Бабка

– Но в 1963 году городу внезапно присвоили статус закрытого. Это решение не объяснили ни тогда, ни позже – даже сегодня подробности остаются засекреченными. Согласно слухам, здесь могли располагаться военные радары или системы ПВО, прикрывающие северные границы страны. Город перестал появляться на картах, его жизнь окутала завеса секретности, а жители оказались словно отрезанными от мира.

Я заметил, как за моей спиной одинокий прохожий замер, насторожённо поглядывая в нашу сторону, но не стал обращать внимания, продолжая рассказ.

– После развала СССР закрытый статус с города сняли, но к этому времени его величие давно кануло в прошлое. Люди уезжали, шахта закрылась, и с каждым годом население редело. В 80-е здесь жило около 7,5 тысяч человек, но по последней переписи 2010 года – всего 700. Большинство домов опустели, шахта так и осталась заброшенной, а почти все оставшиеся жители – пенсионеры, скромно доживающие свой век.

Мы перешли к панорамному виду города. Ржавые водонапорные башни, обшарпанные многоэтажки с выбитыми окнами, мрачные аллеи с заросшими кустами. Я продолжил с оттенком таинственности:

– С каждым годом Заря всё больше напоминает призрак: улицы и дворы зарастают, дома разрушаются под натиском зимы и ветров. Город погружается в забвение. И всё же те, кто остались, говорят, что здесь есть что-то большее, чем просто покинутые дома и туманная история. Заря-10 – это место, где само время остановилось. И кто знает, возможно, оно таким и останется на десятилетия, не изменившись, как последний осколок другой эпохи, застывший среди Чукотки.

Закончив краткий исторический экскурс. Я подошёл к Тёме.

– Ну что? – спросил я. – Как получилось?

Артём, прищурившись, пересматривал только что отснятые кадры и со всей гордостью кинооператора ответил мне:

– Круто, прям по-взрослому. Я бы в начале ещё рекламу танков и казино вставил.

– Ха, была бы у меня возможность, я бы пять реклам вставил, – улыбаясь, сказал я Артёму. – Ладно, давай попробуем поснимать город с высоты.

Мы перешли к съёмкам города с дрона, запуская его с разных точек и поднимая над мёртвыми улицами. Сверху город казался ещё более бесформенным: крыши домов, поросшие мхом, плотно закрытые ставни, как глаза, закрывшиеся навеки. Площадь, скверы, развалины – всё это словно выпало из времени и тлело, накрытое серым покрывалом. Артём мастерски управлял дроном, плавно снимая панорамы и выискивая детали.

– Чёрт, смотри! – Я резко указал на пульт. – Вон там, видишь? Церковь.

Артём, вздохнув, нехотя направил дрон поближе к зданию. Полусгнивший купол церкви маячил на окраине города, окружённый мрачными деревьями и парой домов. Остов здания был почти полностью скрыт под чёрными пятнами плесени, и от него тянулся ободранный забор. Камера дрожала, когда Артём приблизился к разрушенной колокольне, вглядываясь в темноту окна.

– Да подлети ты поближе, кадры будут супер! – возбужденно просил я.

– Ладно, раз уж ты так настаиваешь, – пробормотал Артём.

Но как только дрон опустился, сигнал начал пропадать, что странно, радиус полёта был в запасе. Артём на последних секундах успел отвести беспилотник обратно, направив его в нашу сторону. Вдруг сверху внезапно сорвалась стая ворон. Они кружили вокруг, словно настороженные, пока одна, крупная, с мощным клювом, сорвалась вниз и захватила наш аппарат. Я побледнел, глядя на экран: ворона с остервенением уносила дрон прочь, благо связь восстановилась и можно было отследить, куда она летит. Пока мы растерянные смотрели на экран, отчаянная тварь перегрызла лопасти и упала вместе с добычей.

– Нет, твою ж мать! – заорал я, окончательно осознав происходящие, и бросился к месту крушения.

– Ты что, с ума сошёл? Подожди! – захлопнув пульт в ладонях, крикнул мне в след Артём, пытаясь догнать.

Добежав до места, я увидел, как ворона, словно стервятник, выклёвывала провода, проглатывая их с голодной жадностью. Порывшись в сумке, я нащупал перцовый баллон, правда поняв, что его эффективность под сомнением, подобрал обычную палку с земли.

Птица продолжала терзать дрон, как хищник, стараясь рассечь клювом корпус. Кровожадный блеск её глаз словно предупреждал: «Ещё шаг – и я разорву его полностью». Стараясь не мешкать, я подкрался к ней со спины и резко замахнулся, размахивая палкой, пока ворона не отлетела в сторону с громким карканьем, но не улетела, а села поблизости, наблюдая за каждым моим движением. Убедившись, что животное успокоилось, я схватил дрон, осматривая, насколько он повреждён.

– Боже, как он вообще выжил после такого? – сказал я вслух, не глядя на Артёма, который наконец догнал меня.

– Ты в порядке? – спросил он, всё ещё наблюдая за вороной, которая по-прежнему сидела рядом, пристально глядя на нас, словно выжидая момента.

Я кивнул, хотя мои руки слегка дрожали.

– Слушай, это всего лишь техника, ты так с ума сведёшь нас обоих! – Артём выдохнул и положил руку на моё плечо. – Если ещё раз такое выкинешь, я обижусь и будешь один ходить расспрашивать стариков.

