Дракон и Феникс

– Пусть ваша взаимная любовь расцвела не так давно, это не уменьшает ее силы. Я восхищаюсь вами и вашими чувствами. Вы двое стали для меня примером верности, любви и взаимопонимания. Прошу вас обменяться клятвами!

По сценарию начинал Юн. Он откашлялся, взял меня за руки, посмотрел вниз, собираясь с мыслями, а затем поднял взгляд на меня и начал говорить:

– Я помню нашу первую встречу так, словно это было вчера. Я помню, как приятно ты пахла, когда жалась ко мне в той лачуге. Тогда ты меня заинтересовала. В момент, когда я думал, что тебя казнили, мне казалось, что у меня выбили землю из-под ног. Тогда я понял, что ты мне дорога. День нашего воссоединения я не забуду никогда. Мое сердце забилось чаще, когда я увидел тебя, живую и невредимую, среди слуг. Позднее ты пришла ко мне и сделала жуткий массаж. У меня потом вся спина от него болела. – Оба мы не сдержали смеха. Что правда, то правда – массаж был дикий. – Я был так счастлив, что ты жива. Сердце мое трепетало от восторга. Тогда я понял, что влюбился в тебя…

Майя, моя чудесная девочка из будущего! Я безмерно люблю тебя. Люблю больше всего на свете. Ты – мое солнце, мой мир, моя душа. Без тебя я был и буду никем. Прости, что мой статус не позволяет принадлежать лишь тебе одной. Прости, что тебе приходится делить меня с народом, с делами, со страной. Просто помни, что ты для меня – единственная. Отныне и вовек ты – мой Феникс, а я – твой Дракон.

Когда Юн закончил, мои глаза были полны слез. Я улыбалась счастливой улыбкой, а слезы ручьем катились по моим щекам.

– Если бы твое лицо не выглядело таким радостным, я бы подумал, что моя клятва была ужасной, – пошутил Юн, вытирая большими пальцами слезы с моих щек.

– Глупый, – сказала я, шмыгая носом. – Это была прекрасная клятва. Каждое слово в ней было прекрасным. Я тебя не переплюну.

– А ты постарайся, – лукаво усмехнулся Юньвэнь.

Я шмыгнула носом еще пару раз, вытерла остатки слез с глаз и, взглянув на сияющую от восторга Минчжу, начала произносить слова, которые сочиняла поздней ночью:

– Эй, мальчишка! Ты так вырос за эти годы, стал настоящим мужчиной, но своей детской доброты и невинности все же не потерял. И это здорово. Глядя на тебя, узнавая тебя с каждым разом все больше и больше, я поняла, что ты – идеален. В моем мире таких мужчин нет. И, наверно, в прошлой жизни я действительно спасла страну, раз в этой я встретила тебя. За годы, проведенные с тобой, я жалею лишь об одном: что не влюбилась в тебя раньше, намного раньше. Тогда у нас было бы больше вечеров, связанных с более приятным времяпровождением, нежели ужасные массажи и горькие чаи. – Улыбка Юна стала шире в два раза. – Но как вышло, так и вышло. Главное, что сейчас я стою рядом с тобой, безумно тебя люблю и не хочу отпускать твои руки ни на минуту. Ты – продолжение меня. И что бы ни случилось, я всегда буду тебя любить.

Юньвэнь долго неотрывно смотрел на меня, а потом выдал:

– Целоваться уже можно? Я больше не могу терпеть. Особенно, после таких слов.

До этого момента молчавший Фанг не сдержался и прыснул в кулак.

– Нет! Вы должны еще ответить на мои вопросы! – воскликнула Минчжу, топнув ножкой.

Юн приуныл, а я усмехнулась и пожала плечами.

– Правила есть правила, – заметила девушка. Выпрямившись, Минчжу громко и торжественно произнесла: – Согласна ли ты, Майя Ли, взять в мужья Чжу Юньвэня?

– Да, – уверенно ответила я.

– Согласен ли ты, Чжу Юньвэнь, взять в жены Майю Ли?

– Да, – звонко произнес Юн.

– Чудесно! А теперь обменяйтесь кольцами!

– Кольцами? – удивился Юньвэнь.

Я хитро улыбнулась. Это был единственный нюанс, о котором я ему не сказала. Хотела сделать сюрприз. Об этом знали лишь Минчжу и Фанг. Первая помогала мне с дизайном, а второй отвез заказ и привез готовый продукт.

Чертовски серьёзный Фанг после слов Минчжу подошел к нам и пафосным жестом факира представил нашему вниманию деревянную шкатулку с двумя кольцами из черного нефрита с красной витиеватой вставкой.

Я взяла большое и надела его на палец Юна.

– Мне показалось, это сочетание нам подходит, – тихо заметила я, любуясь кольцом. – На тыльной стороне твоего кольца выгравировано мое имя. А на моем – твое.

– Красиво, – также тихо сказал Юн и, взяв второе кольцо, осторожно надел на мой палец.

