Вера, Надежда, Любовь, или Московская фантасмагория

– Как вы думаете, они могут что-то новое сказать по этому делу?

– Не знаю, Люба точно не скажет ни чего, а вот мама уверена, что Валера жив – здоров.

– А почему она так уверена, – с интересом спросил Яков.

– Ну не знаю, она верующий человек.

– Понятно, ну что же, тогда, всего доброго и если можно, проводите меня, а то коридорчик – то ваш больно темный, как бы не споткнуться.

Яков сидел в трамвае, вытянув ноги и закрыв глаза. В вагоне кроме него и дремавшей кондукторши ни кого не было. Он сразу понял, что дело это дохлое и шансов найти парня – ни каких. А дом – то совсем пустой, того гляди завалится, как они там одни живут? Надо будет иногда наведываться к ним, абы что не вышло. А вот с этим великаном в балахоне он явно продинамил. И как он мог его отпустить? Если они его видели несколько раз, значит тут что-то не так. Какого хрена ему тут надо? По виду на монаха похож, только жуткий. А на картинке – то он пожалуй еще пострашнее, чем в натуре. И вдруг Яков увидел его. Этот и впрямь до жути странный пассажир стоял на передней площадке. Неожиданно он двинулся к Якову медленно и так, будто поплыл в воздухе, и вот он уже буквально в шаге от него. Яков видит под капюшоном огромный серый череп без носа и рта с горящими как угли глазницами. «Дай сюда» говорит он, протягивая костлявую руку к рисунку. В ужасе Яков дико вскрикивает и валится на пол вагона…

VIII

В конце марта Мария Павловна получила ордер.

– Вот, Верочка, наконец – то, – стоя посреди коридора и целуя листок бумаги со своей обычной приторно сладкой улыбочкой сказала она, – дали в дом по Третьей Владимирской, прямо рядом с моим садом, пешком пять минут всего. Не зря я им ходила надоедала да письма писала. Машина с грузчиками уже пришла, я уж и вещи все собрала. А вам – то скоро дадут?

– Что ж, поздравляю, удачи вам на новом месте.

В расстроенных чувствах Вера пошла на кухню. К вечеру семейство осталось уже без соседей.

На следующий день утром, проводив Колю в школу, Вера прошла в пустую соседскую комнату, полную всякого хлама. Пол был завален обрывками газет, в углу лежала груда старых учебников и тетрадей. «Вот и все, – почему – то думалось ей, – вот и все». Она принесла ведро воды и до обеда оттирала и отмывала комнату. К двум часам ей надо было идти в школу. Накануне Коля опять принес двойку по математике и Анна Демидовна передала с ним записку с просьбой зайти в школу. В половине второго она надела шубку, покрыла голову белым пуховым платком, спустилась в подъезд и замерла от страха. У фонарного столба прямо напротив подъезда стояла та же самая жуткая фигура, закутанная в длинный балахон. Контуры ее были слегка размыты, так что сквозь нее смутно просвечивали кирпичи забора. С минуту Вера стояла, как вкопанная, боясь пошевелиться, потом, не отрывая взгляда от призрака, медленно попятилась и поднялась обратно в квартиру. Она подошла к окну и дрожащей рукой отодвинула штору. На улице было пусто. Призрак исчез.

– Ух ты, сколько места! – обрадовался Николка, придя из школы, – а Мари Пална на совсем уехала?»

– Ника, сейчас будем обедать, а потом поможешь мне здесь прибраться, машинку и мой столик перенесем в эту комнату.

Они принесли с веранды ширму и Вера отгородила пол комнаты для примерочной.

К приходу Евгения Августовича в соседской комнате был полный порядок.

– Представляешь, Евгений, этот жуткий тип опять тут появился, меня до сих пор трясет, корвалола напилась, все равно не могу успокоиться, Что ему надо от нас? Я так за Николку боюсь. Да, а ты заметил, соседи съехали, мы теперь одни совсем. Хочешь комнату посмотреть? Мы с Николкой убрались там, чистоту навели. Это теперь будет мое ателье.

– Так, Верочка, дай раздеться. Что – то подустал я сегодня, тяжелый день был – совещание за совещанием. Ты мне перекусить чего – нибудь сваргань, а я поразмышляю пока.

Он вышел в коридор и затянулся сигаретой. «Что – то не так, что – то происходит и я не понимаю что, а это плохо. Надо позвонить этому Паленских, а лучше сходить к нему и поговорить. Сдается мне, что исчезновение Валерки как – то связано с этим призраком. Да, и обязательно сходить в милицию и рассказать им… сейчас перекушу и пойду».

– Товарищ, вы куда? – остановил его дежурный лейтенант.

– Я насчет сына… по делу о его исчезновении.

– Ваши документы пожалуйста, подождите минуту.

Лейтенант снял трубку и доложил:

– Товарищ капитан, тут Нарумов Евгений Августович по поводу сына… так точно, пропажа. Проходите в седьмой кабинет.

Капитан Сидоренков занимался делом участкового Паленских. Казалось бы все просто – разрыв сердца и смерть. Но не мог без причины случиться разрыв сердца у двадцатипятилетнего, пышущего здоровьем парня, в одиночестве сидящего в трамвае. Хотя сердечко – то слабовато оказалось. Кондукторша показала, что в вагоне был только еще какой – то верзила на передней площадке. И вдруг прямо у нее на глазах дремавший Паленских вдруг дико закричал и упал на пол. То есть все настолько очевидно, что разбираться здесь, собственно, не в чем. Парня конечно, жалко, умный был, дело свое знал и заменить его пока не кем, хоть самому идти на его место…

– Товарищ Нарумов? Проходите, присаживайтесь, моя фамилия Сидоренков… чем могу?

