Бабка

– Эх, надо было брать модель подороже… – с досадой произнес я.

– Забей, Паш, всё нормально, – отозвался Артём, успокаивая меня. – Запасных аккумуляторов хватит. Пусть камера отогреется и зарядится. А пока – в магазин сходим, купим чего на ужин. Сомневаюсь, что здесь есть круглосуточные магазины. И пиццу здесь точно не закажешь.

– Верно, лучше позаботиться заранее. Слушай, а откуда тебе известно про церковь? «Почему молчал?» —спросил я, настороженно глядя на друга.

– Да так… в самолете скучно было, а ты все время спал – не с кем словом перекинуться. Вот и залез в интернет – почитать про Зарю. На сайте какого-то блогера наткнулся на упоминание о церкви. Извини, что сразу не сказал. Боялся, что окажется фейком, или снимки старые, и там уже руины одни. Ты бы расстроился, что не получилось снять ничего интересного – вот я и молчал. Зато теперь точно знаем – церковь есть, – ответил он, избегая моего взгляд.

Его уклончивый тон вызвал у меня ещё больше вопросов.

– Да ладно тебе, – протянул я, стараясь сгладить неловкость. – Я бы не расстроился. Просто твоя таинственность меня насторожила. Теперь точно – наша цель церковь. Нужно обязательно снять её

– Обязательно сходим, времени ещё полно, а пока нужно в магазин, у меня осталась последняя сигарета. А церковь… отснимем позже, можно и с воздуха, с дрона, – добавил он легкомысленно, но в его словах чувствовалась некоторая небрежность

– Хорошо, пошли. – согласился я, хотя предчувствие чего-то нехорошего не покидало.

Мы направились к магазину, вгрызаясь в холодный ветер, который, казалось, проникал до костей. Пустые улицы и темные окна усиливали ощущение заброшенности – будто город замер в полусне, ожидая чего-то страшного. Артём молча шагал рядом, насвистывая себе под нос мелодию, которую я не узнал.

Люди по пути нам уже не встречались, зато было много собак. Одни просто бродили в поисках еды, стаями по пять – десять штук. Другие, подобравшие костистые бока, одиноко жались к мусоркам и смотрели нам вслед глазами, полными холодной тоски. Однако по пути мне удалось разглядеть и третий тип этих бездомных зверушек. Подобных псин я не встречал ни разу: худые до болезненности, плешивые, вонючие, часто с вывернутыми лапами и искусанной мордой в кровоподтёках, это особенная каста, которая одним видом сразу выделялась на фоне остальных четвероногих. При виде нас эти твари, иначе обозвать их сложно, замирали на месте, бросали быстрый взгляд в нашу сторону и убегали прочь. Я смотрел на Артёма, он старался показать вид, что не обращает внимания на слежку со стороны псов, но было заметно, что он следил за ними.

Когда мы дошли до магазина, стало ясно, что он работает. На стекле висела бумажка с графиком – с девяти до пяти. После жизни в центральной России, время работы казалось строгим, и я был рад, что мы успели до закрытия.

Внутри магазин оказался маленьким, но плотно заставлен стеллажами. Ряд выцветших этикеток и скромный ассортимент товаров навевали тоску. Несколько банок с консервами, пара пачек макарон, засохший хлеб, дешёвое вино и крепкий алкоголь, стоявшие на полке как единственные признаки «роскоши».

Когда мы с Артёмом начали выбирать продукты, женщина за кассой начала нас разглядывать. Её лицо украшено толстым слоем косметики, волосы аккуратно уложены, а ярко-красный маникюр сиял под светом магазинных ламп. Все-таки факт, что женщина, где бы она ни была, все равно остается женщиной – правдив, и её внешний вид смог немного душевно согреть меня. Заметив её заинтересованность, я решил завести диалог.

– Здравствуйте, вы прекрасно выглядите! Меня зовут Павел, мы студенты из Москвы, снимаем документальный фильм. Не уделите ли нам пару минут – всего несколько вопросов? – быстро произнес я, жестом показывая Артёму – пора начать съёмку

Женщина с улыбкой моргнула, наше внимание ей явно льстило. Пряча едва заметный смешок, она скрестила руки, но её брови приподнялись с интересом.

