Антиваксеры. Книга 1. Грустный праздник

В полумраке городского отделения бюро судебно-медицинской экспертизы было тихо, если только не считать звуком монотонное гудение люминесцентных ламп под потолком. Начальник полиции стоял перед трупом, лежащим на каталке, и внимательно его разглядывал. Полковник, казалось, ждал, что голый, атлетически сложенный покойник вдруг смутится под пристальным взглядом Котова, встанет и расскажет о событиях, произошедших два дня назад в квартире Бабушкина. Но Штык лежал спокойно и невозмутимо, и говорить ничего не собирался. А лицо его было совершенно незнакомо полковнику.

– Какова причина смерти покойника? – спросил начальник полиции, закончив наконец играть со Штыком в молчанку.

– Вскрытие еще не делали, – ответила врач-судмедэксперт Ольга Альбертовна Хисамова, симпатичная дама средних лет, бесстрастно ожидающая рядом, пока посетитель насмотрится на труп, – он у меня четвертый в очереди. Поступил как неопознанный. А вы еще не установили личность покойника?

– Нет, пока выясняем, – соврал Котов, – а предварительно Вы можете мне сказать, от чего он умер?

– Могу. Предположительно смерть наступила от удара тяжелым тупым предметом по затылку, молотком или небольшим топориком, – сказала Хисамова, достав из кармана длинную узкую пачку и вытряхивая из нее сигарету. Котов тут-же вытащил зажигалку и услужливо ее зажег. Ольга Альбертовна прикурила и глубоко затянулась.

– Кстати, Вы обратили внимание на выражение его лица? – спросила она, выпустив облако густого белого дыма.

Полковник сам не курил и не переваривал запах табака, но сейчас, не обращая внимания на дым, сделал заинтересованный вид и сказал:

– А что не так с его лицом?

– Оно абсолютно спокойно, – сказала Ольга Альбертовна, – либо его убил очень ловкий человек, бесшумно подкравшийся к нему сзади, либо убийцей был его знакомый, нанесший удар, когда покойник повернулся к нему спиной.

– Да, действительно странно, – протянул Котов, тоже обративший на это внимание, – а другая причина смерти исключена? Убитый то вроде не слабак, к нему, наверное, сложно подкрасться сзади и ударить по затылку? Тем более, что преступление совершено ночью, когда вокруг тишина. Хотя если его пристукнул знакомый, тогда конечно…

– Нет смысла гадать, вскрытие покажет, – Ольга Альбертовна пожала плечами, – но на первый взгляд иных наружных повреждений у трупа нет. Если не считать того, что несколько месяцев назад его вакцинировали.

Она ткнула пальцем в обнаженную грудь Штыка, но Котов, как не приглядывался, никакого укола от инъекционного пистолета не увидел.

– След еле заметен, ему от четырех до шести месяцев, – пояснила Хисамова.

– Странно, – удивился полковник, – он же член партии антиваксеров.

– Может он конечно и член, зато привитый, – равнодушно ответила Ольга Альбертовна, – а откуда Вы знаете, что покойник из партии, если его личность не установлена?

– Нашли у него в кармане листовку, – придумал на ходу Котов, который уже понял свою промашку.

– Может взять у убитого тест на антитела? – спросила Хисамова, – для подтверждения факта вакцинации.

– Да не нужно, – сказал полковник, – к причине смерти ведь прививка отношения не имеет?

– Конечно нет. Мне исследовать труп вне очереди? – спросила Ольга Альбертовна, прекрасно понимая, что просто так полковники полиции в ее владения не приезжают.

– Нет необходимости, – ответил Котов, думая похоже о чем-то своем, – дадите заключение в общем порядке.

– Хорошо, – Хисамова махнула рукой, и подошедшие санитары потащили каталку с покойником обратно в холодильник. Странный посетитель попрощался и пошел к выходу, а Ольга Альбертовна недоуменно посмотрела ему вслед – она так и не поняла, для чего полковник сюда приезжал.

Вчера вечером Котов затребовал себе все материалы по наблюдению за партией антиваксеров, что имелись у его подчиненных. Потом в течении нескольких часов, далеко за полночь, полковник просмотрел принесенные документы и пришел к однозначному выводу – полиция ничего не знала о текущем положении дел в партии. Когда-то давно, в самом начале Пандемии, слежка за Иваном Ивановичем и его компанией была поставлена на должном уровне. Власти знали обо всем происходящем у антиваксеров, новые лица, незамедлительно брались на учет, переговоры руководства партии внимательно прослушивались, а передвижения тщательно контролировались. Но со временем в администрации города поняли, что партия антиваксеров не предпринимает никаких реальных действий по дестабилизации обстановки, а занимается в основном лишь театрализованными представлениями, эффектными, но не опасными.

