Дракон и Феникс

– Это не мой мир, не моя жизнь, – ответила я, переливая воду из одной ладони в другую. – Мне надо домой, ты же знаешь.

– Угу. Знаю.

Он снова откинул голову назад, к бортам ванны, открыв моему взгляду белоснежную шею с ярко выделяющимся кадыком. Черные волосы Юна были завязаны в небрежный хвост, а выбившиеся пряди спадали на лоб и щеки. Я потянулась, чтобы убрать их в сторону и открыть его красивое лицо, но в последний момент отдернула руку и спрятала ее в воде, под слоем лепестков роз.

С каждым днем Юньвэнь становился мне все ближе и дороже. Если я проведу с ним слишком много времени, то непременно влюблюсь. Я чествую, как у меня в груди растет привязанность к нему, как мне хочется проводить с ним все больше и больше времени. Если я вовремя не вернусь домой, то захочу остаться здесь, с ним, вопреки всему на свете.

Нельзя этого допустить. Надо изо всех сил сопротивляться и больше не приближать его к себе ни при каких обстоятельствах.

– Зачем ты издал указ об упразднении ванов? – сменила тему я. – Ты же этого не хотел.

– Я изменил свое решение, – произнес Юн сквозь зубы.

– Врешь, – сразу же поняла я. – Ты даже с Фангом спорил на эту тему. Тебе не хотелось развязывать войну с дядей.

– Войны не будет. Просто еще один бунт, который мои войска смогут подавить. Вот только после твоего похищения трон я ему уступать уже не хочу. Ходит слух, что шеньши прячут наследника Юань. Возможно, стоит поискать его?..

– Мятежная организация, наследник Юань, Чжу Ди – у тебя слишком много врагов, и с каждым надо разбираться последовательно, иначе ничего не получится, – осторожно заметила я.

– Мне кажется, у меня уже ничего не получится, – вздохнул Юньвэнь, крепко зажмурив прикрытые глаза. – Я так устал, Майя. Все идет наперекосяк, и я ничего не могу с этим поделать. Дядя, шеньши, министры, Цюань…

– А что Цюань? – спросила я, положив руки на бортики ванны.

– Она беременна.

– Вот блин! Неужели так сложно было потерпеть! – возмутилась я, ударив кулаком по воде. – Ты там случайно Ланьлина не прибил?

Несколько капель попали на лицо Юньвэня. Не открывая глаз, он стер капли рукой и задумчиво хмыкнул.

– Что? – спросила я.

– Ты даже не засомневалась, чей это ребенок. Так мне доверяешь?

Я замерла, раздумывая о его словах. А ведь и правда, я сразу же подумала о Ланьлине, а не о Юне. Кажется, я уже доверяла ему как маме и папе, ни разу не сомневаясь в его словах. Никогда не думала, что смогу так верить чужому человеку. Хотя, какой он мне чужой? Мы уже через столько прошли вместе.

– Доверяю, – честно призналась я после недолгих размышлений. – Кому мне еще тут доверять, кроме тебя?

Юньвэнь ничего не ответил, но я уловила слабую улыбку на его губах.

Вода постепенно остывала, и я понимала, что скоро нам придется уйти из императорской купальни, но как же не хотелось. Это небольшое светлое помещение, наполненное теплом и расслабляющими запахами, толкало нас с Юном на искренность. Решив, что надо воспользоваться обстоятельствами, я собралась с духом и заговорила:

– Чжу Ди рассказал мне о еще одной девушке из будущего, которая любила его и выполняла его поручения. Также она была подругой Чун. Ее звали Мейли.

Император вздрогнул и открыл глаза. Часто задышал, сжал кулаки и снова прикрыл глаза.

– Еще твой дядя сказал, что якобы была попытка покушения на твоего деда, в которой обвинили Чжу Ди. Мейли, служившая тогда при дворе, взяла вину на себя, чтобы защитить принца. Ты же свидетельствовал в том, что именно она пыталась осуществить покушение. В итоге девушку казнили. Чун пыталась отомстить династии Мин за это, но тоже потерпела поражение.

Некоторое время Юн молчал, а потом, не открывая глаз, тихо спросил:

– Ты этому веришь?

– Я поверю в то, что скажешь ты, – честно ответила я.

Мне казалось, что внутри у меня был радар, настроенный на Юньвэня и определяющий, говорит ли он правду или лжет. Наша связь сама по себе с каждым прожитым днем становилась все крепче, и я не могла объяснить, почему это происходило. Возможно, это все моя фантазия, но мне начинало казаться, что я должна была попасть сюда, в это время. Наверно, когда уже все кажется совершенно бессмысленным и непонятным, где-то глубоко внутри надежда нашептывает, что все, что с тобой происходит, не случайно. Судьба назначила тебе испытание, и от твоего выбора будет зависеть его исход.

