Волк на холме

Белинда же напоминала киллера, который кружит вокруг жертвы и все не может взять в толк – что пошло не так в безупречном плане покушения?..Она наконец-то перестала крутить упаковкой с мясом перед носом у Малены, раздраженно отодвинула в сторону – как пистолет, давший осечку – и снова взялась за корзину.

– Сфольятелли (5) с кремом и вишней на десерт… Что ты на меня так смотришь, мышка? Я что-то делаю неправильно?

«Ты все делаешь неправильно, проклятая ведьма… с первой минуты своего появления… и хуже всего – ты точно знаешь, зачем».

Правдивый ответ вышел бы недопустимо резким, Малена сделала над собой еще одно усилие, и слова прозвучали сдержанно:

– Сфольятелли с вишней любила Лиза, а не я.

– Ах, перестань! В нашей семье все их любят. Бруно – с самого детства, тебе бы следовало знать, милая… Неужели Мамочка Рашель не рассказывала, что это блюдо они всегда пекли по воскресеньям вместе с…

– С синьорой Алессией, мамой Бруно. Я знаю.

– Тебе тоже нужно научиться. Давай, когда Мамочка вернется из Марокко, а вы с Бруно – к нам, устроим мастер-класс, и будем все печь пирожные! Можно позвать Донати с детьми, и Орсини… У нас так давно не было семейных праздников…

Малена подняла потемневшие глаза:

– У нас с Бруно траур по дочери, еще и года не прошло. Мы не настаивали, чтобы вы держали его вместе с нами, но синьор Филиппо так решил. И знаешь, я не стану за это извиняться.

Белинда горестно поджала губы и снова потянулась погладить невестку по щеке:

– Ну что ты, что ты, милая, извиняться нужно мне!.. Я немного увлеклась… я тоже очень любила Лизу. И позавчера я тоже хотела тебе сказать об этом… но ты так остро отреагировала…

– Хватит!..

– О… тихо, тихо… только не волнуйся.

– Я не волнуюсь, но, пожалуйста, перестань!.. Перестань напоминать… что у меня нет ребенка… – последние слова потонули в задыхающемся всхлипе, и Малена закрыла лицо руками, злясь на себя за слабость и за пропущенный удар. Теперь Белинда точно получит то, что хочет: возможность правдиво рассказать Гвиччарди-старшему о «неуравновешенном поведении» невестки.

– Дорогая, послушай меня, пожалуйста… Ты снова уходишь от контакта, и меня это очень тревожит. – мелодичный голос свекрови продолжал журчать над ухом, запах духов окутывал плотной волной, улавливал в сеть, сплетенную из жасмина и роз, и почти не оставлял воздуха. Белинда пододвинула стул, подсела к Малене почти вплотную и положила руку ей на плечо:

– Давай поговорим. Я просто обязана… после твоей выходки на мосту…

Малена отдернула плечо, но снова была схвачена, на сей раз более жестко и настойчиво, а в голосе мачехи Бруно появился металл:

– Успокойся!

– Я спокойна, просто не хочу, чтобы ты меня трогала…

– Да, не выносишь прикосновений, это симптоматично. – и снова глубокий вздох, вроде бы исполненный сочувствия и материнской тревоги:

– Малена, я не стану упоминать о проблемах, которые твой поступок создал для нашей семьи… боюсь, ты все равно не поймешь, ведь ты, по сравнению с Бруно, росла совсем в других условиях, твои родители никогда не были публичными людьми…

Сопротивляться сейчас не имело смысла: Белинда все равно скажет все, что сочтет нужным, и будет делать все, что ей в голову взбредет, потому что Бруно нет дома, Мамочка Рашель и вовсе в Марокко, а собственные душевные силы Малены истончились, как весенний лед.

Она все-таки вывернулась из-под руки свекрови и встала:

– Да, мои родители были обычные люди… не надо их приплетать. Что ты хочешь мне сказать? Что у тебя не было злого умысла, когда ты мне позвонила?..

– Я надеюсь, что ты это понимаешь, дорогая… – тонкие длинные пальцы Белинды зачем-то постучали по гладкой поверхности подоконника – звук получился удивительно противным, Малене захотелось зажать уши, но она стерпела. – Я хотела поддержать тебя, просто поддержать…

Она снова постучала пальцами. Ногти, острые, выкрашенные в персиковый цвет, придавали женской руке опасный и хищный вид.

– Когда я говорила, что Лиза ждет тебя под радугой, меня и в мыслях не было подталкивать тебя к самоубийству, и я не намекала, что Бруно устал от тебя, ты приняла все чересчур близко к сердцу.

– Я помню, что ты сказала… – по телу Малены пробежала дрожь, она против воли повторила про себя: «Лиза ждет под радугой… лисы живут под радугой…» (6) – и ей снова захотелось закрыть уши, но что толку – голос Белинды все равно будет звучать внутри, и повторять, повторять эту жуткую фразу… насчет радуги…

– Очень хорошо, мышка, потому что, независимо от того, что ты рассказала Бруно после своего поступка… какие бы объяснения ты ни дала… есть только одна правда: я сказала, что Лиза ждет тебя под радугой, но я не вынуждала тебя прыгать.

****

Внезапно спасительно зазвонил городской телефон. Малена рванулась к аппарату, как антилопа к воде, хотя это был точно не Бруно – муж предпочитал современную сотовую связь, так что в большинстве случаев звонил со своего мобильного на мобильный жены.

«Ну все равно, кто бы это ни был… доктор Штайнер, или редактор, или страховой агент… как удачно!»

Сейчас она готова была согласиться на любое рекламное предложение, если оно даст ей повод выпроводить Белинду, или самой сбежать прочь.

– Слушаю…

– Синьора Магдалена? – мужской голос на другом конце провода был ей совершенно незнаком, и она не смогла скрыть удивления:

– Да, кто это говорит?

– Меня зовут Лука. Лука Корсо. Я ваш новый водитель.

– Да, конечно! Я вас жду!

– Ждете меня? – теперь явно удивился звонящий. – Но я же еще не…

Она перебила:

– Где вы?

– Недалеко от вашего дома, в двух кварталах. Центурион… то есть… ээээммм… ваш муж… сказал позвонить вам, и…

– Чудесно, я же сказала, что жду вас! – она смутно припомнила, что накануне Бруно говорил ей о каком-то своем старом приятеле по футбольному клубу, который отлично водит машину, и он планирует нанять его, чтобы не дергать каждый раз Джанни, но у нее не было времени уточнять подробности. Главное, что этот Лука – кем бы он ни был – давал ей шанс не оставаться больше наедине с Белиндой:

– Когда вы придете, Лука?

– Могу быть у вас через пять минут, синьора Магдалена. – голос по-прежнему звучал удивленно, но, к счастью, спорить он не стал.

– Замечательно. Поскорее, пожалуйста.

Малена положила трубку и встретила недовольный – и остро заинтересованный – взгляд синьоры Грасси:

– Кто это? Ты не говорила, что ждешь гостей…

«А должна была?» – мысленно огрызнулась она, но ответила с напускной беспечностью: