Перевал Альтара

– Да я видела, Ника, прикинь! – призналась с ноткой смущения.

– У вас что, каждый вечер такое?..

– …Нет, ты че! Просто были соревнования, и мы за Альку болели.

– А мне почему не сказали?

– Ну, так он запретил говорить! Ты ж сама шифровалась со школой! Ой, да ладно, молчу, молчу. Только вдруг ты в столице на кого-то запала, крутишь роман и тебе не до нас? Вот Алик и лез на стенку.

– Дурак!

– Конечно, дурак. Но теперь дурак с полезным скиллом. У нас тут в ДК две секции новые: кун-фу и еще фехтование. Историческое, на саблях. Алик пошел с тоски сразу в обе, и как же его гнобили вначале: маленький, тощий, а там все громилы. Но Алька работал, как псих ненормальный, и теперь он у нас чемпион! Между прочим, зовут за район выступать и приглашают в школу резерва. Ладно, я бы немного подрыхла, в Старогорске привыкли ложиться рано. Давай, я проверю дверь и шторы на окнах зашторю. Какая-то чушь творится у нас. Вроде бы все в порядке, а солнце за лес заходит, и начинается помешательство.

Локация: НИИ НИиДР. Медицинский отсек. Смена игрового персонажа.

– Пациент утверждает, что просто играл с друзьями и пальцем ткнул в монитор, – докладывал Леонид Федосеев. – Был в вирт-очках VR-120 и в наручах той же системы.

Калмыков скролил отчет:

– В какой они были Долине?

– В Алмазной. Группа рейдила горных львов, выбивая из них Панцирь Гнева, и Аркадий Ветлицкий (никнейм Арк_Ан) заметил какую-то тень у скалы. Указал на нее сокланникам. Дальше, по версии пострадавшего, в его загородном коттедже «коротнуло проводку, падла», хотя наши специалисты не нашли никаких повреждений. Дом был полностью обесточен, а когда супруга Ветлицкого с фонарем вошла в кабинет, она увидела мужа, выпавшего из кресла, без сознания, в луже крови. И без пальца на правой руке. Окно в комнате было открыто, но следов в палисаднике мы не нашли.

– И где палец?

– Так нет больше пальца. Исчез. Его срезало, будто лазером, посередине фаланги, вы увидите: ровный спил по кости и обугленные части тканей. Вот, пытаемся разобраться, извините, что ночью подняли. Но Ветлицкий – зампредседателя банка, вся система их безопасности построена на отпечатках. И наша задача – понять, как покушение на банкира связано с виртуальной игрой. И куда пропал его чертов палец с отпечатком, вскрывающим главный сейф.

Калмыков внимательно осмотрел руку спящего бизнесмена: обрубок указательного пальца был тщательно обработан, обколот новокаином и действительно походил на срез какого-то драгоценного камня, ярко алого, плотного посередине и буреющего к краям. Он

проверил реакцию на раздражители, считал показания датчиков. Потом принялся копаться в редеющей шевелюре Ветлицкого, точно примат в городском зоопарке, и нашел их, пять бугорков, красных, зудящих от воспаления, пять точек для связи с нездешней реальностью. Он подошел к мониторам и подключился к Алмазной Долине. Долго смотрел на экран, потом подозвал Федосеева.

На самой вершине скалы, в окружении любопытного прайда, стоял, упираясь в небо, полупрозрачный кварцевый палец, повелевая или прицеливаясь в далекое скопление туч.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.

Под столом, забившись к самому плинтусу, тоненько пищала крыса. Ника никак не могла подобраться к тощей, замученной твари: весь угол комнаты у окна, от карниза до нижних ящиков тумбочки был оплетен паутиной, тонкой, едва заметной, мерцающей. Паутина меняла цвета, и от этого делалось жутко, точно это скопление нитей проникало в привычный мир из какой-то иной реальности.

Нужно прорваться к крысе, – мрачно думала Ника. – Нужно ее прибить, так, как сказано в соннике, тогда жизнь в реале наладится. Она протянула руку и дернула паутину, та завибрировала, задрожала, заискрила, как будто каждая нить была гранью параллельного мира. Ника дернула посильнее, крыса взвыла уже истерически, но упрямая нитка никак не рвалась, лишь звенела в ответ, как струна. Паутина во сне – сплошные потери, обман и предательство близких людей, нужно рвать ее, обязательно, Ника дернула изо всех сил, и вибрация достигла предела, войдя в резонанс с визгом крысы…

Локация: столица, школа №3, туалетная комната для девочек. Время: полгода назад.

