Дракон и Феникс

Цюань ничего ему не ответила, стараясь не подать вида, что знает обо всех ходах.

– В императорском саду. За азалиями. Под травой. Этот ход соединяет дворец императора и гарем, а также выводит за стены Запретного города прямо в лес, – объяснил Чжу Ди. – Между гаремом и дворцом ход свободен, но тоннель, ведущий за стену, закрыт на замок. Мы пытались его сломать, но замок слишком крепкий, да и решетка плотно вделана в камень. Твоя задача – найти ключ и открыть ход по моему приказу.

– Как скажешь, – кивнула Цюань. – Сделаю все, только не трогай моего сына.

– Вот и умница, – нагло улыбнулся Чжу Ди. – Держи своего мальчишку. – Он протянул задремавшего Юнана императрице и тихо добавил: – Помни, мои люди следят за тобой. Не подведи меня.

Цюань прижала сына к груди и, вдохнув его запах, облегченно выдохнула. В открытое окно влетел холодный ветерок, погасив огонь в масляной лампе. В покоях снова воцарился полумрак, а когда Цюань вновь зажгла лампу, то Чжу Ди уже исчез.

Глава 5

Я вышла от императрицы с отвратительным настроением. Хотелось злобно потоптаться ногами по чьему-нибудь позвоночнику, чтобы прямо почувствовать хруст косточек жертвы. И желательно, чтобы жертвой была мерзкая императрица!

Кутаясь в три халата и дрожа от холода, я шла к себе, бубня под нос все известные мне ругательства.

– И чего я ей плохого сделала?! Почему она так любит надо мной издеваться? Больше не буду сидеть с ее сыночком, сама пусть его успокаивает!

Какая-то милая птичка приземлилась на землю и запрыгала рядом со мной. Сбавив шаг, я повернулась к птичке и возмущено заговорила вполголоса:

– Это надо же наговорить мне такого?! Да еще и с такой довольной рожей! А я тоже молодец! С чего вдруг покраснела, когда Цюань начала выпытывать интимные подробности ее жизни с Юном? Можно подумать, что я – сама невинность! Разговоры на такие темы меня уже давно не смущают, а тут вдруг покраснела как помидор. Позорище!

От обиды я резко топнула ногой по припорошенной снегом дорожке. Мой единственный слушатель испугался и взмыл в небо.

– Ой, ну и ладно! – бросила я, глядя вслед улетающей птичке. – Все равно из тебя паршивый собеседник.

Печально взглянув на дорожку, я представила, что это позвоночник Цюань и, коварно улыбаясь, начала высоко задирать ноги и топать как слон. Хруста костей ненавистницы мне, увы, услышать не удалось. Зато хруст тонкого, но от этого не менее скользкого льда, что прятался под припорошенным снегом, я услышала отчетливо. Поскользнувшись, я неловко замахала руками, пытаясь восстановить равновесие, но, проиграв коварному льду, полетела спиной на землю. Услышала бы я хруст своих костей, если бы кто-то не подхватил меня сзади.

– О, святые ёжики! – выдохнула я, осознав, что мне больше не грозит падение. – Чуть не хавякнулась!

Сзади тихо усмехнулись.

– Как же я люблю твои странные слова.

Я вырвалась из рук, что держали меня, и резко повернулась назад.

Юньвэнь стоял передо мной в золотом халате, рукава и ворот которого были оторочены мехом. Часть длинных черных волос была собрана в высокий хвост, а часть свободно струилась по плечам и спине. Молочно-белое лицо императора украшал легкий румянец на щеках.

– Куда идешь? – поинтересовался Юньвэнь. Вид у него был уставший.

– К себе, – ответила я. – А ты?

– Просто гуляю. Холод помогает привести мысли в порядок.

– О Фанге все еще нет никаких известий? – тихо спросила я.

Император помотал головой и отвел от меня взгляд.

После исчезновения Фанга, Юн полностью сосредоточился на поисках друга и войне с дядей. Несмотря на проигранную битву, Чжу Ди все же удалось вернуться в Пекин и реорганизовать армию. До нас доходили вести, что принц почти полностью оправился от поражения и скоро нанесет следующий удар.

– Я так много думал о том, зачем шеньши понадобился Фанг, – глядя в небо, проговорил Юн.

– Шантаж или выкуп, – сказала я, тоже устремив взгляд на небо.

– Или же они объединились с Чжу Ди и решили постепенно лишить меня близких.

– Смысл им объединяться? Шеньши ненавидят принца так же, как и тебя, – задумчиво пробормотала я.

– Враг моего врага – мой друг, разве нет? – Юн печально улыбнулся мне и двинулся вперед.

Аккуратно обойдя скользкий участок, я догнала императора, взяла его под руку и, не дав ему времени удивиться этому порыву близости, объявила:

– Освободи сегодняшний вечер! Мы будем играть в карты!

– Но…

– Возражения не принимаются! Идем ко мне играть!

Я была уверена, что мне придется долго его уговаривать, но Юн вдруг кивнул и позволил увести себя в мои покои.

– Как играть в эти бумажки? – спросил он, скидывая утепленный халат на мою кровать.

Я села за стол и начала пересчитывать самодельные карты.

– Восемь, девять, десять… Легко. Игра называется «Дурак». – Слово «дурак» я произнесла по-русски.

– Что это означает? – тут же поинтересовался Юн, усаживаясь напротив меня.

– Семнадцать, восемнадцать……Глупый. Идиот. Неумный. Девятнадцать, двадцать…

– Странное название. Правила расскажешь?

– Угу, – кивнула я, досчитав карты. – Все на месте!

Правила были простыми, но для людей, которые ни разу в жизни не видели карт, понять все это было крайне сложно. Юньвэнь внимательно выслушал меня, потом я раздала карты, и он начал тупить. Правда, совсем недолго. К третьему кону Юньвэнь уже понял всю суть игры, а к пятому, овладев техникой перевода карт, играл уже как самый настоящий русский. Когда Юн начал часто выигрывать, мой интерес к игре сошел на нет.

– Я устала! – объявила я после пятого поражения подряд. – Сдаюсь и признаю себя дураком.

В подтверждение своим словам я сделала жалостливую моську и подняла руки вверх. Юньвэнь снисходительно кивнул мне и принялся собирать карты.

– Весьма занимательная игра, стоит признать, – сказал он. – Теперь я понимаю, почему драконы так часто хотят играть в нее с тобой.

– Они не такие способные, как ты. Я играю с ними лишь потому, что это смешно – им слишком сложно понять суть игры.

На самом деле, игру не понял только Лунсин, да и то, потому что все это время болтал и отпускал шуточки. Сказала я так, потому что хотела подбодрить Юна, вернуть на его губы хоть тень той теплой и светлой улыбки, которой он так часто меня одаривал.

Однако Юн не улыбнулся. Сосредоточенно мешая карты, он молчал и даже ни разу не посмотрел в мою сторону. Молчание затянулось, и мне стало крайне неуютно. Еще никогда между нами не было этой неприятной тишины, которая возникает только в те моменты, когда собеседникам совершенно не о чем говорить.

Неожиданным спасением в этой ситуации стал желудок Юньвэня. Громко и протяжно заурчав, он вырвал из задумчивости своего хозяина и порядком напугал меня.