На углу Вселенной

Лена с опаской посмотрела на ведущего. Тот сказал, видимо, не поняв вопроса:

– Переведите.

Лена послушно перевела вопрос Романа на язык, понятный большинству присутствующих, и Роман отметил про себя, что зря он выпендривался, всё равно его благой порыв не сработал. Между тем Джоселин, явно заинтересовавшись вопросом Романа и что-то тихо проговаривая про себя, начала рыться в своих записях. Наконец нашла тоненькую брошюрку – препринт новой статьи, пояснила она – и что-то на ней написала. Вслух она сказала:

– Yes, I do believe it may be so. And I'm looking for the people who are sharing my point of view.[5 - Да, я верю, что так может быть. И я ищу тех, кто разделяет мою точку зрения.]

Подошла к Роману – благо он сидел в первом ряду – и вручила ему свою статью. После этого семинар сам собой подошёл к концу, докладчицу поблагодарили и всех присутствующих пригласили на небольшой фуршет в кабинете директора.

Роман рассмотрел подаренный препринт. На внутренней странице обложки красовалась дарственная надпись Джоселин.

Позже, в кабинете директора, Роман увидел, что Емеля сумел-таки подобраться к Джоселин с бокалом шампанского, подозвал к себе Леночку и начал атаковать гостью своими вопросами. Лена смущалась, но переводила. Джоселин, однако, отреагировала неожиданным образом: расхохоталась и начала что-то горячо рассказывать; Лена едва поспевала за ней. Роман передвинулся поближе к компании в надежде, что Джоселин заметит его – он хотел пообщаться с ней на интересующую его тему. Успел мельком просмотреть препринт, который его очень заинтересовал.

Старания Романа увенчались успехом. Джоселин что-то сказала Лене, та кивнула и, повернувшись к Роману, призывно помахала ему рукой. Емеля скорчил недовольное лицо, но – делать нечего! – ему пришлось отойти в сторону.

– Doctor Pokrovskii, – представился Роман. – If you don't mind, I would like to clear out some points[6 - Доктор Покровский. Если вы не против, я хотел бы кое-что прояснить.].

– Вы сами справитесь, Роман Анатольевич? Я могу идти?

– Да, конечно, Леночка. Спасибо.

Роман рассказал Джоселин, чем он занимается в институте и что именно его заинтересовало в подаренной ею статье. Насколько он понял при беглом знакомстве с препринтом, речь там шла о совершенно иной форме жизни, чем та, которую ожидают обнаружить искатели в рамках программы SETI. И критерии поиска предлагаются необычные: не обшаривать небо в надежде наткнуться на сигналы искусственного происхождения, а пытаться найти источники, которые самим своим существованием нарушают второе начало термодинамики. Роман не понял: как это? Джоселин объяснила.

Если оставить всё как есть, природа стремится перейти от состояний менее вероятных к состояниям более вероятным. Например, если собрать кучу валежника и оставить в таком положении на зиму, он постепенно сгниёт под действием дождей, снега и ветра. И уж во всяком случае, не превратится самостоятельно в шалаш. Но если вдруг на месте кучи появится нечто, противоречащее теории вероятности, – надо искать разумного нарушителя второго начала термодинамики.

Или ещё пример. Возьмём неприметную звёздочку V838 Единорога. Находится на расстоянии двадцать тысяч световых лет от Солнца. В какой-то момент блеск её начал расти. Так бывает со звёздами на пороге гибели, когда они в последний момент взрываются и разбрасывают вещество перед тем, как потухнуть окончательно или погаснуть до еле заметного тления. У этой звезды блеск тоже начал уменьшаться после взрыва, но вдруг она снова увеличила свою яркость. И так несколько раз. Учёные стали ломать головы над необычным поведением этой звезды: оно не вписывалось ни в какие теории.

А если предположить, что на звезде произошёл спровоцированный термоядерный взрыв? И не один, а несколько? Если мы уже сейчас можем уничтожить всю Землю в пламени термоядерной войны, то почему не предположить, что обитатели звёзд достигли гораздо большего могущества и могут стереть в пыль целые светила? Расчищают пространство, так сказать, под себя. Тогда всё становится на свои места: первый удар достиг своей цели, но не полностью; второй и третий вчистую доконали звезду, а вместе с ней и всё обитаемое и необитаемое пространство вокруг на расстоянии нескольких астрономических единиц.

