Вера, Надежда, Любовь, или Московская фантасмагория

Они получили маленькую двушку на втором этаже кирпичной пятиэтажки на углу 7-й Парковой и Сиреневого бульвара и Вере она показалась роскошной, к тому же – она глазам своим не поверила – там была телефонная розетка. Вера набрала в магазине коробок и они принялись укладывать белье, постели, книги и кухонную утварь. За день все шкафы и полки опустели. Перед отъездом она подошла к тополю, который посадил Евгений Августович в день рождения Коли. За пятнадцать лет он здорово вырос и был уже в двое выше ее ростом. Она нежно обняла его и поцеловала. «Прощай, тополек, не болей, расти вместе с Николкой большой и сильный».

Она заказала машину и за две ездки перевезли на Сиреневый бульвар все вещи. За пару недель они полностью обустроились на новом месте и на ноябрьские праздники справили новоселье.

Коля пошел учиться в новую школу. К новым учителям и одноклассникам он привыкал с трудом. В первые же дни он нахватал троек и получил двойку по русскому, чего с ним ни когда не бывало. Пришлось Вере засесть с ним за уроки.

Вера ушла из ателье: одной ее зарплаты теперь явно не хватало и она решила заняться работой на дому. Несколько дней она моталась по району и расклеивала объявления «Квалифицированная портниха принимает заказы на пошив верхней женской одежды». Заказчицы не заставили себя долго ждать и уже через неделю пришли первые клиентки. У нее оставались не выполненными два заказа еще с Плехановской и к концу сентября она должна была их сдать. С утра до вечера она строчила на машинке. Устав от шитья, Вера садилась на кровать и неотрывно смотрела на горящую свечу. «Где вы, мои родные, милый Женечка, подай хоть какую весточку, я все равно буду ждать, до последнего вздоха буду ждать». Свечу она зажигала на туалетном столике рядом с кроватью. Здесь ее не могло случайно задуть сквозняком.

– Что ты взялась зря свечи – то жечь, дочка, – заглянув как – то к ней в комнату, сказала Софья Платоновна, – свечу тебе надо бы перед образом Богородицы «Взыскание погибших» ставить, да помолиться за мужа да Валеру, святителю Николаю тоже хорошо бы, материнская молитва силу имеет, если с душой – то, а у тебя в комнате ни одной иконки нет, ты подумала, кому свечи – то возжигаешь?

– Хорошо, мам, а где такую иконку достать? Я тебе денежку дам.

– Достать? Я на Иоанна Златоуста в храм пойду, возьму там. А ты не жги свечи зря, они ведь освященные, я уж чувствую, что ты задумала, видит Бог, не будет ни чего.

По вечерам Вера расклеивала объявления. К концу года у нее в работе было уже несколько заказов.

Новый год получился не веселым. Николка закончил четверть с одними тройками, Вера даже не хотела елку ставить – так скверно было у нее на душе, но из Лесного позвонила Надя и сказала, что взяла двухнедельный отпуск и на зимние каникулы хочет приехать с Сережей, так что елку все – таки пришлось нарядить. Вера пожаловалась Наде, что Николка совсем съехал на тройки, а то и двойку принесет. «А мой Сережка на одни пятерки учится, сказала Надя, – уроки делает сам, я иногда хочу помочь, ну по русскому там, по арифметике, так нет, всякий раз я сам, я сам… а ведь четвертый класс уже».

К Новому году Вера разделалась с заказами.

– Вот, оцените, – сказала она сестрам, разложив на кровати нарядный комплект из поплина – блузку и юбку, и платье из струящегося крепдешина.

– Вер, ты превзошла сама себя, – всплеснув руками, восхищенно сказала Люба, – Надюш, скажи, ведь такой красоты в магазине не купишь, ширпотреб сплошной, даже если что – то путное выбросят, так в очереди настоишься, проклянешь все, а в ателье тоже не везде сошьешь, еще и испортят, а это – просто шедевр, Вера, какая же ты молодец у нас.

– Верунь, тебе давно этим надо было вплотную заняться, сейчас уже своя клиентура была бы. И сколько ты возьмешь за эту красоту?

– Ну, семьсот за комплект и пятьсот за платье.

– А сколько ты шила?

– Ровно месяц.

– Что – то дешево, хотя…

– Вер, – Люба осторожно взяла в руки платье, – а можно я на себя прикину, я аккуратно…

– Ну конечно, Любочка, примерь, но тебе тесновато будет.

– Ох и правда, разжирела… но я прикину хоть.

Люба подошла к зеркалу и приложила к себе платье. Вера и Надя подошли к ней.

– Потрясающе, как раз мой цвет. Вер, а сошьешь мне что – нибудь в этом духе, я тебе заплачу.

– Обязательно, Любочка, я вот думаю, ты ведь у нас теперь министерская дама, я тебе строгий костюм сошью, с жилеткой, чтобы можно было с разными рубашками… материал и цвет ты уж сама подберешь, но мне кажется тебе лучше подойдет светло – серый. К июлю и сошью, как раз ко дню рождения.

– Верунь, а мне? Тогда я, Любаш, за тобой, хотя мне в Лесном и ходить – то не куда кроме как на радиоцентр, а там синий рабочий халат – вот и весь наряд.