…Подтекала в унитазе вода, и закрывшей глаза Веронике казалось, что она очутилась в лесу, у ручья, только гулкое эхо билось о кафель, о побитый временем ржавый фаянс, эхо множило гнусное гуканье и глумливые охи Вовки Архипова, ненавистного Вовы-Архаровца и его подлючей команды: Гоги Вантуза и Димона Донских, по прозвищу Дима-Дно. Ника спряталась от них в туалете, дура, о чем вообще она думала, задержавшись в библиотеке, где был хороший доступ в инет? Караулила Мародеров в Альтаре, чтоб сговориться на вечер, а за дверью дежурил садист Архипов в ожидании новой потехи. А теперь – кричи, не кричи, школа давно опустела, она стукнула Диму-Дно рюкзаком и побежала по коридору, но какая им разница, где гнобить, в туалете для девочек – самый кайф!

Все началось в первый же день, когда Ника вошла в новый класс и замерла у магнитной доски. Класс пренебрежительно свистнул, разом, как один человек. Нефирмовая Вероника с потрепанным рюкзаком мейд-ин-чина, в скромном сером жакете и вязаной юбке ниже колен была здесь явно не к месту – нечесаная дворняжка на выставке модных гламурных собак. Кто-то шикнул: вот мышь недобитая! Кто-то спросил: она что, из тюряги? Кто-то внес рацпредложение сразу добить, чтоб не мучилась. И по рядам понеслось: Мышь, Мышиная голова, слышал кликуху новенькой? Мышь!

Чем она так зацепила Архаровца, Ника не поняла, но он стырил ее несчастный рюкзак и отправил в урну на улице, в окурки и чьи-то плевки, утверждая, что мусор нужно выкидывать. Нике пришлось чистить рюкзак под довольный ржач нового класса, а Архаровец фоткал на свой р-фон и лыбился во всю харю. Гаденыш выложил фотки в чат, весь процесс оттирания рюкзака, а уже через день все тетрадки Ники были исписаны разной похабщиной, матерными частушками и картинками мужских гениталий.

Ника расплакалась от обиды, от нелепости происходящего, ее слезы заметила классная, взяла посмотреть тетрадь, и это был проигрыш. Капитуляция.

Классная без особых проблем вычислила трех вандалов, и был разговор у директора, которому скромник Володя Архипов поклялся, что больше не будет. А находчивый Гога Вантуз объяснил, растопырив пальцы, что это «типа флеш-моб», но если кто шуток не понимает и сразу стучит директору, это не Мышь, а Крыса, играть с ней больше не будут, слова не скажут и прочее. Несмотря на прямую угрозу, директор остался доволен: Архаровец был генеральским сынком, мажором, как многие в школе.

Перемирие у директора обернулось всеобщим бойкотом. «Чтобы знала! – вещал Архаровец. – Чтоб понимала, Крыса чумная, что реальные чики своих не сдают!»

Ника шла на уроки, будто на казнь, каждый день ожидая новых наездов. Отличница, дочь ученого, не последнего человека в мире, ничего она не могла доказать отмороженным дуболомам, взявшим ее в оборот. Она не привыкла бояться школы: рядом всегда был Алик, умевший отшить парой острых словечек, а ему на помощь мчался Витек, одним своим видом гася конфликты. Никогда раньше Нику не доставали с такой беспощадной точностью, навесив ярлык вечной жертвы и «крысы недрессированной».

Возможно, фирмовые шмотки исправили бы положение, но Ника, воспитанная в Старогорске, среди людей, увлеченных наукой, никак не могла понять, как модный прикид повысит скиллы и как смогут лейблы на тряпках стать для нее щитом. Возросшим чутьем загнанной крысы она понимала, что поезд ушел, и поздно менять свой образ: на модные джинсы прольют газировку или прилепят жвачку, или другое придумают, лишь бы снова унизить и снова поржать. Ее из капкана не выпустят.

Каждую ночь она плакала, зашивая одежду тайком от мамы, отмывая несчастный рюкзак и чехол своего р-фона, переписывая сочинения, чтобы вырвать листы с тайным творчеством ненавистного Вовки Архипова. А тот продолжал изгаляться, он сочинял ужасные комиксы, в которых забитая Ника тащила его в кровать и совсем уж мерзкие вещи, от которых Нику тошнило. Все глубже она уходила в Альтар, расслабляясь лишь в чате с друзьями, с тем прекрасным и чистым мирком Старогорска, в который хотела вернуться. Но и милым своим Мародерам не могла рассказать всего, не могла пересилить тоски и стыда за беспомощность, за покорность, за готовность плыть по течению, лишь бы ее не трогали. То ли дело виртуальный Альтар! Они шли по локациям и побеждали, и проходили сложнейшие инсты, и все ближе горел сто двадцатый дан, легендарный квест с Перевалом, за которым никто еще не бывал…

А теперь она прижималась к двери самой дальней кабинки в пустом туалете для девочек, от страха закрыв глаза и выставив руки в нелепой защите, а глумливая троица надвигалась, медленно, издевательски, будто играя с пойманной крысой.