– Товарищ капитан, я по поводу сына Валерия. Он пропал без вести двадцать седьмого февраля.

– Так – с, Нарумов Валерий, стало быть? Сейчас посмотрим.

Сидоренков открыл шкаф, занимавший почти всю стену.

— Так, Нарумов, Нарумов… а вот. Ну что ж посмотрим. Собственно, в вашем деле нет ни какой информации кроме вашего заявления. Ни какой фактуры. Зацепиться, прямо скажем, не за что. Может быть у вас за это время появились какие ни будь новые обстоятельства, свидетели, например?

– Нет, товарищ капитан, к нам приходил участковый, мы ему рассказали, как все случилось… и тут еще одно дело, даже не знаю…

– Говорите, говорите…

– В тот день, когда товарищ Паленских пришел, он видел около дома какого – то подозрительного типа. Его несколько раз видела моя жена, каждый раз он стоял напротив наших окон, как будто кого – то ждал или искал… Мы показали участковому рисунок нашего сына, он нарисовал этого… потому что тоже видел его. Так вот товарищ Паленских сказал, что это тот самый человек, которого он встретил возле дома. Жена сказала, что он похож на оборванца, поскольку одет в какую – то рвань.

– Посмотрите, случайно это не ваш рисунок?

– Ну да, он самый, только в каких – то пятнах весь весь.

– Да, так уж получилось, но ничего страшного, сам рисунок не пострадал. Мы его размножили, а этот подозреваемый в розыске. А с участковым странная история приключилась, я вам доложу. Кондукторша показала, что пассажир высокого роста неизвестно как оказался в вагоне. Она хотела попросить его взять билет, но тот вдруг оказался рядом с Паленских, а кондукторша обмерла от страха. Она видела, что Паленских упал на пол, а тот пассажир просто исчез у нее на глазах. По ее словам все произошло в какие – то секунды..

– Минуточку, то есть как исчез?

– Да так – исчез из вагона и все, ни каких следов. Наверно, спрыгнул на ходу. Кондукторша толком больше ни чего не смогла сказать. Ваш рисунок, я уверен, поможет нам найти его. Мда… неожиданный поворот, я вам скажу.

– В тот день, когда исчез сын, жена видела этого типа и я думаю это связано…

– Да – да, конечно, мы в плотную займемся эти делом. Похоже, что исчезновение вашего сына и смерть участкового связаны с появлением нового действующего лица, короче, задача с тремя неизвестными. Что ж, будем решать, а вам огромное спасибо за информацию. Если появится еще что – то новое, обязательно звоните.

IX

Прошел год. Как то вечером, когда Вера с Софьей Платоновной были на службе в храме и Коля оставался один, в дверь позвонили. Коля открыл. Перед ним стояла модно одетая молодая дама в шляпке с вуалью.

– Добрый день, я соседка Ольги Павловны, она просила передать… а взрослых нет дома? А вы, наверное, Коля? Передайте, пожалуйста Софье Платоновне… дядя Толя убил тетю Нюру. Извините пожалуйста.

Она ушла, а Коля все стоял возле открытой двери, соображая, что случилось. Как это дядя Толя, балагур и весельчак, который так рассказывал анекдоты, что все умирали со смеху, который раз в месяц обязательно приезжал к ним поиграть в шахматы с отцом и с Валерой, как это он мог убить такую красивую тетю Нюру? Вскоре пришли мама с бабушкой и он рассказал им. Софья Платоновна, охнув, без сил опустилась на стул.

– Господи, помилуй, сердце мое чувствовало, что – то случится, я ведь говорила Ольге, предупреждала, полечиться ему надо, так нет, нормальный он, нормальный… что делать – то дочка, ведь ехать надо, Ольга ведь одна там.

– Поедем, мам, конечно поедем, давай хоть чайку попьем и поедем, а то в храме три часа на ногах…

Им открыла соседка. Они прошли в комнату. Нюра лежала возле кровати в луже крови. Голова ее была разбита, рядом валялась окровавленная пешня. Анатолия дома не было. Ольга Павловна была у соседей. Оттуда слышался плач. Вера постучалась и вошла. Ольга Павловна лежала на диване и стонала. Рядом стояла пожилая соседка и капала в стакан валерьяну.

– Тетя Оля, это мы с мамой. Вам плохо, надо скорую вызвать. Я сейчас позвоню, хорошо? Ее в любом случае надо вызывать. А почему же милицию – то не вызвали? – обратилась она к соседке, – позвоните 02 пожалуйста. Тетя Оля, вы лежите, лежите, не вставайте.

Анатолия задержали в тот же день вечером на бульваре. Он играл в шахматы с пенсионерами. Его до конца жизни упекли в психушку где – то во Владимирской области. Через месяц умерла Ольга Павловна. Ее похоронили рядом с Нюрой – на Ваганьковском. Освободившуюся огромную комнату заняли какие – то неизвестные родственники Ольги Павловны.

– Откуда их черт принес, не понятно, тетя Оля жива была, так мы о них не слышали и не видели их ни разу, а тут на тебе – понаехали человек десять, ковры, посуду – все за день повывезли, – сокрушалась Вера.