У властей сложилось даже мнение о полезности антиваксеров. Ведь партия стала этаким местоблюстителем, направившим в своих целях поток возмущения непривитых граждан, прочно завладев их умами, и препятствуя появлению какой-либо другой оппозиции. И никакая новая партия, возникни она вдруг в Шахтинске, не смогла бы отобрать протестный электорат у антиваксеров. Иван Иванович этого никогда бы не допустил. Места для гипотетической третьей силы в городе не имелось, и всех такое положение вполне устраивало.

Поэтому слежка за партией антиваксеров превратилась со временем в рутинную и необязательную процедуру. Результаты этой преступной рутины и наблюдал сейчас Котов. Во-первых, у полиции не было никакой информации по Штыку, недавно появившемуся в партии, но похоже сделавшего там головокружительную карьеру, а во-вторых, силовики ничего не знали о намерениях Ивана Ивановича устроить жестокую шутку с Бабушкиным. В прежние времена такую информацию мгновенно бы выявили и передали по назначению. А теперь, в результате преступного пренебрежения Котовым и его людьми своими обязанностями, Андрей Николаевич убит, и абсолютно не важно, произошло это случайно или намеренно. Полиция в принципе не имела права допустить возникновения такой ситуации. Но все прошляпила…

Сегодня утром масла в огонь подлил еще и следователь, позвонивший Котову сразу после конспиративной встречи с агентом. Он взволнованно сообщил полковнику два очень важных известия. Во-первых, нет никакого смысла организовывать наблюдение за Штыком, так как тот убит прошлой ночью, а во-вторых, Кузнецова ждет в ближайшее время очень важное задание от Ивана Ивановича. Суть его скрытный секретарь партии пока не сказал, но майор не сомневался, что это опять будет убийство. Антонов приказал агенту сразу-же звонить по известному номеру, как только он узнает новые подробности, а Котову предложил немедленно установить за Олегом круглосуточное наблюдение. Прямой резон в этом был, ведь Кузнецов после получения нового задания мог просто не иметь возможности никому позвонить.

Котов тут же затребовал уголовное дело по факту убийства, произошедшего во вторник ночью. Причем вместе со всеми подобными делами за последний месяц, якобы в качестве надзора за работой подчиненных, но открывать другие папки даже не стал. А дело Штыка полковник изучил очень внимательно, хотя ничего интересного он там не увидел. Личность убитого не установили, труп проходил как неопознанный. При нем не оказалось ни документов, ни денег, ни телефона. Отпечатки пальцев покойника в базе полиции отсутствовали. Само орудие убийства не обнаружено, никаких улик таинственный преступник не оставил. Странно, но судя по выражению лица Котова, такое безнадежное положение дел, казалось, вполне удовлетворило его. Полковник вызвал машину, поехал в отделение судебно-медицинской экспертизы, посмотрел своими глазами на бесстрастное лицо Штыка, пообщался с приятной во всех отношениях Ольгой Альбертовной, а потом направился в городскую администрацию, на совещание к Главе.

Еще вчера стороннему наблюдателю поведение Котова показалось бы весьма странным. Молниеносно установив организатора и исполнителя преступления, а также зная, что следствие по делу смерти Бабушкина ведет ФСБ, полковник ничего не сообщил об этом Бритвину, хотя обязан был это сделать. Правда в его защиту можно было сказать так – фактическая картина смерти главного редактора не соответствует версии убийства, изложенной самим киллером, и требуется провести свое дополнительное расследование, прежде чем передавать информацию в ФСБ. Ведь вполне возможно, что Бабушкина убили совершенно другие люди, пришедшие уже после парочки самодеятельных палачей-антиваксеров. В практике полковника случались совпадения и похитрее.

Такое объяснение действий Котова было очень натянутым, но, тем не менее, еще вчера оно имело право на существование. Однако сегодня, после того как полковник узнал, что один из участников нападения на Андрея Николаевича убит, а организатор преступления планирует совершить новое убийство, скрывать эту информацию от ФСБ стало уже абсолютно недопустимо. Но Котов похоже и теперь не собирался ни с кем делиться своими знаниями. И это было очень странно, не говоря уже о том, что сокрытие такой информации серьезно угрожало прежде всего самому полковнику. Ведь если Кузнецова поймают, он сразу переведет стрелки на следователя, который его завербовал и был в курсе всех событий. Ну а майор Антонов незамедлительно выдаст начальника полиции, и последнего ждет тогда весьма незавидная участь. Однако сторонний наблюдатель, увидев сейчас Котова, с удивлением бы отметил, что полковник чувствовал себя вполне уверенно, а никакого беспокойства за свою судьбу он не испытывал. И это тоже было очень странно.

