Визави французского агента

– Вот интересное предложение – ты станешь нашим секретным сотрудником, выйдешь за него замуж, будешь как Кора, жена Ландау, будешь его беречь и присматривать. К сожалению, ты больше не сможешь быть моей любовницей, моя сладкая, я теперь женат и не могу рисковать, у нас с этим строго.

– А если он не захочет?

– Да кто его спросит? И потом, это лучший вариант для него, если, конечно он выживет.

Ольга еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

Бернар был в коме около месяца. Ольга, практически поселилась в реанимационном отделении. Прошла ускоренный курс медицинской подготовки, следила за приборами, измеряла давление, ставила капельницы, ухаживала за любимым не хуже профессиональной сиделки. И хотя Бернар не приходил в себя, пела ему песенки, читала, рассказывала новости. В середине апреля Бернар впервые открыл глаза.

Тут и обнаружилось, что он частично парализован, ноги потеряли чувствительность и не действовали. Начались всяческие обследования, процедуры, Ольга поддерживала его изо всех сил, что было очень трудно – Бернар совсем пал духом. Его мучили сильные боли, но врачи говорили, что это хорошо, если бы ничего не чувствовал, было бы хуже. Два месяца физиотерапии, массажей, акупунктуры, не считая бесчисленных уколов поставили его на ноги.

В июне Бернар перебрался на квартиру к Ольге, он уже начал ходить, но боль в спине выводила его из себя. Она не проходила, ни когда он не шевелился, ни когда стоял, ходил, висел на руках… Он принимал гидрокодин всё в больших дозах, пока не понял что не может без него, что становится наркоманом. Тогда он выбросил его в мусоропровод. Терпел почти целый день, а к вечеру попросил Ольгу купить водки, и началось… он пил ее как воду, спал, опять пил – через три дня перепуганная Ольга позвонила Сергею, который приехал мгновенно, вместе с реанимационной командой. Бернар был без сознания, его кожа приобрела оранжевый оттенок.

Опять Ольга превратилась в няньку, и когда его через две недели выписали, то именно она обеспечивала ему строжайшую диету.

А китайский специалист по иглоукалыванию стал приезжать чуть ли не каждый день.

Боль не ушла совсем, но стала глуше, ее стало возможно терпеть. Потихоньку Бернар начал работать, Илья Никанорович один из тех чиновников, которых он не сдал, ввел его в курс дела, познакомил с новыми сотрудниками.

Бернар выглядел почти здоровым, но иголки ему продолжали ставить, причем с каждым разом боль от иголок становилась все больше, что не прибавляло оптимизма. С этим специалистом Бернар практиковался в китайском языке. Выучил множество ругательств, одно красочнее другого, и без конца дразнил китайского врача, но вывести его из себя не удавалось. Эти сеансы иглоукалывания надоели Бернару до смерти, и он надеялся, что врач от него откажется. Но врач тоже сделал из этого спорт, ставил эксперименты, используя и прижигания, и апрессуру, при этом пополняя словарь ругательств строптивого пациента. Эта игра продолжалась почти год, боль то проходила, то появлялась вновь, то целый месяц Бернар чувствовал себя прекрасно, то сам вызывал доктора Ли Вэйгу, когда боль становилась невыносимой. Традиционная медицина от него отказалась, не находя причин этого интересного случая. Да, пуля повредила остистый отросток в 11 позвонке грудного отдела – отколола три миллиметра, но спинной мозг не был поврежден, было легкое сотрясение или шок спинного мозга, но все на месте, видимых причин для боли нет.

Зимой Илья Никонорович, угощаясь фирменными пирожными на дне рождения Ольги, сказал, обращаясь к Бернару:

– Есть работа, специально для тебя…. Время пришло! Потихоньку наши люди занимают ключевые посты. Наконец-то можно надеяться на перемены, но тебе надо убраться на время из Союза, здесь произойдут огромные изменения в руководстве – те, кто нам мешал, уйдут со своих постов. Мы расчистим место, и когда ты приедешь, сможешь работать спокойно. А пока ты прекрасно наладишь новые связи в Монголии и Китае. Там тоже грядут перемены, о наших интересах в Монголии ты знаешь, и в Китае готовится земельная реформа, через своих людей мы будем приобретать шахты и земли. У нас долго перебирали кандидатуры – лучше тебя не нашли! Ждать полного выздоровления бессмысленно, может, это «подарок» на всю жизнь! Возьми себя в руки. Там завязаны еще интересы США и Франции. Китайцы не очень доверяют США, серьезный конкурент – Франция. Поезжай с Ольгой в Улан-Батор, потом в Пекин. Работай над этими задачами, у тебя карт-бланш, и не перетруждайся, найдешь там какого-нибудь волшебника и он тебя вылечит. Там есть уникальные врачи, иголки тебе же помогли! О деньгах не беспокойся, для тебя открыто несколько счетов. Только возьми себя в руки.

