Хирурги человеческих душ

– Конечно, второе.

– Тогда надобно жёлтый карандаш… Оранжевый и красный… И ещё коричневый. На всякий случай. Тут пропорции важны. Оттенки придётся ловить…

Через полчаса (с учётом поиска цветных карандашей) в распоряжении Алексея появился рисунок ювелирной подвески с фигуркой золотого бычка.

– Дарю! – залихватски, с законной профессиональной гордостью подвинул живописец своё творение.

– Погодите, – остановил его Подлужный в некотором смущении. – Извините, Жан Леопольдович, что я вас эксплуатирую, но мы же с вами делаем одно общее дело, только различными методами. Не так ли?

– Не уловил, – признался Ситов.

– Раскрываем убийство Льва Александровича. Потому, во-первых, мы оприходуем, так сказать, ваш экземпляр протокольно. Под номером один. А во-вторых, я бы попросил вас ещё немного потрудиться. И набросать, как вы говорите, ещё пару изображений тельца, но уже отличающихся от первого. Тогда возможно будет предъявить их для опознания …м-м-м… некоторым лицам. Поможете?

5

«Выкачав» всё, что возможно, из Ситова, следователь созвонился с начальником Среднегорской НИЛСЭ

Калачёвым Владимиром Алексеевичем. Тот прежде возглавлял отдел криминалистики в областной прокуратуре, немало помогал Подлужному по уголовным делам, и между ними сохранились хорошие отношения. Алексей в двух словах изложил ему проблемные моменты по вещественным доказательствам, изъятым из кострища, и попросился на консультацию. Калачёв согласился, но, с учётом рабочей загруженности персонала, назначил встречу на вечер.

Затем Подлужный помчался в турбюро «Спутник». Девушки из агентства подтвердили, что Марина Алькевич в последний свой рабочий день (пятница, 12 июня) фланировала по учреждению с обновкой – цепочкой с кулоном в виде фигурки тельца. Вещица не могла, не запомнится. О ней в кулуарах бюро перешёптывались. Но никто из сотрудниц и предположить не мог, что эффектное украшение как-то связано с убийством. При идентификации бухвостовского сувенира они уверенно указали на рисунок, помеченный номером один.

«А кольцо-то вокруг Сукиасяна, как будто, постепенно замыкается, – рассуждал про себя Алексей, с разбега прыгая в трамвай, который должен был доставить его на улицу Крестьянскую, где находилась НИЛСЭ. – Пока все улики косвенные. Но они системно дополняют друг друга. Случайно так много совпадений не бывает».

Подлужный уважал компетентных людей. Именно таковым оказался эксперт Чулков Пётр Сергеевич, которого Калачёв пригласил к себе, по прибытии Алексея в лабораторию. Специалист сходу вник в существо вопросов, поставленных следователем в постановлении о назначении автотехнической экспертизы.

Ознакомившись с материалами уголовного дела в части, касающейся автомобильных следов, оставленных близ кострища, осмотрев гипсовый слепок, он за пару минут вычислил расстояние между двумя овальными оттисками. Полученные данные позволили ему определить длину окружности и диаметр колеса. Поскольку ширина протектора уже была известна, установленные параметры сделали возможной рабочую экспертную оценку, применимую в оперативном плане.

– Выводы, естественно, сугубо предварительные, – оторвавшись от бумаг, взглянул Бураков на Подлужного и Калачёва. – И подлежат обсуждению только между нами.

– Конечно-конечно, – понимающе отозвался Алексей.

– Получается, – откинулся специалист на спинку стула, – что перед нами шина модели ИН-251.

– Почему?

– Да потому, что у неё ширина профиля увеличена до 175 миллиметров, а высота боковины, наоборот, уменьшена до 70 процентов по отношению к ширине. Это первая в нашем автопроме низкопрофильная шина. Радиус диска колеса под неё – 13 дюймов. Всё совпадает. Также принимаем во внимание, что эта резина получилась нежнее других моделей. Она плохо держит удары. Ей наиболее присуще образование дефектов, зеркальный пример которого мы видим на слепке.

– И это всё?

– Отнюдь. Рисунок протектора тоже специфический. То, что мы видим на фото с места происшествия – соответствует этой модели.

– И эти шины используются…

– Если брать заводскую комплектацию, то только на марке ВАЗ-2107 «Жигули».

– И в этой части заключение будет категоричным?

– Если при исследовании не вскроется что-либо непредвиденное, да.

– А вот скажите, пожалуйста, Пётр Сергеевич, если я вам представлю искомую шину, то есть, ту самую шину, – сделал упор на три последних слова следователь, – то насколько категоричным будет ваш вывод?

– Вывода не будет, – усмехнулся эксперт.

– То есть?! – оторопел Подлужный.

– Вывода не будет, потому что исследование по дефекту относится к предмету криминалистической экспертизы. Это – в областное УВД.

– Трасология?

– Скорее всего. Но, предполагаю, что и они не представят однозначного заключения.

– Почему вы так думаете?

– Первое. Параметры повреждения нерепрезентативны. То есть, описаны недостаточно подробно и точно. Второе. Размеры дефекта могут меняться в зависимости от давления в шинах. Пусть и незначительно, но это влияет на категоричность вывода. И третье. Если шина эксплуатировалась… Сами понимаете…

– Жаль, – посетовал Алексей. – А по срокам, насколько быстро вы сможете оформить заключение?

– Само по себе исследование не сложное, – ответил Бураков. – Беда в том, что у меня на исполнении сейчас масса экспертиз. И по всем – сроки. Посему, раньше, чем недельки через три, не обещаю. Ну, если очень надо – через две.

– Очень надо, – жалобно попросил следователь.

– Договорились, – обозначил улыбку уголками губ специалист.

6

В четверг поутру в кабинет к Подлужному заглянул следователь Козлов. Энгмар Иванович, дисквалифицировавшийся на партийной работе как юрист, решил посоветоваться по одному из криминальных эпизодов. Алексей высказал своё мнение, которое Козлов внимательно выслушал. Однако удаляться к себе он не спешил.

– Слухом земля полнится, Алексей Николаевич, что вы собрались на самостоятельную работу? – осведомился коллега.

– Последнее слово за прокуратурой республики, – разъяснил ситуацию Подлужный. – Что до меня, то я принципиальное согласие дал.

– В Красносыльск?

– Да.

– Поднабраться опыта?

– И построить уголок законности и социальной справедливости.

– Хм-м, парадиз в отдельно взятом регионе, – скептически хмыкнул Козлов. – Утопично. И не жутковато вам: из областного центра – и в глубинку.

– Не пожизненно же туда еду.

– Как сказать. Я чего разговор завёл. Мелисса Марковна просветила меня, что у вас конфликт с обкомом партии и кое с кем из облпрокуратуры. Не скажется? Зашлют к чёрту на кулички, да и сгноить могут, как Скалозуб Молчалина в Твери.

– Да-а…, – пренебрежительно отмахнулся Алексей. – Настоящий советский человек, если он на своём месте, может всё. Разумеется, в пределах существующих исторических обстоятельств.

– По молодости я был таким же, как вы, – покачал головой Козлов. – Время меня поправило.