Так же действуют пахари и сеятели, обрабатывая плугом обычное земное поле: разрыхляют пласты почвы, перемалывая сорняки и уничтожая кротовьи норы, а затем раскидывают зёрна, с нетерпением ожидая всходов будущего урожая. Звезда, умирая, разбрасывает вокруг себя химические элементы – основу будущей жизни. В молодых звёздах нет ни железа, который так нужен для образования гемоглобина, ни кислорода и углерода с азотом, входящих в состав аминокислот. И только пройдя весь свой жизненный путь до конца, массивная звезда обогащается широким набором химических элементов для зарождения новой жизни и может служить удобрением для взращивания в космосе новых цивилизаций.

Но не каждая звезда подходит для такого космического «инкубатора». Наше солнце ожидает гораздо более спокойный конец: разбухание до красного гиганта сменится съёживанием до размеров белого карлика, который выгорит постепенно дотла и превратится в ничем не примечательного чёрного карлика. Зато и время жизни у нашего солнца гораздо больше, чем у массивной звезды, рядом с которой за несколько миллионов лет просто не успеет развиться мало-мальски разумная жизнь.

Но вот наступила катастрофа и звезда взорвалась. Смертельные потоки радиации и звёздной плазмы разлетелись во всех направлениях, по близким и далёким космическим закоулочкам. Что останется на месте взрыва? Пшик? Вовсе нет. Останется та самая нейтронная звезда-пульсар наподобие того, что наблюдала Джоселин. На звёздном осколке, масса которого всего-то в полтора раза больше солнечной, жизни в нашем понимании, конечно, быть не может. Но Сеятели наверняка оставят смотрителя на маяке, чтобы звёздные корабли не заблудились в пространстве. Мигающий свет пульсаров будет озарять путь Жнецам, которые прибудут сюда через несколько сотен миллионов лет, чтобы собрать урожай. И вот такие смотрители звёздных маяков, по мнению Джоселин, обитают на пульсарах.

Роман выразил восхищение фантазией первооткрывательницы. На его вопрос о том, как отнеслись в редакциях журналов к необычной гипотезе, Джоселин смущённо ответила, что ни в одно издательство статью так и не приняли, но она издала препринт за свой счёт. Роман посоветовал ей напечатать статью как научно-фантастический рассказ и сказал, что в этом случае она соберёт более обширную аудиторию, ведь фантастику читает гораздо больше людей, чем научную литературу. Джоселин смутилась ещё больше и рассказала, что она пробовала, но в журналах фантастики её статью тоже не берут – говорят, что она написана слишком сухим научным языком. Тогда Роман осмелел и предложил ей свою помощь в качестве соавтора. Он к тому времени уже напечатал несколько рассказов в разных журналах и, как говорил его друг детства, не лишён был литературного таланта. Ну и что же, сказал Роман, что английский не его родной язык, зато он постарается придумать завлекательную фабулу, а уж Джоселин подберёт нужные эпитеты и сочные метафоры.

Пройдёт не меньше десяти лет, прежде чем в России появятся зачатки интернета. Железный занавес начнёт рассыпаться только с конца восьмидесятых, а до тех пор почтовые сообщения, и без того не отличающиеся стремительностью, будут ползти между странами со скоростью черепахи. Несмотря на это, дуэт Джоселин и Романа окажется удачным. Их рассказ будет опубликован в американском журнале «Фэнтези энд Сайенс Фикшн» и понравится любителям научной фантастики. Но не будем забегать вперёд и вернёмся к дням сегодняшним.

Глава 9. Лунные заговорщики

В магазин завезли торты с Черёмушкинского хлебокомбината. Глеб отложил несколько коробок «Полёта» в холодильник для персонала, а остальные, обычные – бисквитно-кремовые, «Сказки», «Ленинградские», «Чародейки», «Москвички» – носил в торговый зал. В зале по этому случаю толпилось народу больше, чем обычно, поэтому он не сразу обратил внимание на человека, скромно стоявшего у прилавка, хотя тот на целую голову возвышался над остальными. Человек ничего не покупал, он просто с любопытством, в котором сквозил оттенок печали, озирался по сторонам. Проходящая мимо бабуля толкнула его. Он извинился, огласив магазин глубоким басом. В этот момент Глеб занёс в зал очередную порцию тортов.

– Роман Сергеевич!

