Антиваксеры. Книга 1. Грустный праздник

Глава 26. Тайна Штыка

(четверг, 19:00, двое суток до Дня вакцинации)

В пустом и освещенном конференц-зале, где сидел начальник управления ФСБ, пел его любимый Шевчук. Бритвин в сложных случаях, требующих размышления, всегда включал фоном ДДТ, а ситуация сейчас и на самом деле была крайне непростая. Полковник не очень любил свой маленький и тесный кабинет, поэтому частенько располагался в просторном конференц-зале – в большом помещении ему лучше думалось, особенно под осень и дождь.

Приехав к себе в управление, Бритвин немедленно поставил перед подчиненными особо важную задачу – найти до конца дня человека, который бросил сегодня утром или вчера вечером послание в почтовый ящик у администрации. Команду провести экспертизу самого письма, полковник дал еще раньше, прямо с совещания у Соловьева. И сейчас он уже читал результаты исследования. К сожалению, никаких зацепок, позволяющих выйти на автора письма, анализ не дал. Злоумышленник написал свое грозное послание на обычной писчей бумаге формата А4, шариковой синей ручкой, печатными буквами (предположительно левой рукой). Конверт он склеил из такого же листа бумаги, китайским клеевым карандашом. Никаких отпечатков на письме и внутри конверта преступник не оставил, но снаружи нашлись пальцы двух человек. Личность первого установили моментально, это оказалась девочка из отдела делопроизводства, что принесла Главе письмо, а второй человек скорее всего и положил послание в ящик. Но его отпечатков ни у ФСБ, ни у полиции не имелось. Прочитав результаты экспертизы, Бритвин понял, что материалы для изготовления подобного письма можно найти в любой городской квартире, а написать его мог каждый житель Шахтинска. Оставалось надеяться лишь на поимку отправителя.

Но совсем не из-за этого письма слушал сейчас полковник песни ДДТ. Его волновала совершенно другая проблема – странная и загадочная смерть Штыка.

Еще несколько месяцев назад Бритвин самостоятельно пришел к тем же выводам насчет антиваксеров, что и его коллега полковник Котов сегодня ночью – полиция ничего не знает о текущем положении дел в партии. Только в отличие от городских властей, Бритвина такая ситуация совершенно не устраивала. Пусть ему никто пока не давал задания следить за Иваном Ивановичем и компанией, так как эта работа поручена полиции, но он по долгу службы обязан знать все о настроениях в партии. В противном случае очень легко пропустить момент рождения под крылом антиваксеров каких-нибудь радикалов, а если они задумают осуществить теракт, то спрос за него будет прежде всего с ФСБ.

И Бритвин разработал небольшую операцию, целью которой было внедрить в партию своего агента и узнать, что представляет из себя секретарь антиваксеров, знаменитый Иван Иванович – способен ли он устроить в городе реальную заварушку, или нет. Полковник направил свой план областному руководству, получил добро, и для внедрения к антиваксерам в Шахтинск прибыл оперативник из соседнего региона, старший лейтенант, которого Бритвин знал только по псевдониму «Штык». Три месяца назад операция началась.

Внедрение шпиона в стан врага прошло успешно. Командир местного ОМОНа был кое чем обязан Бритвину. Полковник как-то отмазал полицейского от пустякового, но весьма неприятного дела, грозившего тому увольнением из органов. И омоновцы во время очередного митинга по неофициальной просьбе Бритвина от души погоняли по площади торжеств доцента Вострикова вместе с его спутником, а потом дали возможность обоим скрыться от преследования на территории гаражного кооператива. Так Штык и спас великого ученого от неминуемой смерти, а следом влился в партию и начал делать там карьеру. Но это была лишь первая часть операции.

А для реализации второй части плана начальник управления ФСБ пригласил к себе на беседу Бабушкина и между ними состоялся следующий разговор.

– Андрей Николаевич, – спросил Бритвин, угощая гостя чаем, – что Вы думаете об Иване Ивановиче, секретаре партии антиваксеров? Он способен устроить какую-нибудь реальную заварушку в городе, в случае необходимости, либо его потолок – организация различных театрализованных митингов?

Вопрос был вроде простой, но с подвохом, и Бабушкин это прекрасно понимал. Он тщательно подумал, прежде чем дать ответ.

– Иван Иванович митингов и не устраивает, – сказал наконец Андрей Николаевич, – для таких дел в партии есть ее официальный глава, Троцкий.

– А чем тогда он занимается? – спросил Бритвин, – сидит сиднем в своем подвале?

