Замок из дождя

– Я тоже не одобряю этот брак, – начала Эльза, – но коль скоро, наши дети желают этого, и их не переубедить. То я, Евгений, настаиваю, на том, чтобы ваша свадьба состоялась как минимум через год. Если за это время, ваше желание не изменится, я дам свое благословение.

– Пожалуй, я соглашусь с Эльзой, – проговорила примиряюще Ирина, глядя на подругу, и в тайне надеясь, что молодые передумают. Баронесса была довольна найденным решением. Анна покорно склонила голову, понимая всю необходимость такой отсрочки, Женя же в очередной раз оценил мудрость матери. Когда же Эльза подошла к сыну, один вопрос был в её глазах: «Почему не Юлия?»

– Юлия не достойна, – прошептал Женя.

Левиной осталось только пожать плечами на столь внезапную перемену в сыне. Может оно и к лучшему, в конце концов, Анну она знала с детства, и была достаточно к ней привязана.

На следующий вечер в дом Муравлиных были приглашены, новые соседи – чета Вешняковых. Ко всему прочему неожиданно приехал хозяин дома Павел Федорович Муравлин, поджарый высокий мужчина лет тридцати девяти, с удивительно проницательным взглядом карих глаз и приятной внешностью. Войдя на веранду этаким франтом в модном французском костюме, он увидел, как, сорвавшись из – за стол бежит к нему Вера. Как встают и кланяются Ачинские сын и отец. Как Пелагея Павловна улыбается из вежливости, а её сын от души радуется приезду хозяина. На шум Ирина Михайловна и Таисия Прохоровна вышли на веранду из зала. Муравлина расплылась в улыбке, увидев мужа.

– Почему не предупредил, сердце мое?

Вера уже висела на шее у отца, Анна стояла рядом. И в этот момент к дому подъехали Вешняковы. Ирина тоже подошла поближе к мужу.

–У нас гости, новые соседи, господин и госпожа Вешняковы, – шепнула она.

Мужчину явно неприятно удивило появление таких гостей, но он постарался приветливо улыбнуться, идя навстречу им.

– Проходите, господа, мы давно вас ждем.

Входящий Вешняков и Муравлин смерили друг друга настороженными взглядами. Ирина же узнала в приглашенных тех, кого встречала тогда с Левиной на постоялом дворе по дороге в Таганрог. Чета прошла за хозяевами к столу, где была представлена, несколько озадаченной, Ириной.

– Теперь наши соседи Луиза Леонтьевна и Антон Трофимович Вешняковы, прошу любить и жаловать.

Все, так или иначе, улыбались и приветствовали новых членов светского общества, кроме Эльзы, которая, как всегда опаздывала, а может быть хотела опоздать, и зашла на веранду последняя вслед за сыном.

– Князь, порадуйте нас новостями, – начал Ачинский, – вы большой мастер рассказывать. Муравлин уселся во главе стола, подождал пока остальные, займут свои места, и заговорщицким голосом начал.

– Светских сплетен от меня не ждите. А вот про некого Этьена Маршана[23 - Маршан Этьен (1755 г. -1793 г.) – французский мореплаватель, капитан торгового флота] могу поведать. Сей капитан лет семьдесят назад направился к Маркизским островам. Он и капитан Шаналь на корабле «Le Solide» после длительного плаванья нашли три острова Хива-Оа, Тахуата и Фату – Хуку. Туземцы радовались французам и дружно кричали им: «Тайо! Тайо!»

– Настоящие туземцы? – проговорила Вера, всплеснув руками.

– И что же примечательного было на этих островах? – разочарованно спросила Таисия Прохоровна.

– Сами туземцы. Высокие, сильные. Вместо одежды татуировки. Их обычаи порой поражали. К примеру, при угощении друга туземец предварительно жевал для него кусок пищи, чтобы тому оставалось только его проглотить. Существование этих людей настолько бессмысленно, что если не считать добычу пропитания и изготовления утвари, ну или оружия, то все остальное время они поют, пляшут и играют.

– Сущие дети, – подвел итог Ачинский.

– Господа, – очнулась Ирина Михайловна, засмотревшись на мужа, по которому так соскучилась, – все стынет, вы забываете про трапезу.

– Ваш муж чудный рассказчик, – проговорила мечтательно Мелецкая.

– Как это романтично открывать новые земли, – высказался Яков.

– Вы, верно, много увлекаетесь географией? – спросил Павел. – Мне довелось читать о неком французе Иве – Жозефе де Кергелене[24 - Ив-Жозеф Тремарек Кергелен (1734 г. – 1797 г.) – французский мореплаватель], которому поручили исследовать Исландию.

– Да, да. Он составил планы гаваней, произвел астрономические наблюдения, исправил карту этой страны и описал множество гейзеров, – подтвердил Муравлин, – а, вам известна забавная история про конкурс, объявленный Французской Академией наук, когда ле Руа представил на него два хронометра.

– Расскажите, князь, – попросила робко Луиза Леонтьевна.