– Да, я, – отозвался человек знакомым голосом, который знатоки называют профундо. – Мы с вами знакомы?

– Кто же вас не знает! – обрадовался Глеб и процитировал ставшую знаменитой фразу из «Бриллиантовой руки»: – «Будете у нас на Колыме – милости просим!»

– Уж лучше вы к нам, – с готовностью подхватил актёр Филиппов, и оба засмеялись.

Судя по внешнему виду Романа Сергеевича, накануне он хорошо и плодотворно посидел с друзьями. А сегодня ему явно требовалось подлечиться. У Глеба на кухне после вчерашнего дня рождения осталась заначка в виде непочатой бутылки хорошего коньяка, и он решительно предложил:

– Роман Сергеевич, а пойдёмте к нам, посидим, поговорим… У меня кое-что осталось, могу вас угостить.

Филиппов заулыбался и с радостью принял предложение. Глеб откинул доску прилавка и по-хозяйски провёл артиста «за кулисы». Мимоходом он прихватил с прилавка горстку мармелада «Балтика» по рубль десять. По коридору они прошли в кухню – святая святых магазина: здесь отдыхал персонал в обеденный час, отмечались дни рождения и собирались коллективом, чтобы отметить государственные праздники и не только, и здесь же Глеб сиживал за кружечкой пивка или кой-чего покрепче в свободное от своих прямых обязанностей время.

– Садитесь, Роман Сергеевич, я мигом. – Глеб достал из своего закутка бутылку грузинского коньяка «Варцихе», выставил на стол чистые стаканы, не забыв дунуть в них для порядка. Плеснул на четверть драгоценного напитка каждому.

– За личное знакомство!

– А вас как называть, дорогой человек, спаситель мой?

– Глебом.

Выпили, закусили шоколадом. За каждую разгрузку Глебу полагалась плитка шоколада. Их у него накапливалось к концу недели несколько штук.

– Ко мне вчера приходил знакомый кинооператор, – весело прогудел Филиппов, – так мы с ним три бутылки французского распечатали. Мне он много интересного рассказал, как за границей кино снимают. У него друзей немерено, ездят, общаются. Вот вы, например, Глеб, знаете что-нибудь про съёмки программы «Аполлон»?

– Не-а, – беспечно отозвался Глеб. – Какой такой Аполлон?

– Ну как же! Помните, в шестьдесят девятом году американцы на Луну летали?

– А, ну да, ну да. У нас не так уж много об этом говорили. Напечатали пару раз в газете, и всё. По телевизору вообще не показывали.

– Так и показывать нечего было. Фантастический фильм американцы отсняли и весь мир на уши поставили. Не были они на Луне.

– Как?!

– А вот так. Всё в Голливуде отсняли, в павильоне, а выдали за реальные съёмки на Луне.

– Вы это точно знаете? А как же весь мир поверил?

Дверь в кухню приоткрылась. На пороге возник Роман.

– Извините, я не хотел мешать… Я тут забыл вчера кое-что… Книжку одну.

– О, это мой напарник! Ты не помешаешь, заходи, присоединяйся. Познакомьтесь, Роман Сергеевич. Ваш тёзка, Роман, по профессии астроном. Он нас сейчас просветит, были американцы на Луне или нет.

– А что, у кого-то есть сомнения? – Роман заинтересовался.

– Ещё какие! Вот тут данные почти из первых рук, – Глеб кивнул на Филиппова, – что их полёты на Луну – чистейшая мистификация. Съёмки в павильоне. А ты как думаешь?

Роман помедлил с ответом.

– Знаете, меня всегда удивлял тот факт, что на панорамных снимках с Луны, сделанных американскими астронавтами, не видно звёзд. Абсолютно чёрное небо. На всех снимках! Говорили о том, что звёзды не видны якобы из-за большой освещённости солнцем лунной поверхности. Как в городе ночью из-за обильной иллюминации. Но ведь можно было снять небо, стоя в тени! Через три недели после «Аполлона-11» вокруг Луны облетел советский «Зонд-7». Так вот на нём, на освещённой стороне Луны, прекрасно видны целых четыре звезды. Цветное фото. Кроме того, есть и другие несостыковки…

– Всё, всё заснято в павильоне, – пробасил Филиппов. – У них тени на снимках от предметов направлены в разные стороны, а такого быть не может, если источник света – солнце – далеко. Прожектор забыли передвинуть.