придут воины из военного лагеря, до которого на юго-восток всего пару километров.

Но самое основное происходит в главном шатре – большой зелёно-оливковой тканевой палатке, что стелется огромным прямоугольником посреди всех остальных. Сундуки и шкафы, набитые книгами и письменами перемежаются со стульями, столами и коврами. Видно, что владелец его любит комфорт, а несколько маленьких статуй мирада и орла выдают в нём тягу к прекрасному и роскоши. Но несмотря на это, сей человек – любитель и покопаться в грязи, ибо его назначили вести экспедицию, с целью поиска утерянного города пирийцев.

В конце шатра, там, где золотом и светом магических светильников стол, над бумагами корпит высокая девушка. Она отказалась от наряда, что носила ранее – прилегающая полосатая кожаная куртка с высоким воротником вместе со штанами и сапогами лежат в стороне, ибо жар солнца до страшных ожогов способен разогреть подобную одёжу. Вместо этого светло-бежевая шёлковая туника с длинным рукавом и откинутым капюшоном, слегка прикрывающая мешковатые штаны того же цвета, утянутые под короткий светлый сапог.

– Госпожа Лишари Пегаст! – по всему шатру пронеслось воззвание, и дама отвлеклась от пергаментов.

Прекрасный лик девушки обратился ко входу. Её ореховые глаза оттенялись большими ресницами. Открытый лоб сверкал от капель пота, бегущих по немного смуглой коже. Лицо, имеющее черты округлённого прямоугольника омрачено печатью усталости, а на сухих полноватых губах застыла лёгкая улыбка.

– Джеспар, проходи. Не стой у проклятого порога! – крикнула радостно дама и наёмник поспешил скрыться от жары.

– Спасибо, – утирая пот со лба, произнёс среднего роста парнишка, по белым волосом, осветлённой бородке которого стекают капли, его одежда – синяя куртка поверх белой рубахи и всё под защитой кожаного панциря потемнела от влаги. – У тебя достаточно прохладно, что довольно прекрасно. Я не знаю, как там вспахивают эти работяги.

– Чтобы окончательно не взмокнуть, я зачаровала пару камешков на холод, – рука девушки вытянулась и показала на три аметиста, покрытых инеем. – Не слишком спасает, но это хоть что-то. А то от этой долбанной жары можно совсем двинуться.

Джеспар метнул взгляд насыщенно-голубых очей на сверкнувшее золото. Безымянный палец правой руки был увенчан чудесной работы кольцом – златая основа, держащая платиновое ложе, внутри которого красуется яркий рубин в форме ромба.

– Хм, – не смог не отметить это парень, – я вижу у тебя на пальце кольцо. Неужто ты и Фриджидиэн…

– Ну это бы слепой не заметил, – ещё сильнее улыбнулась дама. – Да, мы всё-таки собрались сыграть свадьбу. Всего через пару месяцев… или, когда я там закончу работу.

– То есть бедный парень в полном неведении и томительно-мучительном ожидании? – Джеспар опустил голову к земле, тихо проговаривая. – Эх, несчастный Фридж. А он так бился, но наука для кого-то стала важнее отношений.

– Знаешь, – голос девушки стал более грозным. – Я хоть его и люблю, но не собираюсь из-за свадьбы откладывать исследования. Мы на пороге величайшего открытия. Ещё немного и мы избавим мир от этих «Высших». Ты сам как? Обжил поместье?

– Спасибо Велисарию, конечно, что он помог восстановить дом, но зачем? Я не стал Советником Арка, не живу в поместье, а бедным крестьянам, что горбатят спины у моих полей разрешил оставлять все продукты себе, – внезапно от Джеспара повеяло меланхолией. – Да и… воспоминания тяжёлые. Отец, мать… сестра.

– Что ж, мне рассказывал Фриджи. Я… я дико сожалею о том. Главное, что ты не поехал от боли, и у нас остался такой наёмник.

– Ладно, давай вернёмся к делам насущным, – Джеспар протянул свёрнутый в свиток пергамент. – Это письмо от Мерраджиля. Он считает, что именно в этом месте находится артефакт, который мы сможем использовать вместо нуминоса.

– Правда? – Лишари хватанула письмо, стряхнув верёвку и вглядевшись в его строки. – Вот дерьмо!

– Что там?

– Он реально думает, что оно здесь. Посмотри, – Лишари передала Джеспару пергамент, – он пишет, что в этом месте был монастырь пирийцев-религиозников. И здесь они держали его… они считали, что он являлся проявлением милости их «Творца».

– Что это могло быть? – Джеспар коснулся бородки. – Я наёмник, а не археолог или учёный.

– Содержатель настолько огромного количества магии, что способен весь этот говёный мир отправить в самое пекло преисподней.

– И вы хотите его использовать вместо нуминоса… я надеюсь, что Мерраджиль не ошибся. Не охота разочаровываться и знать, что все мои вылазки по старым фортам и руинам не были бесполезны.

– Во что бы то ни было, я найду его! – Лишари убрала пергамент к другим на столе; её глаза направили взгляд на карты, отписки, древние документы и описания, которые все как один вели в этот край.

«Как же мне всё это надело, но сладка будет находка», – подумала Лишари, вспоминая, что вся эта работа над светочем её сильно утомила, беготня по пирийским руинам и бесконечные раскопки – всё это лишает сил, но какой-то внутренний огонь, неистовая воля ведёт её вперёд. «Что же тащит меня вперёд?» – спросила у себя Лишари. Девушка сколько помнит, только и живёт, как попыткой опрокинуть что-то хтоническое и великое, установить свои правила, или низвести до праха то, что её ограничивало. Сейчас её цель – «Высшие», существа, чья сущность неизвестна, лишённые плоти и попросту неведомого порядка. Они простёрли длинные руки на мир, разинули пасти, чтобы поглотить души и соткать из их частей, новую духовную бестию… как говорил Чёрный страж. А можно поверить и Велисарию, который поведал, что «Высшие» это демоны, которые с помощью «очищения» получают знания и навыки убиенных.

Для Лишари нет дела до того, кто эти создания… главное, что они угрожают этому миру, пытаются ему навязать свои правила игры, где они всем движут и направляют, дирижируют миром, как марионетками. Нет, так для Лишари не пойдёт. Она сделает всё, лишь бы этих голодных холодных тварей не стало, чтобы они больше не отравляли мир своим присутствием.

«Пойду на всё…», – эта мысль зацепила Лишари сильнее всего, ибо она задумалась, что будет, если в этот раз все эти раскопки не оправдаются… мало того, что она превратит руины в кучу камня, так ещё и свадьбу придётся отложить, что заставило даму печально прошептать. – Фриджи.

– Лиша-а-ари, – протянул Джеспар. – С тобой всё в порядке? Ты как будто выпала.

– Со мной… да всё отлично. Я просто думаю, стоит ли рабочим денег дать больше или выговора, чтобы работали реще. А то…

– Госпожа Лышари Пегхаст! – с громко произносимым именем на устах пожаловал рабочий, нанятый ещё в Арке, склонившись в знак почтения. – Мы явили проход. Аккурат у поверхности был, зараза, но мы его не приметили… подумали, что стена, ан-нет. Отконопатили куски, а там дверца. Ржавая конечно, но мы её вскроем.

– Что!? – вскрикнула девушка. – Клянусь Велисарием, вы подумать не могли!? Да из-за вас, остолопов я столько времени потеряла!