Я почувствовала, как дрожат его руки. Мой мальчик так волнуется, хоть и старается не показывать этого.

Минчжу выждала небольшую паузу, довольно улыбнулась и сказала:

– Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловаться!

Не успела я пикнуть, как Юн притянул меня к себе и поцеловал так, что у меня закружилась голова, а букет чуть не впал из рук. Минчжу и Фанг захлопали в ладоши и принялись поздравлять нас – молодцы, запомнили мои уроки.

После жаркого поцелуя я отошла в сторону и, объявив, что готова запульнуть букет, перекинула этот снаряд из рапса через свою голову.

– Ой, – послышался сзади удивленный возглас Фанга.

Я повернулась и рассмеялась.

– Поздравляю, капитан дворцовой стражи! В течение года вы женитесь! – объявила я.

Думала, Минчжу расстроится, но нет. Девушка тоже от души смеялась и подтрунивала над Фангом. Вот это выдержка.

Мы задержались в павильоне еще на пару часов. Перекусили, выпили, а затем переоделись и вернулись во дворец. Всю ночь мы с Юном не сомкнули глаз. Ни сколько из-за любви, сколько из-за разговоров. Начав вспоминать нашу первую встречу, мы уже не могли остановиться, перебирая в памяти общие события.

Счастливые и безмятежные, мы еще не знали, что этот день станет для нас последним спокойным и радостным днем в череде следующих безумных и страшных событий – последних дней правления императора Чжу Юньвэня.

Глава 22

Зажав в руке полупустой кувшин с вином, Лунсин брел по Запретному городу, проверяя посты охраны. Это вовсе не входило в его обязанности, но в моменты, когда он напивался, Лунсину казалось, что он не в полной мере выполняет свою работу. Поэтому он изо всех сил старался как-то задействовать себя, чтобы создать хотя бы видимость работы. Не столько для начальства, сколько для успокоения самого себя.

Пил Лунсин в последнее время довольно часто, а, следовательно, и работать рвался часто. То упрашивал Яо Линя отправить его на передовую, сражаться с принцем Чжу Ди, то рвался сутками патрулировать улицы Нанкина, а то и вовсе просил сделать его шпионом и отправить в далекие страны. Однако ни одну из его просьб глава Летающих драконов выполнить не смог.

Во-первых, сражения на передовой прекратились. Чжу Ди снова затих, наращивая силы и готовясь к новому удару. Во-вторых, улицы патрулировались простыми солдатами, так как офицеры нужны были императору рядом, во дворце. Ну а в-третьих, шпионаж в других государствах Юньвэню был ни к чему.

Все это удручало Лунсина, тяжело переживающего неразделенную любовь.

Поначалу никаких серьезных чувств к Мей он не питал. Да, она понравилась ему, так как была красивой и необычной. Он начал шуточно ухаживать за ней, делать комплименты, дарить букеты. Намерения его были несерьезным, и сам Лунсин ни на что особенно не надеялся, однако чем больше времени он проводил с этой девушкой, тем больше заинтересовывался ею. Юноша сам не понял, как простая симпатия переросла в нечто большее. Он захотел быть с Мей, захотел стать ее мужем, завести общих детей, отдать за нее свою жизнь…

Но она выбрала императора. Не потому, что Мей хотела власти и положения, а потому что действительно любила его. А он любил ее.

В день, когда эти двое решили провести необычную свадебную церемонию, Лунсин шел к Мей с предложением поиграть в ее странную, но интересную игру – карты. Издалека он увидел, как Мей вместе с императором, Фангом и Минчжу стремительно покидают Дворец Небесной Чистоты с каким-то тряпьем и едой. Любопытства ради Лунсин тайно последовал за ними и стал свидетелем странного свадебного обряда.

Но больше всего юноша был поражен не самой свадьбой, а словами, которые говорили друг другу Мей и император. Настолько искренние и трогательные, они вонзались в сердце Лунсина раскаленными кинжалами. Одно дело – понимать, что любимая женщина влюблена в другого мужчину, но совсем иное – лично видеть их счастье.

С того дня настроение Лунсина изменилось. Веселиться не хотелось, а разговоры с кем-либо раздражали настолько, что юноша резко менялся в лице и уходил, ничего не сказав собеседнику. Ланьлин сразу понял состояние Лунсина и сказал, что рано или поздно это пройдет. Если хочешь, чтобы рано – то надо отвлечься на других женщин. Вот только Лунсин не хотел других женщин. Поэтому он пил вино.

– Вот же… – прошипел юноша, когда заметил, что ноги вывели его к покоям Мей.

Окна девушки горели тусклым светом. Изредка можно было заметить мельтешащие тени. Наверно, она там с императором.

Стоило Лунсину подумать об этом, как одно из окон приоткрылось, и из него показалась мордашка Мей. Лунсин тут же скользнул в сторону и притаился за азалией.