– Он идеолог, ведет работу по сплочению партии, поддержанию ее духа, – объяснил Бабушкин, – Иван Иванович прирожденный лидер, и людей своих держит в кулаке очень крепко. А насчет того, способен ли он устроить заварушку? Сложно сказать, но я думаю, что при необходимости он способен на любую пакость!

– А Троцкий, лидер антиваксеров, это что за человек, расскажите свое мнение о нем, – попросил Бритвин.

– Чисто опереточный злодей и совершенно пустой человек, – ответил главный редактор, – Иван Иванович держит его для организации митингов, да произнесения речей. Ведь сам он лицо абсолютно не публичное. Но номинальный лидер партии похоже искренне считает себя там главным. Вот только кроме него, так больше никто не думает. Хотя двигать речи и воодушевлять толпу Троцкий умеет великолепно, псевдоним обязывает.

И Андрей Николаевич захихикал.

– А еще есть какая-нибудь сила в партии, способная на реальные действия, самостоятельно и без ведома Ивана Ивановича? – спросил полковник.

– Мне по крайней мере о такой силе ничего не известно, – пожал плечами Бабушкин, – я думаю, что без ведома секретаря в партии и муха не пролетит. Хотя конечно, полностью исключать такой вариант нельзя.

– Скажите, Андрей Николаевич, – продолжил Бритвин, – Вы практически в каждом номере Зари коммунизма смешиваете Ивана Ивановича с грязью, он у Вас каких только злодеяний не совершил уже, на пару с Троцким. Но почему же он так равнодушно относится к Вашей писанине? Я вот честно скажу, на его месте давно бы послал кого-нибудь постращать Вас маленько. А он никаких действий в отношении Вас даже и не предпринимает.

Андрей Николаевич искренне рассмеялся.

– Потому, что такой писаниной чувствительные струны его души не задеть, – сказал он.

– А как их задеть? – спросил полковник заинтересованно, – Вы случайно не знаете?

– Случайно знаю, – ответил Бабушкин.

Тут Бритвин и посвятил Андрея Николаевича в свой план. Редактору нужно будет написать в газете статью, которая реально разозлит секретаря антиваксеров. Тот, в свою очередь, отправит парочку боевиков отомстить оппоненту. Но одним из мстителей будет тайный агент ФСБ, внедренный в партию, а вторым наверняка выберут какого-нибудь никчемного человека, которого не жалко будет слить после операции. Антиваксеры придут и сыграют с Андреем Николаевичем шутку с незаряженным пистолетом (полковник по материалам наблюдения знал о любимой забаве Ивана Ивановича, и она стала неотъемлемой частью плана, а Бритвин тут же посвятил и Бабушкина в суть этой шутки).

Агент после операции устрашения придет к Ивану Ивановичу и скажет, что главный редактор в ходе нее случайно убит. А по реакции секретаря партии на такое шокирующее известие будет понятно, представляет он какую-нибудь реальную опасность или нет. В любом случае, никаких непредвиденных действий совершить Ивану Ивановичу никто не даст, ведь он будет находиться все время под плотным наблюдением. А Андрей Николаевич после нападения посидит пару дней дома, чтобы антиваксеры поверили в его смерть.

Бритвин не сказал Бабушкину несколько важных подробностей планируемой операции, так как, во-первых, они зависели от личности напарника Штыка, которого выберет секретарь, а во-вторых, его собеседнику и не следовало этих подробностей знать.

Но Андрея Николаевича роль подсадной утки очень сильно испугала, и он отказался участвовать в таком опасном деле. Тогда полковник взял с него подписку о неразглашении и предложил подумать несколько дней, а потом снова дать ответ, уверив собеседника, что операция будет совершенно безопасной. А некоторое время спустя Бабушкин сам еще раз пришел к Бритвину и дал согласие на операцию. Выглядел он уверенно и похоже уже ничего не боялся. А еще через два дня вышла та самая злополучная статья в Заре коммунизма о неудачливом поэте, так разозлившая Ивана Ивановича.

Три дня назад, в понедельник Штык сообщил, что секретарь партии нашел ему напарника, а операция устрашения назначена на вечер вторника. Бритвин вызвал Бабушкина, представил ему агента, и они обговорили все детали предстоящего дела. Будущий напарник Штыка и шапочный знакомый Андрея Николаевича, непутевый Олег Кузнецов, конечно же никакой реальной опасности ни для кого не представлял. Но полковник решил попутно проверить и его, на тот случай, если Олег лишь умело прикидывается простачком. Бритвин придумал, что после щелчка пистолета жертва притворится мертвой, а Штык посмотрит на дальнейшее поведение Кузнецова после внезапной смерти редактора.