– А мож сунем ее башкой в унитаз? А то шибко умная, стерва! Опустим, как в киношке про бандюков? – предлагал Архаровцу Дима-Дно.

– Она ж не авторитет! – фыркнул сознательный Вантуз. – В кинце такие парашу драили.

– Ну, пусть она тоже подраит, а мы поснимаем зачетный видос!

– Ага, разбежались! – с испуга голос сорвался до писка, но возмущение пересилило, и Ника открыла глаза: – Сам отмывай унитазы, Вантуз ты или кто?

– Че сказала, уродка? – набычился Вантуз. – Архаровец, Крыса пищит, я щитаю, нужно давить тварюгу!

– А ну ша! – поднял руки Архаровец. – Что вы тут развели базар? Вы же в курсе, чем я занимаюсь, у меня на подходе грандиозный проект, творческий, а вы про бандитов. Я задумал, – уже Веронике, с медовой кривой улыбочкой, – издать небольшую газету, спецвыпуск «Из жизни Крысы». Газета будет с картинками, я присылал наброски. Но, как художник, хочу быть правдив, это ведь очень важно! Слышь, модель моя ненаглядная? Заголяйся, хочу заценить, есть ли грудь под этим мешком, что ты считаешь за свитер!

Кодла несмело гыгыкнула.

– Охренел? – прошептала Ника и прижала руки к груди. – Только тронь меня, ты, урод, отвалите уже, недоноски!

– Крыса сопротивляется! – заулыбался Архаровец. – Крысе самой неловко. Так мы поможем, да, пацаны? А заодно и пощупаем!

На «пощупаем» пацаны согласились, сразу и без глупых сомнений, разве только слюной не капали. Ника сжалась плотнее, кусая губы, привкус собственной крови ее отрезвил, до сих пор ей казалось, что все понарошку, погнобят, отнимут рюкзак… И отстанут, потеряв интерес! Но теперь она поняла, что дело куда серьезнее: на нее напирал Архаровец, потерявший уже все края, а с боков подруливали Димон и Гога, чтобы убрать ее руки в стороны. Ника снова закрыла глаза и закричала, пронзительно, громко, завизжала на низкой ноте так, что подонки отпрянули. Под ногтями вдруг стало совсем горячо, будто вырос магический потенциал, угрожая упыркам ударами молний. Ника пнула Архаровца в пах, вырвалась из западни, но не сбежала, а встала у двери, скрючив горящие пальцы. Ей теперь было на все плевать, она вдруг превратилась в Хилари, а Хилари не умела бояться. Ника ударила Диму-Дно, ногой под колено, попав каблуком, увернулась от охреневшего Вантуза и метнула в Архаровца грязным обмылком. Потом прихватила ершик и ткнула им в Гогу с воплем:

– Я вас почищу, унитазы проклятые, я вас вычищу, будете помнить!

Кто-то еще вбежал в туалет, кто-то что-то кричал, убеждал, но сознание дало трещину, а тело хотело сражаться: Ника слилась с игровым персонажем. И в реальности провалилась в Альтар!

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Спальня.

– Ника, ну проснись же, проснись, – жалобно шептал Варькин голос, – ну ты чего, ну, не пугай меня!

Ника хотела открыть глаза и не могла разлепить ресницы. В комнате горел яркий свет, он проникал сквозь веки и резал радужку, точно лазер, проходя сквозь скопления слез.

– Крыса! Ну, где ты увидела крысу? Ты так визжала, Ника…

– Варька, свет погаси! Зачем ты его включила?

Варвара вдруг разрыдалась и принялась причитать о том, как Ника во сне завизжала, а потом сказала про крысу, от этого Варька проснулась, вскочила, думала, крыса в постели, всю комнату перетряхнула, везде посмотрела, а крысы нет.

Ника села в кровати, рывком, одеялом вытерла слезы и притянула к себе Варвару, пытаясь ее согреть и успокоить живым теплом. Варька загнанно всхрипывала, как после бега на стометровку: она паниковала от вида крыс, и Нике пришлось пару раз повторить, что это был просто сон и что Варьку никто не тронет.