– Да откуда ж такие красивые студенты в Зарю пожаловали? – протянула она, оглядывая нас, словно оценивая, правда ли мы здесь по учёбе. – Сюда редко кто заезжает, а с камерой так вообще никого не видела уже лет десять.

– Ну, для диплома нужно показать жизнь в небольших городах, – ответил я, надеясь, что любопытство возьмёт верх над её осторожностью. – Пытаемся разобраться, чем живёт Заря, как люди тут остаются и какие трудности с радостями находят.

Она снова хмыкнула, теперь уже с лёгкой насмешкой, но в глазах её появилась доброта.

– Радости? Хм, редкость они тут, да и народ у нас закрытый, мало ли что подумают, – женщина усмехнулась и поправила локон. – Но спрашивайте, если надо, что смогу – отвечу.

Артём настроил камеру, кивнул мне, показывая, что мы готовы начать. Я задал ряд вопросов, стараясь сохранить дружелюбие в тоне:

– Как вас зовут? Как давно вы живёте в Заре? Нравится ли вам здесь?

Женщина задумалась, сложив руки на груди и глядя в сторону, словно пытаясь собрать мысли.

– Зовут меня Галина Константиновна, – тихо произнесла она. – Здесь я проездом по работе. Так-то я с соседнего поселения, оно побольше, и блага цивилизации там развитие. Просто здесь сразу две продавщицы заболели, а меня на подмену командировали за двойную оплату. Хоть и пустовато тут, но от лишних денег грех отказываться. Вообще в Зарю я раньше часто ездила, у меня здесь подружки жили, они меня гадать учили. Потом девчата переехали – и я забыла про это место. А теперь вот – судьба вернула, второй месяц здесь торгую.

– И как же вы здесь выживаете? – поинтересовался я. – Один магазин на весь город… как справляетесь с трудностями?

Женщина посмотрела в окно, где в сумерках едва заметно сновали те самые тощие, рваные собаки, что попадались нам на пути. Она вздохнула.

– Как-то выживаем, – лицо её мгновенно помрачнело. – Заря – не для слабых. Говорят, здесь люди меняются со временем. Становятся… тихими, мрачными. Вы осторожнее здесь, молодые люди. В городе есть своя… изюминка, местная такая. Здешние жители и Библию читают по-своему, и верят – как-то странно… Вера у них – смесь православия, язычества и чего-то… зловещего. Держитесь подальше от…

Не успела она договорить, как вдруг из её носа потекла струя густой, красно-чёрной крови. Галина ахнула, подняв руку к лицу, и застыла, беспомощно моргая. Внезапный рёв раздался снаружи – собаки, что до этого просто бродили под окном, разом взвыли, будто охваченные паникой. Самые крупные кидались на окно, клацая зубами и пытаясь выбить стекло.

Я вцепился в перцовый баллончик в кармане. В этот момент одна из этих тварей, замирая, встретила мой взгляд. Её глаза, тёмные и пустые, задержались на мне лишь на мгновение, после чего собака поджала хвост и отступила, увлекая за собой остальных. Вой стих так же внезапно, как начался, оставив за собой лишь гнетущую тишину.

Женщина, наконец, отняла окровавленные пальцы от лица, её губы дрожали, но в глазах читалось предупреждение. Артём убрал камеру, достал из сумки салфетки, купленные для протирки объектива, и протянул женщине. Она молча кивнула, вытирая лицо. На её губах появилась попытка улыбки, но глаза оставались затравленными. Мы молча показали пальцем на нужные продукты. Она пробивала их с такой бесшумной сосредоточенностью, словно всё происходящее уже не имело для неё значения. Уже у двери магазина Галина издала слабый звук, словно пытаясь окликнуть нас, но голос её сорвался на хрип. Она смотрела нам вослед – в глазах стояли слезы, отражая весь ужас и безнадежность этого места. Её безмолвный взгляд молил об осторожности, но слова замерли на губах.

Выйдя из магазина, мы увидели – время к вечеру. Солнце едва пробивалось сквозь серую мглу, но для съемок с дрона еще годилось. Однако Артём предложил вернуться в отель и отдохнуть.