Я фыркнул, пытаясь унять дрожь. Эта работа значила для меня намного больше, чем просто съёмки. Годы рутинных, скучных заданий уже давно опустошили меня, оставив разве что злое упрямство. Здесь, в этом забытом богом месте, я чувствовал себя компьютерной программой, в которую заложили единственную задачу – снять кино.

– Не нервничай, – ответил я, осторожно складывая остатки дрона в сумку. – Это мой шанс, понимаешь? Если сейчас остановиться, всё пойдёт прахом.

Артём закатил глаза, но уже не спорил. Пока я пытался понять, какие из частей беспилотника ещё пригодны, а что придётся выбросить, к нам подошёл Виктор. Он всё это время стоял неподалёку, спокойно наблюдая за всей этой сценой, поджидая удобного момента, чтобы вмешаться.

– У вас тут, я смотрю, проблемы с техникой, – сказал он, не отрывая глаз от сумки с остатками дрона.

Погруженный в свои мысли, я только кивнул. Артём, удивленный встречей, по-своему внимательно смотрел на Виктора, оценивая его и явно подумывая, насколько полезным он может оказаться в этот момент.

– Тут в городе есть один человек, который может помочь, – Виктор прищурился и закурил. – Иван Афанасьевич, знают его все, как местного гения. Два технических образования, Ленинскую премию получил в молодости, а теперь тихо в своей мастерской сидит и чинит всё подряд. Тостеры, машины, вездеходы – всё может сделать.

– Но что-то мне подсказывает, что это не бесплатно и не для всех, – осторожно сказал я, прислушиваясь к каждому слову Виктора.

– А ты догадливый, – кивнул он, выпуская струйку дыма. – Чужаков не любит из-за местных особенностей, хотя, если представиться ему и объяснить, кто вы и зачем, может согласиться помочь. Мастерская у него в гаражном кооперативе, тут недалеко, на улице Пролетарской.

– Можем попробовать, – ответил Артём, посмотрев на меня.

Я кивнул, обдумывая всё услышанное. Мастерская, пожилой местный мастер с опытом и характером… Картина складывалась сама собой, и, несмотря на недавние инциденты, во мне снова заиграл интерес. Было в этом Иване Афанасьевиче что-то, что пробуждало моё любопытство, он мог оказаться куда более интересным, нежели те, кого сегодня нам удалось опросить.

Мы отправились на поиски, и стоило нам завернуть за первый поворот, как снова мелькнула знакомая тень. Та самая ворона, словно привязанная невидимой нитью, следовала за нами.

– Да сколько можно! – буркнул Артём, нервно оборачиваясь.

Птица кружила над нами, издавая раздражающие звуки, словно насмехалась. Артём пытался не обращать на неё внимания, но его лицо становилось всё более напряжённым.

– Что она за нами таскается? Может, она… – начал я, но не успел договорить, как ворона, назло, снова пролетела прямо над нашими головами.

– Сука, отвали! – вдруг резко, гневно крикнул Артём.

Крик застал пернатую врасплох. Птица замерла в растерянности, а затем, потеряв управления, врезалась в старые провода, натянутые между покосившимися столбами. Раздался громкий треск, и её тело дёрнулось от удара электрическим током. Через секунду обугленный труп упал на пол, подняв клубы пыли, лишь кусок провода забавно свисал с обгорелого клюва.

– Чёрт – выдохнул я, отшатнувшись. – Ты это видел?

Артём посмотрел на меня и утвердительно кивнул головой.

– Ты чего, Тём? – спросил я, с трудом переваривая увиденное. – Как ты это сделал?

– Без понятия, – ответил он, явно стараясь держать серьёзное лицо. Но через секунду улыбнулся и добавил:

– Может, я новый король ворон?

Я ошарашенно покачал головой, глядя на тело птицы, из которого всё ещё шёл лёгкий дымок. Запах горелого мяса распространился на всю улицу.

– Да уж… – протянул я. – Скорее палач ворон… по неосторожности.

Продолжая путь, мы вскоре дошли до указанного Виктором места – в конце гаражного кооператива, за выцветшими от времени воротами, виднелись два строительных вагончика. Они были окружены трёхметровым забором с натянутой колючей проволокой, а по периметру висели ржавые таблички: «НЕ ВЛЕЗАЙ – УБЬЁТ». Обстановка здесь была мрачноватой, что вполне вписывалось в концепцию города. Повсюду громоздились горы разобранных машин, детали вперемешку с металлоломом, и по виду мастерской становилось ясно – Иван Афанасьевич здесь не просто ремонтирует технику, он словно собирает её заново, по крупицам.

На флагштоке у вагончика едва держался потрёпанный флаг СССР, чей красный цвет поблёк под ветрами и солнцем. Когда мы поднялись по деревянным ступеням и заглянули внутрь, там царил полумрак. Нас встретил пронзительный запах масла, пыли и металла – все ароматы, характерные для старых мастерских.

Внезапно за дверью послышался резкий скрежет, и из-за груды железок появился старый мастер. Он стоял в сварочной маске, которую тут же поднял. Его брови нахмурились, и он инстинктивно схватил кусок железной трубы, ещё горячей от недавней сварки.