Бродяги

– Тем больше причин у нас придумать, как туда проникнуть, – уклончиво ответил Лейн.

"Она наблюдательнее, чем кажется. Придется это учитывать," – Лейн вздохнул. После побега жизнь не стала проще. Зато в первом же мире подвернулась возможность совершить подвиг. Главное, не упустить свой шанс. Если он выручит Диллу, может быть, она…

– Пошли, – Дилла встала, стряхнув с ягодиц налипший мусор. – Я проголодалась. Планы лучше строить на сытый желудок.

Опять обиделась? Лейн прикусил губу. И ведь не объяснишь, что он не из-за недоверия к ней не хочет про Бора говорить. Просто не всё можно передать словами. Гоблин гоблина поймёт всегда, особенно если они оба бродяги по крови. А из баньши, пусть даже полукровки, бродягу не сделаешь. Нечего даже надеяться, что у них что-то сладится. Любовь – не для таких, как он. И пора уже с этим смириться.

– Что будем покупать? – спросил он, чтобы не молчать всю дорогу.

– Крупу, масло, ветчину хорошо бы, – Дилла призадумалась. – Сковородку, ложки всякие и тарелки. Ещё сыр и мёд для тебя. Вино у них паршивое, но пару бутылок надо прихватить.

– И договориться, чтобы молоко приносили свежее, – подхватил Лейн.

От простых домашних забот у Диллы потеплело внутри. Разделаться бы поскорее с этим гадом и его заклятьем! Найти мир поуютнее, купить добротный дом, а лучше самим построить… Земля и небо! О чём она вообще думает? Какой дом? Лейн только и мечтает, что о Дорогах. А для баньши стать бродягой – немыслимо. Ей требуется одно место на всю жизнь. Или не так уж это и важно? Дилла вздохнула. "Как только освобожусь от заклятья, так сразу поговорю с ним", – пообещала она себе.

Стражники в воротах встретили их настороженно. Лейн прошел мимо с высокомерным видом истинного лорда. У стражников сжались кулаки на рукоятях мечей. А ведь это другие, не те, что стояли утром. Стало быть, им передали. Но приказа задержать от властей не поступило, вот и терпят, скрипя зубами. Дилла усмехнулась. Пока они нужны Кедару, им многое сойдет с рук. Но лучше не выходить за пределы обычных для фэйри шалостей. Они здесь не для того, чтобы воевать с людьми. Хотя, конечно, приятно, когда тебя уважают не только муравьи.

– Так, сначала за посудой. – Лейн остановился возле лавки, в застекленной витрине которой теснились горшки и расписные тарелки. – Разменяем серебро, чтобы у тебя тоже деньги были.

Хозяин лавки встретил их хмурым взглядом, тут же сменившимся подобострастной улыбкой, как только Лейн выложил на прилавок десять серебряных монет.

– Что угодно господину? Только сегодня фарфор доставили – не толще бумаги! Извольте взглянуть!

Тонкостенная белая и голубая посуда с прозрачной росписью очаровала Диллу. Облака, птицы, лепестки цветов, шелковистая прохлада под пальцами…

Лейн щелкнул ногтем по звонкой чаше.

– Похоже на фарфор Чжунго[3 - Чжунго – название Китая.]. Непрактично, но красиво, – он кивнул лавочнику. – Мы возьмем весь сервиз.

Сервиз состоял из трех чаш для питья, шести тарелок и кувшина для молока. Хозяин лавки сам уложил покупки в деревянный ящик и переложил посуду сеном.

– Ещё три кружки, половник, десяток деревянных ложек и сковороду, – Дилла указала на полки с дешевой, но добротной утварью.

Хозяин прищурился и выложил перед ней на прилавок серебряные ложки, вилки и ножи разного размера.

– Взгляните на это, госпожа. Как раз к фарфору.

Она небрежно повела пальцем.

– Вот эти пять.

– Куда доставить?

Дилла растерялась. Как-то она не подумала, что им всё это не унести.

– В Сердце-на-Двоих, – сказал Лейн.

Хозяин лавки и Дилла посмотрели на него с одинаковым изумлением.

– Это… на Северной дороге? – с запинкой уточнил лавочник.

– Именно, – кивнул Лейн. – Пусть оставят у парадного входа.