– Лучше бы меня пристрелили! – ответил на это Бернар, который уже два месяца ходил еще и к массажисту.

– Ты хотел уехать – уезжай!

– Я бы насовсем уехал, все надоело. А теперь, когда все нормально, этот ржавый гвоздь в спине! Как же я без Ли Вэйгу, без иголок? Я к ним привык!

– Ну, ты найдешь специалистов. Деньги не проблема.

Для Бернара на самом деле это было чудом, после этих передряг с арестом, от подозрений к полному доверию…

Шел 1986 год, в СССР, под руководством М. С. Горбачева началась перестройка и борьба с нетрудовыми доходами, а супружеская чета Бернар и Ольга, то есть теперь уже Юрий и Мария Кузнецовы уехали в Улан-Батор.

Начало перестройки

Сын у меня подрастал, я снова рисовала для журнала «Коневодство и конный спорт», подрабатывать уроками у Ольги я не могла, у нее было слишком много забот, но иногда все же она приглашала меня на «консультации».

Маленькие акварельки, которые она рисовала, были очень симпатичными, но ей хотелось их красиво оформить. Мы сами тонировали бумагу, красили рамочки – тогда не было такого изобилия багетных мастерских, были только рамки из сосны, некрашеные или золоченые с лепниной, страшно тяжелые.

Она насильно совала мне деньги, как всегда угощала разными вкусностями. Иногда при этом присутствовал Бернар, с любопытством разглядывая наши манипуляции. Три года назад он мне посоветовал вступить в союз художников. Для того, чтобы туда вступить, надо было участвовать в выставках союза, куда брали только работы членов союза… Но мои картины были отобраны несколькими худсоветами и мне удалось стать участником несколько выставок МОСХа. А потом Бернар познакомил меня с одной дамой, которая входила в приемную комиссию. При нем она восхищалась моими работами, а после решающего просмотра, когда меня все же приняли в союз художников, заявила, что и не собиралась мне помогать:

– Я не считаю твои работы живописью, но председатель комиссии сказал: «Наконец-то я вижу, что человек рисует, то, что ему нравится!».

Так что кроме связей и знакомств, иногда нужна просто удача!

Иногда Бернар брал кисть и рисовал китайские иероглифы, они были довольно корявые, но процесс был очень интересен. Мы как завороженные следили, как он опускает кисть в тушь, как он проводит сначала горизонтальные палочки, потом вертикальные, в каком-то особенном порядке.

Как-то мы сидели с Ольгой на кухне, хлопнула входная дверь, и тут же я увидела удивленное и обиженное лицо Бернара.

– Чего это вы едите? Время не обеденное!

– Есть захотели, вот и едим!

– Ну, вы прям как животные, когда хотите, тогда и едите!

Хоть я и слышала этот анекдот, но в исполнении Бернара я чуть не подавилась от смеха…

Через полчаса он, поглядывая на часы, взял чашку с пюре, которую ему заботливо приготовила Ольга, и стал есть, брезгливо морщась.

– И не смотри так на меня, гадость это!

Он был на диете, с огромным трудом заставлял себя есть протертую и пресную пищу, похудел сильно, но это его не портило. Вдруг он сказал:

– У тебя финансовые трудности?

– С чего ты взял?

– Не смеши меня, почему бы Валере ни поехать за границу подработать?

– Учителем? Это ты меня не смеши! Кто ж его возьмет? Да с нашей специальностью?

– Нормальная специальность, я спрошу у друзей.

– Какая нормальная? Рисование и труд возьмется вести любая тетка, жена сотрудника посольства, или любого специалиста.

Это же не математика!

– Я подумаю над этим. Но тебе лучше убраться из Союза.

– Это почему?

– Будут большие перемены, Марсель… пардон, маркиз де Иван Иванович – у него теперь новое имя!

У меня заколотилось сердце… только не задавать вопросов!

– Понимаешь, он очень рад, что у тебя семья, сынишка. Говорит, что настоящая любовь – это когда ты можешь сделать любимую счастливой. Правда, псих? Вчера заявил, что будет работать день и ночь, чтобы ты жила в свободной стране!

– Вчера? – он что, в Москве? – не выдержала я.

– В свободной стране? – спросила Ольга.

– Ой, девочки, не налетайте на инвалида умственного труда! Да, Надежда, он здесь, но у него принципы. Дурак, что поделаешь!

Я изо всех сил старалась казаться спокойной.