– А я тебе, Надежда, брючный костюм для работы сошью. Ты же не в халате на работу ходишь? Ладно, девчонки, скоро заказчица придет, надо повесить все это на ширму. Мне еще у Николки уроки надо проверить. Люба, а вы с Надей может сходите в магазин? Нужно для оливье все купить, ну и вообще овощей, фруктов – у меня шаром покати, ничего нет. И Николу с собой возьмите, пусть помогает вам сумки нести.

Пришла заказчица – средних лет невзрачной наружности дама в золотых сережках и перстнях. Вера провела ее за ширму. Всю примерку дама молча и придирчиво рассматривала себя в зеркало, поправляя оборки и расправляя складки.

– Вот здесь, обратите внимание, я подобрала и теперь точно в размер, а здесь не много свободно, но так и смотрится лучше. Юбка сидит на вас как родная, я отпустила ее на сантиметр, как вы просили, – хлопотала вокруг нее Вера.

– Хорошо, – наконец сказала дама, – теперь вроде бы все так, как я хотела. Да, так, как я и хотела. Сколько я вам должна?

– За все тысяча двести.

– Мда… дороговато, конечно, ну да ладно. У меня знакомая ищет, хочет костюм пошить, а в ателье наших сами знаете как, все нервы измотают… могу я вас рекомендовать?

– Конечно, минуточку, я вам свой телефон запишу.

– Хорошо. Тесновато тут у вас… а вы не хотите в хорошее ателье в Центре устроиться, я могла бы за вас похлопотать. Вот получите.

Проводив заказчицу, Вера несколько минут сидела на кровати, глядя на слегка подрагивающее пламя свечи. И вдруг свеча вспыхнула ярким пламенем и с легким треском погасла. Вверх от нее потянулась струйка дыма. «Боже мой, что случилось», – прошептала Вера. Она чиркнула спичкой и попыталась зажечь свечу, но та, погорев две – три секунды, погасла. Она несколько раз повторила попытку, но все было бесполезно. Комната наполнилась запахом серы. «Женя… Женя… Женечка, милый, да как же так, это что же, значит Валерик жив? Скажи мне, умоляю, милый мой любимый Женечка, скажи!» – шепотом просила она. Внезапно свеча ярко вспыхнула сама по себе. «Женя!» – хриплым голосом закричала Вера и без сил повалилась на коврик возле кровати.

– Ну, слава Богу! – услышала она голос Софьи

Платоновны. Вера лежала на кровати с мокрым платком

на лбу. Надя и Люба стояли возле нее на коленях.

– Верочка, дорогая, что случилось? Входим, а ты без чувств на полу лежишь. Тебе плохо стало? Сердце? Ты бледная, как полотно и вся горишь, как в лихорадке. Что случилось, объясни нам, на вот, выпей. Это корвалол, – Люба протянула ей стакан.

– Не знаю, может подустала просто… а свеча почему не горит?

– Я погасила ее, – сказала Надя, – в комнате серой воняет, ты что, спички жгла? Николка, быстро открой окно проветрить, дышать не чем. Верочка, давай неотложку вызовем, а то вдруг опять…

– Нет – нет, мне уже лучше, просто слабость такая, что ни рукой ни ногой… у меня бывает так, потом все проходит. Спасибо вам, напугала я вас.

– Ты давай лежи, отдыхай, мам, побудешь с ней? А мы с Надей на кухню пойдем. Как ни как, а завтра Новый год.

Как ни странно, но Вера в душе чувствовала огромное облегчение. Кто знает, что тогда случилось? Прошло почти два года и это уже было не столь важно для нее. Теперь она знала, просто уверена была, что Валера жив и это было главное. В ней с еще большей силой возродилась надежда и теперь надо было просто жить и ждать. Свечей Вера больше не зажигала, а иконку «Взыскание погибших» повесила в изголовье кровати и молилась ей как умела – своими словами. Евгений Августович снился ей чуть ли не каждый день. Она просыпалась среди ночи и уже не могла уснуть. От недосыпания у нее появились темные круги под глазами. Так она промучилась всю зиму. Пришла весна, но эти сны не оставляли ее и она решила поделиться с Марией Платоновной.

– Мам, что мне делать, Женя снится мне, как живой и все там, на старой квартире или около нашего дома. Он все будто зовет меня куда – то, ведет за собой и хочет что – то сказать. Я не сплю считай с того дня, как похоронила его, просто измучилась вся.

– А ты на могилке у него давно была?

– Да нет, на прошлой неделе с Николкой были, записочки оставили.

– Так… что же это может быть? Послушай – ка, он же считай, на руках у тебя умер, вспомни, может он тебе сказал что – важное перед смертью, подумай.

– Да нет, мам, я сидела около него, потом он начал кричать от боли, не мог говорить, правда до этого…

– Ну что, говори.

– Да ты не помнишь наверно, у нас в шкафу на терраске футляр лежал, похоже для чертежей, он его из Германии привез, он тогда почему – то вспомнил про него и сказал, что они не отстанут, пока мы его не вернем. Кто такие они, почему не отстанут, кому его надо вернуть – ни чего не понятно.

– Ну и где этот футляр?