Операция была спланирована блестяще и должна была пройти без сучка и без задоринки.

Глава 27. Террорист Иван Иванович

(четверг, 20:00, двое суток до Дня вакцинации)

В келье серого кардинала партии антиваксеров горел весь возможный свет, а висящее на стене радио создавало успокаивающий шумовой фон. Пока полковник Бритвин предавался невеселым воспоминаниям, Иван Иванович, как заправский террорист, мастерил у себя на дому взрывное устройство с часовым механизмом. Работа эта была очень ответственной, но, тем не менее, хорошо ему знакомой.

После давней и неуспешной попытки стать поэтом, Иван Иванович физически не смог более работать на заводе. Он не мог заставить себя дотронуться до молотка, ему мерещилось, что внезапно оживший инструмент старается вывернуться, выскользнуть из его руки и утопиться в ближайшей ванне для закалки деталей. Да, это было глупо и смешно, но в голове несчастного Ивана Ивановича именно так все и происходило. Бесцеремонный Лев Абрамович Рубинштейн сам не понимал, какую глубокую психологическую травму он причинил наивному поэту. А несостоявшемуся члену литературного кружка, который подписывал свои первые и последние стихи инициалами Л.А.Р. (Лопатин Алексей Романович), пришлось даже уволиться с завода, где над ним бесконечно витали тени живых молотков. К счастью, он быстро нашел себе новое занятие.

В Шахтинске, как и следовало из его названия, половина мужского населения трудилась на шахтах, а вторая половина обеспечивала бесперебойную работу первой. И неудачливый поэт, по предложению друзей и неожиданно для самого себя устроился на одну из многочисленных городских шахт мастером-взрывником. Новая профессия была крайне ответственной, но Иван Иванович, будучи человеком пунктуальным, дотошным и исполнительным, очень скоро овладел всеми премудростями своей важной и интересной специальности.

В советские времена учет взрывчатых веществ на шахтах велся, конечно, серьезно, но вот только строгость существующих законов как обычно компенсировалась необязательностью их исполнения. Если Ивану Ивановичу для отпалки одного цикла наклонного ствола буровзрывным способом требовалось по проекту сорок патронов аммонита, а он использовал лишь тридцать семь, оставив три пробуренных шпура пустыми, то кто мог ему на это попенять, тем более если отпалка и без этих трех зарядов прошла прекрасно? Да никто, ведь почти каждый шахтер в то время нес с работы домой все, что считал лишним и недостойным производства. А охраны на шахтах тогда в принципе не существовало, и на выходе из комбината никто никого не досматривал.

За долгие годы работы у Ивана Ивановича скопился в гараже среди прочего барахла серьезный арсенал аммонита, которым можно было взорвать, наверное, целый дом. Новоявленный шахтер и сам не знал, зачем выносил взрывчатку с шахты, но тогда все тащили с работы, что только могли, и он просто старался не отставать от других. Зато сейчас, спустя много лет, Иван Иванович понял, что не зря в свое время собирал аммонит. Ведь достать взрывчатку стало теперь нереально, а вынести ее с шахты невозможно, в связи со значительно ужесточившимися требованиями безопасности и наличием серьезной охраны. Поэтому секретарь партии благодарил про себя бога за то, что в его гараже лежал так неожиданно понадобившийся ему аммонит для взрывного устройства, несколько патронов которого он перенес вчера к себе в подвал.

Иван Иванович разработал предельно простой, но в то же время очень эффективный план действий, решающий сразу кучу проблем. Он решил изготовить взрывное устройство, оснастить его таймером, на всякий случай купленным на Али с полгода назад, и положить взрывчатку в сумку, добавив туда-же пистолет, конфискованный у покойного Штыка, и сочиненное им самим от имени Кузнецова воззвание к народу.

Естественно, устраивать в городе террористический акт Иван Иванович и в страшном сне не планировал. Он лишь хотел в День вакцинации попросить несчастного Олега передать сумку с аммонитом одному из членов партии, а пока курьер будет ждать встречи в условленном месте, взорвать его с помощью таймера. Такая операция требовала точного расчета времени, но Иван Иванович был в себе уверен. Он не стал использовать в своем плане радиоуправляемый взрыватель на базе телефона (тоже лежащий у запасливого секретаря в загашнике), боясь, как возможных помех, так и не исключая вариант, что силовики отрубят сотовую связь в районе площади торжеств на время праздника.

