Визави французского агента

В первый раз, когда Бернар предложил Ольге прогуляться, она была так счастлива побыть подольше с любимым, что хоть Бернар и убеждал Ольгу одеться поскромнее, она отказалась даже повязать платок, зная, как искрятся ее пышные волосы под ярким солнцем…

– Верная мусульманская жена должна быть скромной и незаметной на улице. Одень платок! Ты оскорбляешь мои религиозные чувства! – то ли в шутку, то ли всерьез, Бернар настаивал на хиджабе[18 - Если женщина хочет, чтобы с ней считались, она не должна делать того, что может вызвать страсть чужого мужчины. А значит, обязана одеваться в особый наряд, сразу отличающей мусульманку – хиджаб, закрывающий тело от посторонних взглядов. Женщина в хиджабе не может стать объектом мужской страсти, когда весь ее внешний вид говорит о скромности, целомудрии, достоинстве.].

Тем не менее, Ольга не стала одевать маечку и легинсы, как хотела сначала, а нарядилась в легчайшую нежно-голубую шифоновую блузку с коротенькими рукавами и плиссированную белую юбочку, что в сочетании с открытыми босоножками и накрашенными ногтями на ногах, тоже было весьма смело.

У Мечети Омейядов к ним подошла одна арабская пара и попросила сфотографироваться с Ольгой. Оказалось, что для арабов ее одежда, светлые волосы – настоящая экзотика. Тогда и Ольга попросила Бернара сфотографировать ее с закутанной во все черное арабкой, у которой была вуаль на глазах и еще перчатки. Кому какая экзотика по вкусу. Ольга сказала «шукран» (спасибо), чему арабы страшно удивились.

– Мадам говорит по-арабски? – с трудом Ольга выговорила "швайя-швайя" (чуть-чуть).

В другой раз они поехали осматривать Крак-де-Шевалье. Ольгу потряс знаменитый замок крестоносцев. Крак-де-Шевалье – громадная крепость ордена госпитальеров, построенная вручную на высоте почти тысячи метров. Настолько громадная, что в 12 веке Крак де Шевалье мог вмещать 50–60 монахов-рыцарей и до 2000 простых солдат с запасами провианта на 5 лет автономной жизни. Он занимал площадь около 2,5 гектаров. Лоуренс Аравийский говорил про него:

– Самый красивый замок мира, несомненно, самый живописный из всех, которые я когда-либо видел, просто настоящее чудо!

Бернар купил фонарики, и за отдельную плату они долго ходили с гидом по таинственным подземным залам, которым, казалось, не было конца.

Когда они возвращались из Цитадели[19 - Цитадель – в Алеппо образец средневекового фортификационного искусства.], произошел один неприятный инцидент. За ними пошли какие-то мальчишки, лет 15–16, наверное. Бернар и Ольга делились впечатлениями, не обращая внимания на подростков, пока один из них не стал идти рядом с Ольгой. Она жестами объяснила пареньку, что его ждет, если он не отцепится. Как ни странно, он умудрился протянуть руки и схватить ее за грудь, но тут же покатился, сбитый с ног Бернаром. Ольга растерялась, ей и в голову не приходило, что такое возможно. Из состояния шока ее вывел прекрасно подобранный набор всех подходящих слов на арабском языке и щенячий визг пацана. Ольга была страшно возмущена, она бы и сама с удовольствием врезала бы этому идиоту, но ей пришлось оттаскивать Бернара от малолетки, которого тот осыпал оплеухами. Тем более, что прохожие тоже орали на хулигана недобрыми голосами.

– Видишь, из-за тебя ребенок пострадал! Как приедем, переоденешься, и больше не смей издеваться над чувствами арабов! – посмеиваясь, сказал Бернар, усаживая Ольгу в машину.

Они ездили на потрепанном, но исправном Мерседесе, который им выдали, так как с общественным транспортом в Сирии было очень плохо. По дороге, еще не остыв после приключения, увидели кафе, и решили зайти, чтобы развеяться.