Он сгреб сдачу – мелкие монетки из тусклого металла, напоминающего латунь, – и открыл перед Диллой дверь.

– Что, наш дом правда так называется? – спросила она, когда они вышли на улицу.

– Правда, – Лейн покривил губы. – Знаю, звучит глупо, но проще пользоваться старым названием, чем придумывать новое и каждый раз объяснять, где это. Держи.

Он вручил ей стяжной кошелек из чешуйчатой кожи. Ссыпал в него сдачу и добавил пригоршню серебряных монет.

– Не жжет?

– Из шкуры полоза? – Дилла взвесила кошелек на ладони. Серебро ощущалось слабым покалыванием. – Сойдет. Буду вытряхивать.

– И вот ещё возьми, – он протянул ей ключ от дома. – Еду сама купишь, ладно?

– А ты куда собрался?

– У меня назначена встреча с Эрлином, забыла?

– И какой в ней смысл? Едва ли Кедар отдаст ему моё кольцо.

– Зато я узнаю местные сплетни. – Лейн поправил прическу, глядя в витрину. – А если получится разговорить Эрлина, то и не просто сплетни.

Идея действовать поодиночке Дилле не понравилась, но и разумных доводов против она не нашла.

– На ночь ворота в город закрываются. Смотри, не задерживайся, – сказала она.

– Не беспокойся.

Лейн сверкнул улыбкой и ушел по улице такой лёгкой походкой, что Дилла застыла, глядя ему вслед, и стояла, пока он не свернул в переулок. Нет, зря она его отпустила одного! Такое сокровище без присмотра оставлять чревато. В трактир к вечеру, небось, девки соберутся. И Эрлин с его дружками доверия не вызывают… Ну да, и что она сделает, если Лейн пожелает с кем-нибудь уединиться для постельных развлечений? На посмешище себя выставит, и только.

Припасы Дилла закупала в настолько мрачном настроении, что лавочники обслуживали её вне очереди и со скоростью звука. Не успевала она договорить, как всё требуемое уже запаковывалось.

Ткани здесь были до смешного дешёвые. Дилла купила два одеяла и едва удержалась, чтобы не набрать ворох шелковых простыней и занавесок. «Зачем? – с издёвкой спросил внутренний голос. – Для кого?» Дилла вздохнула и больше не заходила никуда, кроме продуктовых лавок. Хлеб и крупа оказались дороже ветчины, а круг заветренного сыра стоил просто запредельно, по меркам Диллы. К сморщенным яблокам она даже прицениваться не стала, но зато удачно купила горшок свежего душистого мёда.

Торговаться Дилла посчитала ниже своего достоинства и в результате потратила всё, до последней монетки. Пришлось отказаться от услуг носильщика. Зажав под мышкой свёрнутые одеяла, она взвалила на плечо мешок с продуктами и направилась домой, на ходу жуя отломленную от свежего каравая горбушку.

"Сердце-на-Двоих", надо же! Прежний хозяин дома был редкостный романтик. Дилла ни за что бы не призналась Лейну, но название ей понравилось. И даже сам дом перестал казаться неприглядным. Просто запущенный и грязный. Но это дело поправимое.

Пробравшись сквозь высокую траву пустыря, Дилла остановилась, пораженная. Первый этаж дома сиял на солнце мягким золотистым светом. Посеянный Лейном плющ рос со сказочной быстротой. Должно быть, зола оказалась для него неплохим удобрением.

– Золотой дом, – пробормотала Дилла. – Держу пари, через пару дней его будут называть именно так.

Ящик с посудой стоял в трех шагах от крыльца. Почему его здесь оставили, Дилла поняла, когда поднялась по ступенькам. Лианы плюща дрогнули, потянулись к ней, словно принюхиваясь. Она опасливо попятилась. Лейн дал ей подержать семена, перед тем, как посадить, но вдруг этого окажется недостаточно? Тогда придется ждать на улице, пока он вернётся.

Плющ покачался возле её лица и успокоенно вернулся на стену. Дилла выдохнула, отперла дверь, сбросила мешок и втащила в прихожую ящик. И почему она одна должна заниматься тяжелой домашней работой, пока Лейн развлекается в трактире? У него по хозяйству лучше получается.