Глава 20. Письмо счастья

(четверг, 14:00, двое суток до Дня вакцинации)

В освещенном солнцем кабинете Главы стоял негромкий гул. Участники предстоящего совещания сидели за большим столом и вполголоса переговаривались, обсуждая последние события. Где-то задерживался лишь сам хозяин кабинета, всегда обычно очень пунктуальный. Но наконец, опоздав на десять минут, Соловьев вошел, сел в свое кресло и обвел коллег странным отсутствующим взглядом. Что-то неладное творилось с Главой, заметно было, как сильно его переполняют эмоции, и он с трудом сдерживает себя. А присутствующие в свою очередь с изумлением уставились на руки Евгения Васильевича, ведь на них красовались тонкие латексные перчатки.

Спустя некоторое время Соловьев сумел совладать с собой и совещание началось.

– Как обстановка у вас? – спросил мэр, обращаясь к Ракитину.

– Нормально – бойко отрапортовал тот, – в редакции все идет обычным путем, Бабушкиным никто не интересовался, его отсутствие даже и не заметили. Охранникам я сказал, что он в отпуске. Я периодически захожу к нему в кабинет, свет включаю, жалюзи открываю…

– А кто газету в печать подписывает? – перебил Глава.

– Я отсканировал визу Андрея Николаевича и сам на струйном принтере ее распечатываю поверх оттиска. Получается, как от руки, разницу и не заметить, – скромно ответил Артем.

– Молодец, – пробурчал Соловьев и перевел взгляд на Котова, – у Вас что? Отработали с антиваксерами?

– Так точно, – доложил полковник, – мы провели встречи с завербованными членами партии, но никто из них ничего слышал о готовящемся покушении.

Он сейчас совершенно не врал, просто говорил только часть правды. Встречи с агентами-антиваксерами по распоряжению Котова действительно состоялись в течение прошедших суток. Но никто из завербованных ничего не знал о планирующемся покушении на Бабушкина. Кроме Олега Кузнецова, конечно, про которого полковник скромно умолчал.

– Подозрительных действий среди руководителей партии также не выявлено. Они ведут себя как обычно, никто не пытался выехать из города или скрыться, – продолжал Котов, – но заварушку на День вакцинации они готовят, агенты это подтверждают. Митинг хотят на площади провести.

– Я им проведу, – нервно сказал Глава, – я им потом устрою митинг на лесоповале! Тут Ваша зона ответственности, товарищ полковник, смотрите мне, чтобы во время праздника никаких эксцессов не произошло! – Евгений Васильевич замолчал и очень тяжелым взглядом посмотрел на Котова, а тот, как обычно при разговоре с начальством, принял вид лихой и придурковатый, и честными невинными глазами тоже впился в лицо Соловьева.

– Что по соседям Бабушкина? – спросил Глава.

Полковник хотел было доложить об успешной и полной их ликвидации, но по состоянию мэра нутром почуял, что для шуток сейчас не место.

– Вчера я отправил туда участкового, под предлогом жалобы на шум у жильца, который проживает в подъезде Андрея Николаевича. Полицейский обошел все квартиры в доме, побеседовал с соседями под видом реагирования на жалобу, но никто ничего подозрительного в день убийства не видел и не слышал. Оперативно-следственные действия у Бабушкина также внимания не привлекли. Мы провели работу на месте преступления тихо и незаметно.

– Труп тоже незаметно вынесли? – съязвил Соловьев.

– Да, – лаконично сказал Котов и не стал вдаваться в подробности.

– Неужели Вы все квартиры обошли? – усомнился Глава.

– Там, где живут люди, везде побывали, всего-то четыре подъезда, – заверил полковник, – в доме, конечно, есть и несколько пустующих квартир, но в них и шум слышать некому.

– Понятно, что у Вас? – Соловьев переключился на главного врача, – как наш покойник поживает?

– Бабушкин в морозильнике трупохранилища, числится как неопознанный. Я решил не оставлять его в отделении судебно-медицинской экспертизы, у них оборот трупов быстрый, и, если покойник долго будет там находиться, на это могут обратить внимание. А в трупохранилище уж точно никому до него дела нет. Да и морозильники там мощные, труп может в них лежать сколько угодно до выяснения личности.