Власти же найдут на месте взрыва пистолет, из которого убили Бабушкина, и воззвание террориста к народу. В результате расследования всем будет понятно, кто сначала застрелил несчастного редактора, а потом задумал совершить массовое убийство граждан в День вакцинации (вот только случайно сработавшее раньше времени взрывное устройство спутало планы террориста). А самое главное заключалось в том, что Иван Иванович никаким боком не был связан с этими ужасными преступлениями. Он ведь и представить себе не мог, какую коварную змею пригрел в партии под видом наивного простачка Олега Кузнецова. А тот оказался совсем не таким дурачком, которым прикидывался, но организатором и вдохновителем новой радикальной террористической группировки.

В этом и заключался простой и гениальный план Ивана Ивановича. И он не видел препятствий к его осуществлению. Олега, конечно, ему было жалко. Ведь секретарь антиваксеров совершенно не был тем человеком, который для удовлетворения личных потребностей кидает на амбразуру жизни других людей. Зная какой-то иной выход из ситуации, не связанный со смертью Кузнецова, он обязательно бы его использовал. Но такого выхода Иван Иванович не знал.

Олега он очень жалел. А себя жалел еще больше. И проводить остаток жизни в застенках ФСБ несостоявшийся поэт не хотел. Поэтому невольному убийце Бабушкина самому через два дня придется умереть.

Сегодня утром санитар Серега позвонил и сообщил об отсутствии у них в отделении трупов с огнестрельными ранениями. Тогда Иван Иванович совершенно уверился в том, что власти решили скрыть от народа смерть своего рупора, хотя и не понимал, как можно объяснить исчезновение такого публичного и важного для Шахтинска человека. Но он не сомневался в одном – расследование смерти Бабушкина сейчас идет полным ходом, и свой отвлекающий маневр ему в любом случае необходимо претворить в жизнь.

А поэтому Иван Иванович неторопливо и аккуратно собирал у себя келье взрывное устройство, которое наделает немало шума в День вакцинации, отведет от него любые подозрения в убийстве редактора, да еще и попортит кровь Главе вместе с его прихлебателями. А что может быть приятнее для партии антиваксеров, чем едва не случившийся во время этого убогого праздника теракт, который покажет жалкой и тупой властной верхушке, насколько она далека от понимания событий, реально происходящих в городе. И никто не узнает, что теракт этот на самом деле будет спровоцирован так нелепо и так удачно погибшим Андреем Николаевичем Бабушкиным.

Глава 28. Блестящий план полковника Бритвина

(четверг, 20:00, двое суток до Дня вакцинации)

Полковник Бритвин, сидя в пустом и светлом зале, ожидал известий о розыске отправителя злополучного письма, а сам под успокаивающий голос Шевчука все глубже погружался в свои невеселые воспоминания.

Операция по устрашению Бабушкина, как и планировалось, прошла блестяще. Об этом доложил по телефону сам Штык, позвонивший полковнику после аудиенции у Ивана Ивановича поздно вечером во вторник. Андрей Николаевич, как и было обговорено, после выстрела притворился мертвым, а Олег Кузнецов страшно перепугался, когда Штык пощупал у жертвы пульс и объявил, что редактор умер. Агент ФСБ вывел из квартиры ошарашенного напарника, убедился, что тот пошел домой, а потом вернулся, освободил редактора от веревок и направился к Ивану Ивановичу, чтобы обрадовать его неожиданным известием. Секретарь антиваксеров тоже пришел в полное замешательство, узнав о случайной смерти заклятого врага в ходе операции. Старший лейтенант сказал Бритвину в конце разговора, что направляется теперь на встречу с Олегом. Напарника по плану требовалось выманить из дома и временно вывести из строя, сымитировав ночное нападение грабителей, дабы не дать ему пока возможности озвучить кому-либо свою версию произошедшего. Тем более, Иван Иванович как раз и поручил Штыку присмотреть за Кузнецовым, что только упрощало дело.

«Присмотрев» за незадачливым напарником, агент с утра должен был появиться в расположении партии и находиться поблизости от секретаря антиваксеров. Если тот задумает какое-то преступление, чтобы замести следы, то претворить его в жизнь он поручит конечно же своему верному боевику Штыку. И тогда Ивана Ивановича можно будет смело арестовывать, предварительно собрав доказательную базу его причастности к организации преступления. Если же после известия об убийстве Бабушкина Иван Иванович забьется от страха в дальний угол кельи и будет сидеть там тихо как мышь, моля бога, чтобы ФСБ не выяснила его роль в организации операции устрашения, то в деле секретаря можно будет спокойно ставить точку.

В этом и заключался блестящий план полковника Бритвина.