Замок из дождя

– Это так опасно? – только и смогла выговорить женщина.

– Что, сударыня? – Елизаров пытался играть непонимание.

– Возможность моего преследования с его стороны? – Эльзу начала раздражать нелепость ситуации.

– Помилуйте, баронесса. Мне кажется, вы драматизируете поведение какого-нибудь поклонника, но коли надобно, мы приструним дерзкого, – выкрутился Елизаров.

– Покорнейше благодарю, – недовольно процедила баронесса.

Левина чувствовала, как глухой заговор мужчин закрывает ей путь к правде. И тут к своему удивлению она поняла, что Панютин тоже слушает их разговор. Петр ехал поодаль, но умеючи подбирался поближе, настолько, что слова Эльзы были ему понятны. Левина стеганула коня, и понеслась вперед, а когда обернулась, то увидела, как Панютин и Елизаров, о чем – то разговаривают. Баронесса догнала Пелагею Павловну, Таисию Прохоровну и Ирину Михайловну.

– Слышала, Лиза, – заговорила Муравлина, – сосед-то твой продал свое именьице некому помещику Вешнякову.

– Надобно по их приезду обязательно их пригласить, – предложила Таисия Прохоровна, – дабы они не чувствовали себя чужими в нашем обществе.

Левина еще раз оглянулась назад, глядя как Елизаров, что-то живо продолжал говорить Панютину. Этот взгляд заметила и Ирина. Она тоже оглянулась на мужчин. Опять не обошлось без Петра Сергеевича. Что на этот раз? Пока женщины болтали, Пелагея Павловна издали молча, настороженно следила за сыном, который отогнал от себя навязчивую Юлию, и ехал один. Его уединение нарушила Вера.

– Павел Юрьевич, давайте скакать наперегонки, вон до того дерева. Если вы выиграете, то книга Платона ваша.

– Та, что мне приглянулась?

– Да.

– А если вы?

– Обещайте мне уговорить всех, сыграть в фанты вечером, – заговорщически проговорила девушка.

– Хорошо, – согласился поручик. Павел улыбнулся, впрочем, несколько вымучено. И они понеслись. Но видимо Мелецкий подыграл задорной наезднице, и в решающий момент слегка осадил коня, так, что молодая Муравлина пришла первой. Эльза, которая посматривала в сторону Панютина, решила отвлечься, и тоже обратила внимание на Павла и радостную Веру. Ребячество. За этими наблюдениями, женщина немного отстала от подруг, погрузившись в свои мысли. Незаметно подъехал Петр.

– Граф Формер – кто он? – прозвучал его неожиданный вопрос, когда Пелагея Павловна, Таисия Прохоровна и Ирина немного отъехали подальше, и не могли услышать этот разговор.

– Вы у меня спрашиваете? – Левина наигранно удивилась. – Вам лучше знать кто он.

– Я беспокоюсь за вас, и если какой-то человек докучает вам, то скажите мне об этом, – настойчиво проговорил Панютин.

– Ах, ах, Петр Сергеевич, сколько участия. Вы не наивны, но отчего – то полагаете, что вам можно верить.

– Очень скверно, что вы не доверяете другу своего мужа, – упрямо парировал Панютин.

– Помилуйте, не тщитесь в своих нравоучениях. Они фальшивы так же, как и ваши уверения. А, что касаемо правды, я все равно узнаю про дуэль. Вы полковник, плохо знаете жену вашего друга, если думаете с Елизаровым задурить мне голову глупостями.

– Как вам угодно, сударыня, я лишь искренне хотел вам помочь, – Панютин обеспокоенно улыбнулся.

– Приберегите вашу помощь для кого-нибудь другого, – Эльза злилась. Петр Сергеевич стеганул своего коня, и понесся вперед, под недовольный взгляд баронессы. Левина осмотрелась. Перед ней расстилался манящий луг, по которому она и ускакала ото всех. Её обеспокоенная душа нашла приют в роще. Где-то куковала кукушка, она слезла с лошади, и села на пригорок, обрывая подле себя землянику. Незаметно Левину отыскал Павел. Он бережно положил к её ногам букет из разных цветов вперемешку с чабрецом, и сел рядом.