– Проводились сложнейшие опыты, а затем сам маркиз де Куртанво[25 - Луи-Шарль-Сезар Летелье, шевалье де Лувуа, маркиз де Куртанво (1695 г. – 1771 г.) – французский маршал, член тайного совета при французском короле Людовике XIV] в 1765 году приказал построить фрегат для испытания хронометра на море. Соревнование было серьезное. Но всех обошел придворный часовщик Берту[26 - Фердинанд Берту (1727 г. – 1807г.) – французский изобретатель и часовщик], который и получил патент на свое изобретение, и должность инспектора хронометров.

– А что вы скажите об исследованиях Новой Земли и Белого моря графа Литке[27 - Граф Федор Петрович Литке (1797 г. – 1882 г.) – русский мореплаватель, виднейший географ XIX века, исследователь Арктики]? Я с восхищением прочел его книгу «Четырёхкратное путешествие в Северный Ледовитый океан на военном бриге «Новая Земля» в 1821—1824 годах»? – спросил Яков.

– Господа, – взмолилась Таисия Прохоровна, – нельзя же обсудить все путешествия за один вечер, пощадите нас.

– Я согласен, не стоит испытывать терпение наших дам, – Павел Федорович встал, – кто со мной сыграть в вист.

Мужчины поднялись из-за стола, и последовали за хозяином. А Муравлина, приказала отнести в кабинет закуски, дабы все гости были сыты, даже во время игры в карты.

– Расскажите, князь о Федоре Петровиче Литке с его шлюпом «Сенявин», он опять ушел в кругосветное путешествие, а его экспедиция к Новой Земле, слышался голос Ачинского – старшего, – прелюбопытное предприятие.

Тем временем Пелагея Павловна, Таисия Прохоровна и Ирина Михайловна с нетерпением увели Луизу Леонтьевну в сад, дабы удовлетворить свое женское любопытство. В саду их ждали заботливо выставленные кресла в стиле «русский жакоб», и женщины с удовольствием заняли каждая свое место, предвкушая долгие упоительные разговоры и цветистые сплетни.

– Как, вам, нравится у нас, Луиза Леонтьевна? – спросила неугомонная Таисия. – Вы, верно, более любите пребывать заграницей?

– Да. Я люблю Париж, – Вешнякова отчего-то смутилась, и замолчала, не ведая, что говорить дальше.

– Ах, Париж, – всплеснула руками Таисия Прохоровна, – а со своим мужем вы познакомились там?

– Нет, у нас было очень простое знакомство в Старой Руссе, где служил мой батюшка.

Женщины переглянулись, не желая превращать разговор в допрос, но Муравлина не удержалась, памятуя встречу в дороге.

– У вас есть дети? – осторожно проговорила Ирина.

– Нет. Бог не послал нам с мужем детей.

Женщины переглянулись, понимая всю неловкость положения, и решили сменить тему, занявшись любимым развлечением – сплетнями. Эльза, оставшись на веранде, долго находилась в одиночестве. Мужчины играли в карты в кабинете, молодежь занялась бирюльками[28 - Старинная настольная игра], а женщины болтали в саду. Она вышла на улицу, вдыхая горячий вечерний воздух лета, и пошла по направлению к беседке, желая насладиться прекрасной погодой. Беседка была достаточно уединенным местом. Эльза мечтательно прислонилась к деревянному столбу, вовсе не желая, чтобы её покой кто-то нарушил. Но Павел тихо прокрался через кусты сирени. Мелецкий подошел к Эльзе.

– Позвольте мне побыть с вами, Эльза Львовна. Простите меня, но я более не могу так. Я не могу, соблюдая приличия, не смотреть в вашу сторону при посторонних, говорить вздор молодым девицам, когда все мои мысли с вами.

Левина внимательно посмотрела на Мелецкого, борясь со своим недовольством из-за того, что он нарушил её уединение.

– А мне так хочется заключить вас в объятия, – голос Павла стал проникновенным, – и сказать, о небо, ты видишь, как я обожаю эту женщину. Скажите: «Да», Эльза Львовна, и я никому не позволю вас оскорбить.

Эльзе тяжело было смотреть в эти красивые темнеющие очи Мелецкого, но она не позволила себе сиюминутного порыва нежности по отношению к Павлу.

– Павел Юрьевич, многое в ваших словах дерзко и не обдуманно. Ваш порыв отчасти может извинить вас. Но брак между нами невозможен, – голос женщины постепенно приобретал решительные нотки. Однако поручик не слушал её, он не хотел таких слов в свой адрес. И потому упрямо продолжал свой монолог, давая волю своим фантазиям.

– Эльза Львовна, я предлагаю вам священные узы. Это не может быть истолковано вами, как оскорбление. Не слушайте мою матушку, она заблуждается. То, что кажется ей правильным, на самом деле, противно моим чувствам, – Мелецкий наклонился к Эльзе настолько близко, что поцелуй был неизбежен.

– Брак между нами невозможен, – баронесса Левина, сделав над собой усилие, отстранилась от поручика, – вы забываетесь, Павел Юрьевич.

– Да, я забываюсь, всегда, когда вижу вас так близко, – немного обиженно произнес Мелецкий, – неужели вы этого не видите?!

– Я не столь романтична, как вы, – Эльза сделала еще один шаг в сторону от мужчины, – не увлекаюсь, знаете ли, французскими романами, не философствую на тему безумных страстей.

Мелецкий достал из-за пазухи бархатную маленькую коробочку, раскрыл её, мельком взглянув на изящный перстень.