– Мой дед всегда по утрам и вечерам пил чаи, – начал рассказывать Юн тихим, задумчивым голосом. – Я часто присоединялся к нему, мы много разговаривали, и он многому меня учил. Чаепитие умиротворяло его вечером, а утром бодрило и настраивало на работу.

Однажды слуги долго не несли нам чай. Дед нервничал, кричал евнуху Бо, но того не было на месте. Тогда я лично отправился проверить, почему нам не приносят чай. В кухне никого не было, кроме симпатичной служанки, которая запомнилась мне тем, что всегда выполняла свою работу с улыбкой, будь то приготовление еды или мытье грязных полов. Я хотел было окликнуть ее, как вдруг увидел, что она достает из рукава маленький пузырек и выливает его содержимое в чайник, в котором всегда заваривают чай для императора.

Оказавшись рядом с ней, я стянул серебряное кольцо с пальца и бросил его в чайник. Кольцо потемнело, и я понял, что девушка добавила яд. Помню, как позвал стражу, как они схватили ее. Позже состоялся суд, а затем и казнь. Она так и не сказала, кто приказал ей отравить императора. Дед считал виновными почти половину дворца. В последнее время он был очень подозрительным, и во всем видел заговоры. Хочешь – верь, а хочешь – нет, но так все и было.

Слушая Юна и наблюдая за его выражением на лице, я думала о том, как сложно ему было жить во дворце. Наконец-то я полностью поняла его чувства и его желание отдать трон мирным способом и удалиться от политических дел. Во мне появилось сильное желание прижаться к нему, погладить его по голове, коснуться губами его шелковой кожи, провести пальцами по его шее, по обнаженным плечам и переплести его пальцы со своими…

Спохватившись, я тихо погрузилась с головой в воду и быстро вынырнула. Убрала с лица мокрые волосы, фыркнула и сказала:

– Я тебе верю. А теперь поплотнее зажмурь глаза, потому что я собираюсь выходить. Вода уже остыла.

Усмехнувшись, Юн выполнил мою просьбу. Я шумно встала и замерла, ища глазами что-то, похожее на полотенце. Не вытираться же мне своей одеждой…

Верно расценив мое замешательство, Юньвэнь тихо хохотнул и, не оборачиваясь, протянул мне хлопковое полотенце, расшитое золотыми нитями.

– Откуда ты… – начала было я, но замолчала и взяла полотенце. – Ладо, не важно. Фокусник хренов.

– Помочь? – хитро улыбаясь, спросил Юн.

– Иди лесом! – нарочито грубо ответила я.

Улыбка императора сделалась еще шире. Он вообще на меня когда-нибудь обижается? Даже, когда я сказала, что не люблю его, он скорее обиделся на этот факт, чем на меня. Он либо невероятно благородный, либо просто идиот.

Вытершись, я обмотала полотенце вокруг себя и осторожно начала выбираться из внушительной ванны. В последний момент моя нога поскользнулась, и я разбила бы себе голову о края долбаного императорского корыта, но Юн вовремя подхватил меня на руки, и я, таким образом, избежала страшного падения.

– Больше я в твое корыто не полезу, – пообещала я, крепко схватившись за плечи императора.

Его глаза, очаровательные темные глаза, были широко распахнуты и глядели на меня немигающим взглядом.

– Так, полегче давай, – возмутилась я, плавясь под его взглядом. – Мне кажется, твоя рука на моей заднице…

– Вот поэтому я и остался с тобой, – не сводя с меня своих бездонных глаз, сказал Юньвэнь. – Чтобы поймать тебя, если ты оступишься. А не чтобы трогать твои ягодицы.

Я открыла рот, чтобы возмутиться, но император вдруг опустил меня на пол, протянул мою одежду и, отойдя в сторону, закрыл глаза и отвернулся.

Бубня себе под нос всякие обзывательства в его адрес, я быстро переоделась и поспешила к выходу из купальни. Юн тихо ступал следом за мной, не сказав по пути к покоям ни слова. Я же была вся на взводе. Пятая точка все еще чувствовала на себе прикосновение его горячей ладони, а ноги подкашивались от одной только мысли о том, что в момент, когда Юн прижимал меня к себе, на мне было только тонкое хлопковое полотенце.

Майя Ли, кажется, ты попала…

В покоях нас ожидал скромный, но сытный ужин, на который я налетела как коршун. Юн же к еде не притронулся. Лишь выпил чашу вина, задумчиво глядя на то, как я, наплевав на этикет, набиваю себе рот.

– Ты же понимаешь, что ничего мне не должна? – внезапно спросил он, глядя на меня странным взглядом.