Блудник

– По тебе скучаю. Когда ты приедешь?

– Как только, так сразу узнаешь, – громко сопел я.

– Что-то не сильно ты рвешься. Скорее я приеду, чем дождусь, – обиженно лепетала Катя.

– Неплохой вариант. Мне нравится. Приезжай.

Сердце все еще колотилось как бешенное. Дыхание восстанавливалось. Тело пылало жаром. Я остановился.

– Не получится за два выходных. Лучше ты ко мне. Я тут кое-что купила тебе.

– О-о, заинтриговала. Думаю, в ноябре точно получится.

– ЧТО? В ноябре? Я не выдержу, – повысила голос соседка.

– В смысле не выдержишь? И что ты заводишься на ровном месте?

– Потому что устала ждать, – уже жалобно продолжала она.

– Сохраняй спокойствие, пожалуйста, не стоит конфликтовать.

Резкая смена настроения немного взбесила. Но Катя еще более уязвленная сорвалась:

– Хм. Это ты у нас правильный. Спортсмен. А мы так говно…

– ТЫ че городишь? Угомонись! – Оскалился я. – Нормально нельзя поговорить?

– Конечно, я виновата. Это ты хороший…

– Пока! – Я бросил трубку, совершенно ошарашенный. Чем дальше, тем больше недопонимания.

Через несколько дней она просила прощения. Говорила, что тяжело и не с кем поговорить. Мать плохо себя чувствует. В общем, накопилось, вот и сорвалась. Услышав про маму, я смягчился. Словно ничего не произошло, я старался успокоить, позабыв обо всем на свете.

Глава 12

Мама снова приехала в октябре, но уже сама. Как и прежде, возмущалась перепискам и длинным разговорам по телефону. Исхудалый кот шокировал своим видом и очень опечалил маму. А через пару дней в мучительной агонии скончался.

– Что ты с ней тянешь? – говорила мама. – Брось ее. Нельзя же быть таким слабым.

Слово «слабый» вызывает у меня истерию. Я хотел сказать истинные причины моей инфантильности, но так и не решился. Сделал бы только хуже.

– Ехать к ней даже не думай, тебе таким трудом достаются деньги, а ты будешь на эту… деньги тратить. Сынок, она тебе не нужна.

Я знаю, что мама хотела лучшего, но мне было только тяжелее. Словно терзаемый двумя огнями, в кругу противоречий, я не видел выхода, кроме как прекратить все раз и навсегда. В надежде, что совесть когда-нибудь замолчит.

Когда я сказал, что мы расстаемся, Катя на том конце провода мертвенно замолчала. Мне стоило титанических усилий, выдержать этот разговор. В груди образовалась глубокая, ноющая рана.

– Что случилось, дорогой? Почему ты так говоришь? – спросила она жалобно-нежно.

– Так не может продолжаться.

– Что продолжаться? Хочешь, давай уедем, начнем заново?

Ее уговоры меня только бесили.

– Это не отношения, а не понятно что. Чувств нет. Зачем?

– Это не так, перестань.

– Так. Я чувствую. Не подумай, это не истерика. Просто хватит. Довольно мучить друг друга.

– Ты не можешь меня бросить, – словно убеждала она.

– Я не бросаю, а оставляю. Прости.

– Ты решил?

– Да решил.

В душу будто налили жидкого азота, и он там все заморозил. Пройдет когда-нибудь, думал я, не в первый раз. Хоть бы одни отношения нормально заканчивались. Почему все так?

Самый большой сюрприз я получил Вконтакте. Там висели три фотографии. На двух Катя демонстрировала увеличенный живот, а на другой – снимок УЗИ. У меня пропал дар речи. Я и верил и не верил. Но факт оставался фактом.

Произошло это шестого ноября. Мне с трудом удалось уснуть. А на утро, хмурый, но твердый как скала, собрался на работу. И перед самым выходом позвонила соседка.

– Доброе утро, – почти грубо приветствовал я.

– Доброе.

– У меня такое чувство, будто ты берегла те фотки, как козырь в последний момент. С беременностью, кстати, так же.

– Ты обалдел что ли…

– За все это время ни разу даже не упомянула о беременности. Ни разу.

– Я на твою реакцию смотрела, спросишь или нет. А тебе как кость в горле мое положение, да? Лучше бы его не было, да?

На этот раз не уступая, я продолжал:

– Верно лишь отчасти. Единственное могу сказать, что беременность создала наши обстоятельства. Но ни капли зла я не желаю. Я миллион раз прошу прощения. Прости за все.

За мной еще не приехали, словно намеренно дали время поговорить. Я сел на лавку и продолжал разговор:

– Найди силы понять. И не думай, что мне легко. Этот крест понесу только я. Будь спокойна, все мне вернется в несколько крат сильнее. И хорошо, так мне и надо. Знай, я искренне к тебе относился.

Директриса школы замялась возле сельсовета, услышав громкое общение по телефону. Боковым зрением было видно, как она прислушивается.

– Ты, наверное, не верил да? Думал, вру?