Кукушка на суку. Акт второй

– Нет, не пресса. Об этом мне рассказывал человек, которому я склонна верить. А ты врёшь.

– Ну давай, колись уже. Кто этот человек? Какой-нибудь статист из «Мёртвой петли»?

– Нет, не статист. Я не назову его имя, как ни проси. А история твоего попадания проста, как мир. Тебя пристроила на съёмочную площадку твоя любовница. Лемешев, ты не только патологический врунишка, но ещё и профессиональный альфонс.

Она это сказала насмешливо, пренебрежительно. Надо было обидеться. Но я не обиделся. Смысл? Ничего не изменишь, а разговор прервётся. Надо идти, идти и идти. Идти, пока ноги несут. В этом наше спасение. А ругань забирает силы, которые не беспредельны. Поэтому я просто поправил её:

– В чём-то ты права. Но на счёт альфонса ты ощибаешься. Я сам зарабатывал на жизнь. И зарабатывал очень хорошо. Многое себе мог позволить.

– И как ты зарабатывал? Вкалывал на заводе? Или развозил пиццу?

Ах, ты так! Ну ладно:

– Я, между прочим, был владельцем самой дорогой частной клиники в Питере. Запись в неё была расписана на многие месяцы вперёд.

– Опять врёшь? Что это за клиника такая? Клиника лечения патологической лжи?

– Да, её уже нет. Но сайт до сих пор существует. Потом загуглишь: «Клиника Борменталя».

– Может, Бармалея?

– Если бы она называлась «Клиника Бармалея», я так бы и сказал. Но на сайте «Клиники Борменталя» ты увидишь, что я прав. Там моя физиономия маячит с подписью «Генеральный директор клиники Лемешев Фёдор Константинович».

– Если она была и процветала, зачем же ты её бросил?

– Я не бросал. Это меня бросили. Бросили под танк.

– Кто бросил? Рейдеры?

– Можно и так их назвать. Но я бы назвал их мстители-разрушители. Всемогущие мстители.

– Странная история. Если, конечно, ты не врёшь опять.

– Не вру. На память об этом у меня остались переломанные рёбра и отбитые почки. Ладно, проехали. Не хочу вспоминать. Ты там что-то про меня говорила. А, да! Так из-за чего меня взяли на этот проект?

– Взяли и взяли. Говорю же: не скажу.

– Но почему?

– Потому! Не скажу и всё.

– Вот видишь, я всё честно о себе рассказал, а ты не хочешь поддерживать разговор. Тебе больше нравиться со мной ссориться.

– Мне? Ну ты нормальный или нет? Это я что ли на тебя стала первой нападать?

– Скажешь, нет?

– Нет, конечно. Это же не я стала намекать на постель и прочие стартовые условия для актрис. Это ты стал плести гнусности в мой адрес.

– Даже если и так. Как ты-то попала на главную роль? За красивые глазки что ли? Ещё скажи: за таланты. Всегда удивляюсь, как можно тёмной ночью рассмотреть чьи-то таланты? Под одеялом в лучшем случае можно рассмотреть тату на заднице. Ох, уж эти мне продюсеры! Из-за их протеже уже кино смотреть тошно.

– Никто ничего у меня не рассматривал, – резко отрезала девушка и неожиданно добавила: – Я и есть продюсер этого фильма. Финансовый продюсер. Он снимается на мои деньги.

– Эйч! И кто из нас патологический врун?

– Ты! – она разозлилась. – Это я предложила твою кандидатуру на главную роль.

– Ты? – если сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать. Я недоверчиво пробормотал: – Ты меня пригласила? Для чего?

– Дура, потому что. Если бы знала, что ты за фрукт такой, никогда бы этого не сделала! Поэтому и наказывает меня боженька, забросив в эту вонючую жуткую пустыню вместе с тобой! Идиотка!

Она психанула, явно вспомнив все невзгоды последних дней. Но я уже не мог остановиться:

– Ты меня пригласила – но зачем?

– Можешь не беспокоиться, не за твою неземную красоту и не за удивительный актёрский талант.

– Пусть так! Тем более непонятно. Тогда зачем? Объяснись.

– Нет, сказала – нет.

– Значит врёшь. Просто сочиняешь. Никакая ты не продюсер и не киноактриса. Ты просто…, – я не находил подходящего слова.

– Да пошёл ты! Думай и говори, что хочешь. Мне плевать.

И она заткнулась. Заткнулась, словно улитка, которая спряталась в своей раковине.

Эпизод двадцать второй

Миражи

Мы шли долго и упорно. Шли мрачно и скучно. На душе было мерзопакостно. Я думаю, что далеко от места аварии мы всё же не утопали. Моя спутница слишком медленно перебирала ногами, едва отрывая от земли свою новую обувку. Наконец она встала:

– Я дальше не могу идти, совсем ноги сбила.

Девушка уселась прямо посреди дороги. С явным наслаждением она стала тереть икры, ступни и колени. Через некоторое время, словно удивившись, произнесла:

– Ты ещё здесь?

– А где мне быть?

– Далеко впереди. Такие, как ты, думают только о себе. Чего стоишь? Проваливай. Беги, спасайся. У тебя ещё есть шанс.

– Всё сказала?

– Всё. Нет, не всё. Сколько тебе, альфонсик, бабы за ночь платят? Доктор хренов. Врёт, и не краснеет. Даже глазом не моргнул. Дуру нашёл?

Я не ответил.