Блудник

– Спокойной ночи милый!

– Спокойной ночи.

Сбросив вызов, я обнаружил свой номер в журнале звонков, под именем «сосед Рома Курск».

Глава 7

Солнце стояло в зените, когда я раскрыл глаза. Вставать жутко не хотелось. Сладкая дрема тяжелила веки. Отрывки вчерашней прогулки вызывали ехидную улыбку.

Ремонт продолжался. Но в тот день я особенно быстро старался работать. Думая о предстоящей встрече, искусственно вызывал хорошее настроение и даже пританцовывал.

В итоге бабушка узнала про встречи с Кашиной. По-моему назвала дураком и сказала:

– Делай, как знаешь, – и выразила недовольство о растрате денег на такси. – Ты же не работаешь. Денег последний мешок остался, а ты ездочишься.

Но главную тайну я так и не раскрыл.

Вечер нагрянул быстро. К восьми часам Катя должна уже приехать. Легкое волнение возобладало, появилась какая-то неловкость. Она прибыла вовремя. Я ждал в доме, где мы проводили отпуск. Белое такси сманеврировало, когда я вышел встречать Катю, и, поднимая пыль, отправилось обратно.

– Привет! Заходи.

Мы вошли во двор. Улыбка вспыхнула на лице.

– Че это ты улыбаешься? – Недоверчиво спросила Катя.

– А что нужен повод, чтобы радоваться такой замечательной девушке?

Сладкоречивый дьявол во плоти.

– Держи телефон, а то снова будешь возвращаться.

– Я не против, – стрельнула глазами она.

Розовые вставки спортивного костюма возбуждающе влияли, как красный цвет для быка. Раздражая, и в то же время удерживая взгляд яркостью цвета.

– Можешь и без повода приезжать.

– Да?

Я кивнул и поцеловал, с силой прижимая к себе.

– Слушай. Давай сфотографируемся?

Заметив во мне кураж, Катя недоверчиво глядела.

– Что ты какой-то на взводе? – недоумевала она.

– Во-первых, фотографий у нас мало. Ты скоро уезжаешь, и на память ничего не останется. А во-вторых, от больших чувств, – бесовал я.

Я сделал несколько снимков около трехметровой клещевины, напоминающей пальму, около тренировочного столба с надписью «TKD» и пару селфи вместе.

– Гляди. На фотке среди твоих пальм, я как с животиком, – и улыбнулась.

Что-то в ней было такое…словно магнитное поле, увязывающее в притяжении. В ней чувствовалась мощная энергия. Двигатель сладострастия. Если отбросить все мысли и молчать с этой девушкой, я бы сказал, что она лучшая из всех, хоть и сварливая. Сейчас, когда прошло немного времени, вспоминаю, что ни разу не подарил цветы или подарок. Наши отношения сводились к примитивным утехам. По сути, на этом все и держалось. На энергии любви, т.е. ее подделке.

Пока не стемнело, мы пошли гулять по тем же закоулкам, где и прежде в отпуск кормили комаров. Говорили об отъезде. Что в России можно хорошо зарабатывать. Ее теплая ручка запомнилась такой мягкой. Теперь мы шли вместе, и она не вырывалась вперед, заглядывая в глаза друг другу.

На самом деле она много оставила после себя, хоть немало и осадка. По-другому научила смотреть на вещи, внесла пламя и страсть своим появлением. Как умела, так и делала. Может и правда ради меня приехала? А я только пользовался всем, что она давала. Ни во что не вникал. А теперь трушусь от этой беременности, как от атомной войны.

Прости Господи за малодушие и немощь.…

Если бы она знала мысли, которые я питал, врезала бы с размаху в жалкую рожу.

Полная жемчужина луны разливала иссине-блеклый свет. Обнаженные тела, как совершенные скульптуры будто подсвечивались ночным светилом. Снова Катя подарила волшебную любовь, пусть и кратковременную. Я жадно хватал ее, словно хотел поглотить. Гордился собой. О ней ни разу не подумал, как и о том, с кем она оставила Максима. А вспомнил лишь, когда вызывал такси и расплачивался.

На следующий день Катя приехала снова. Энергичная, гипперактивная, как я вчера. Сразу потащила меня по нашему единственному маршруту с таким рвением и желанием, будто просидела взаперти, а теперь вырвалась на свободу. Вдохновлено, словно тянулась к белой луне глазами, вдыхала серебряный воздух.

Какая-то искусственность чувствовалась в Катином настроении. Обычно я так же себя веду, когда хочу продемонстрировать, какой я счастливчик. Но все видимые черты не более, чем лицемерие.

Подножие высокого холма сторожили старые яблони и груши, отбрасывая серую тень. Мелкий ручей покойно протекал по узкому руслу. Зеркальная гладь отражала лунный шар и склонившиеся с берега колючки. Равнина луга ворсинилась травой. Посадки вокруг ограждали словно забором. Гектары земли дышали ночной прохладой, напаивая воздух разнотравьем.

Еще издали мы заметили выкошенную площадку. Рассыпанные тюки сена выглядели, как пузатые бочки. Такая простая и в то же время мирная красота воодушевляла русским духом и поила добрыми ароматами подсушенного сена. Маленькая страна тишины открыла свои ворота. Мы вошли как странствующие гости, дивясь, восхищаясь природной красотой. Катины черты лица в холодном лунном свете казались прямыми и гладкими.

Короткие скошенные стебли, как густая щетина грубо врезалась в подошву, похрустывая под ногами. Черно-синее с отливом полотно пестрилось миллионами бусинок звезд.

– Даже не знал, что под боком такая красота, – словно загипнотизированный шепнул я.

– Со мной многое увидишь, – белела зубами Катя.

Она забралась на толстый, туго скрученный тюк. Глубоко вдохнув, проговорила, закрывая глаза:

– Кла-аасс! Лезь ко мне.

Я хитро улыбался, давая понять, что мне от нее нужно, запрыгнул к ней и прижался к упругим ногам.

– Может, на всех тюках перепробуем? И на каждом по-разному? – искусительно тянул слова.

– Я не против, милый, всю ночь заниматься любовью.

Насмешливость в голосе настораживала. Я не мог попасть на ее волну. Загадочная ухмылка и далекий взгляд мимо меня вызывал неловкость.

Ее запах слился с пахучим сеном, мягко расшевеливая желание. Шея накалялась от каждого поцелуя. Она шумно выдыхала. Наш многозначительный профиль был виден издалека. Но меня это факт не смущал. Словно существовал только этот момент.

Куда еще романтичнее?! Одежда и волосы смешались с травинками и трубчатыми стеблями. Но мы довольные вытряхивали приобретенные дары лугового сена. Становилось холоднее. Ночное светило медленно перемещалось. Задорная Катя постреливала глазками с лисичьими ужимками.

– Что ты веселая такая, не пойму?

– Потому что люблю тебя.