– Завтра, – сказал он, – Нужны свежие силы – дел еще невпроворот.

Я не чувствовал усталости – наоборот, энтузиазм бил ключом после болезни, но спорить не стал. Всё-таки Артём очень сильно помогает мне, и с его мнением нужно считаться.

Путь назад мы проложили уже по-другому, по невиданному нам ранее маршруту, дабы рассмотреть побольше городских мест, подметив для себя интересные. Среди намозоливших за день глаз панельных домов выделялись и другие вещи, например, центральная площадь имени Ленина, на которой, как можно догадаться, стоял памятник вождю. Монструозный, мраморный Ильич, непоколебимо возвышался. Одной рукой он держал край своего пальто, а другой указывал на заброшенное здание главпочтамта, опознать которое можно было лишь по ржавой вывеске из профильной трубы.

Неподалёку мы заметили аптеку и банкомат, расположенные прямо в одной из квартир на первом этаже жилого дома – такие находки могли бы стать своеобразной изюминкой нашей документалки. В целом обстановка дня немного разрядилась: центр города показался самым «дружелюбным» местом, и мы, отойдя от дневного шока, уже вовсю шутили. Артём подметил, что здесь всё равно лучше, чем в жилом комплексе на границе МКАДа, а я с сарказмом заметил, что не хватает дешевой пластмассовой стелы с надписью: «Я люблю Зарю-10».

После этих небольших открытий и нашего шуточного настроения мы наконец вернулись в отель, готовясь к следующему дню и его неизведанным тайнам.

Но не успев до конца открыть входные двери, мы услышали чей-то голос:

– Добрый вечер, господа! – раздался громкий голос, эхом пронесшийся по пустому холлу

Войдя в холл, мы сразу заметили перемены. Посреди фойе появился широкий деревянный стол и стулья – не новые, но вполне пригодные. За ними сидели уже знакомый нам старик и неизвестная личность. Это мужчина спортивного телосложения, на вид лет сорока пяти. Одетый в тёмный строгий костюм и черные, как смола, туфли. Поняв, что мужчина здоровается с нами, мы подошли к столу и, пожав ему руку, поздоровались в ответ. Мой взгляд упал на его запястье – там красовались старинные часы «Молния», советская классика с едва различимой черной гравировкой на циферблате. Несмотря на почтенный возраст, часы выглядели безупречно – сияли, словно новые.

– Прошу прощения за неучтивость, я не представился. – заговорил мужчина. – Виктор. Очень рад знакомству

– Взаимно, – ответил я. – Меня зовут Паша.

– А я Артём, – вслед за мной представился мой друг.

– Ну, джентльмены, предлагаю вам присоединиться к нам. Здесь, в Заре, не так много развлечений, и, дабы немного отдохнуть и пообщаться, мы собираемся по вечерам и играем в карты. Естественно, не на деньги, а просто сопровождаем беседу игрой.

– Конечно, не на деньги, – подал голос старик, недовольно хмыкнув. – Только дурак будет с шулерами по типу тебя на бабло играть.

– Ну что вы, Михал Палыч, опять за свое. Всё бормочите и бормочите, я же знаю, что вы на самом деле светлый и гостеприимный человек. Молодёжь может не так вас понять и подумать всякое. Постарайтесь, пожалуйста, сегодня без этого.

Пока Виктор разговаривал со стариком, мы обменялись с Артёмом молчаливыми взглядами. Вечер в компании выглядел интригующе и манил больше, чем старый телевизор в номере.

– Ладно, почему бы и нет, – кивнул Артём, усаживаясь напротив старика. Я последовал его примеру.

– Не солидно сидим. Предлагаю выпить за знакомство, – сказал Тёма и потянулся в свой рюкзак, достал оттуда водку и палку колбасы, купленную сегодня в магазине.

Дед будто ждал этого момента всю жизнь, он тотчас помолодел, пулей стремясь к своей каморке, и через мгновение снова оказался за столом, принеся на всех хрустальные стопки.

Старик с жадностью взглянул на бутылку, затем – на Артёма.

– Колбасу убери, лишнее, – буркнул Михаил.