– Thumus serpyllum[21 - Тимьян ползучий или чабрец] отменное средство при длительно незаживающих ранах, – примиряющее проговорил Мелецкий, – так любил говаривать наш полковой лекарь Леонтий Потапович.

Эльза пристально посмотрела на грустного поручика.

– Лекарь?

– Кто? А Формер. Да отменный лекарь.

– И где он сейчас? Служит? – баронесса пыталась не упустить нить рассуждений.

– Говорят, он оставил военную практику, и теперь где-то в Петербурге, вероятно.

Павел пристально посмотрел на баронессу. Ему хотелось поцеловать недоступную женщину, но в нем боролись дерзость влюбленности и желание не быть слишком навязчивым.

– Я могу вас спросить, Эльза Львовна? – Павел все еще боролся со своими страстными желаниями. Левина настороженно посмотрела на поручика Мелецкого, отвлекаясь от собственных размышлений о Формере.

– Я буду великодушным, и забуду наш ночной разговор. И потому я хочу знать. Смею ли я, надеется? Смею ли мечтать, что однажды, отвергнув светские предрассудки, вы полюбите меня? – поручик пристально смотрел на баронессу. Левина вздохнула. Она отстраненно посмотрела на Павла. Как, наверное, заманчиво принять любовь такого молодого красивого пылкого мужчины? В этом был момент искушения, могущего как дать счастье, так и все разрушить. Эльза видела нетерпение избалованной женским вниманием натуры и то, что её близость действительно пьянила Мелецкого, который в любую минуту был готов заключить её в свои объятия, если бы только баронесса дала бы хоть самый тонкий намек на то, что это уместно и возможно. Но её мысли занимал загадочный Формер, поэтому она поднялась, и, обернувшись на разочарованного молодого мужчину, проговорила.

– Пойдемте, Павел Юрьевич, нас, наверное, ищут. Не заставляйте волноваться свою матушку, она печется о вашем подлинном счастье. Поверьте, так будет лучше.

Женщина, раздумывая о своем, взяла повод своей лошади, и медленно побрела в сторону дома Муравленых. Мелецкий не поспешил за Левиной, оставшись в уединении, рассуждать о том, чего не хватило при штурме «крепости» под именем Эльза. Тем временем, Панютин буквально увел Ирину от Мелецкой и Ачинской. Муравлина соскочила с коня вне себя от недовольства.

– Что, ты, себе позволяешь, Петр Сергеевич.

– Ирина, помоги мне. Формер появился в жизни Эльзы.

– С чего ты взял? Ну, даже если и Формер, Эльза здесь причем?

– Помоги мне, – попросил полковник.

– Я не стану для тебя шпионить, – Муравлина была непреклонна.

– Опомнись. Или ты хочешь, чтобы её постигла учесть моей жены и твоей родной сестры?

– Не пугай меня. Никем не доказано, что граф уморил твою жену, ты сам виноват в её гибели! Служба для тебя была важнее Зинаиды и её здоровья. И, пожалуй, я все расскажу Лизе.

– О чем ты можешь ей сказать? – Панютин был сильно обеспокоен.

– Пусть знает, что дуэль то была не одна, и что на второй дуэли наш Панютин убил своего противника.

Женщина раздраженная, вскочила на лошадь, и понеслась вперед.

– Ирина! Стой! Ирина, я мстил за Сашу! – тихо произнес Петр. – Я мстил за друга ....

Мужчина не знал, что предпринять для защиты той, кого он так сильно любил все эти годы.

Прошло несколько дней. Панютин с Елизаровым разъехались по казенным делам. После всех разговоров Эльза долго не показывалась у Ирины, отпуская туда одного Евгения. Она бродила между кустов шиповника, размышляя о странном заговоре молчания. Вся эта история стала ей порядком надоедать. Ей хотелось поскорее получить ответы на все свои вопросы. За Эльзой шла пожилая женщина. Это была Аграфена няня и домоправительница. Имения отнимали у Левиной столько времени и сил, что на дворню[22 - Домашняя прислуга из крепостных крестьян] ничего не оставалось, а няня было хорошей помощницей.

– Барыня, дворня бает, что-Женечка-то оженится скоро.

– Чу. Язык без костей.

– Так матушка, обидно нашим, – продолжала Аграфена.