Хозяин радостно пригласил их внутрь. Там было очень прилично – курица, салат, хумус, баба гануш, пучок мяты, чай. Все свои пожелания Ольга уже могла озвучить на арабском, что привело хозяина в полный восторг и он тоже пожелал сфотографироваться с Ольгой..

– Ты становишься популярной! – сказал удивленный Бернар. – Пора создать фотоателье, где аборигены смогут сфотографироваться с тобой за денежки!

Еще через две недели они поехали в Каср аль-Хейр аш-Шарки, дворец в пустыне (Замок Восточной Стены), когда-то он был летней резиденцией небезызвестного Гаруна аль-Рашида, но уже много веков стоял заброшенным. Там Бернар поездил на верблюде, но как арабы ни уговаривали Ольгу, она куталась в хиджаб, строила из себя скромняшку и на верблюда не села. После приключения у Цитадели Ольга одевалась и вела себя как настоящая мусульманка, и что самое удивительное, в этих одеждах ей было не так жарко, как в майке и шортах.

* * *

Со стороны улицы, дом, где поселились Бернар и Ольга, ничем не отличался от соседних домов, и выглядел глухой стеной с одной дверью. Зато двор представлял собой прекрасный апельсиновый сад, с ухоженными дорожками, фонтаном, с розами, цветущими круглый год. Ольга смирилась с жизнью затворницы – лишь, когда к Бернару приходили гости с женами, она могла общаться с новыми людьми.

Спустя год к ним часто стал приходить господин, которого Бернар представил как Мансура. Это был высокий, худой мужчина лет сорока. У него были совершенно белые волосы и голубые глаза, которые выделялись на смуглом лице и, несмотря на крупный кривой нос, он был очень красивым. Они разговаривали с Бернаром только по-арабски, они говорили о делах, касающихся ислама, оружия, банковских операций.

Софи подрастала, внешне она очень походила на Ольгу, только глаза и волосы у нее были черными, бегала по всему саду, лазила по деревьям, никого не слушалась, ни Ольгу, ни няню, только Бернара. Когда он бывал дома, воцарялись тишина и покой, Софи обнимала его за ногу и всюду ходила с ним, как приклеенная. А когда он работал, она сидела на ковре по-турецки, тихонько читая книгу, которую он давал ей, беря наугад из груды красивых детских книг, Софи начала читать в три года на трех языках: арабском, русском и французском.

Няня у Софи была татарка Айше, которая окончила факультет востоковедения в Казанском университете, поступила в аспирантуру в МГУ, но неожиданно вышла замуж за сирийского кинорежиссера, который как раз в это время закончил ВГИК, и уехала с ним в Латакию. Детей у нее пока не было, и муж разрешил ей работать, чтобы она не скучала, тем более он был хорошо знаком с семейством Кузнецовых. Айше очень добросовестно относилась к своим обязанностям. Софи всегда была аккуратно причесана, одежда ее всегда была в порядке, несмотря на то, что девочка то и дело ее рвала и пачкала, лазая на деревья и устраивая маленькие плотины в арыке. Одновременно Айше занималась с малышкой ее развитием, чтением, письмом, счетом, рисованием. Ольга была очень рада, что большую часть времени Софи находится с Айше. А сама она увлеклась арабской каллиграфией по учебникам, ей очень нравилось арабское письмо. Три раза в неделю к ней приходила Исар, профессиональная танцовщица. Бернар договорился с ней о частных уроках для жены. И, хотя для Ольги, которая не любила никаких спортивных занятий, это было очень утомительно, она очень старалась добиться успеха, чтобы порадовать любимого.

Многоженец

А через год Ольга узнала, что Бернар живет с другой женщиной. Он сам ей рассказал…

– Лиля осталась одна, с малышом, ее муж, сирийский летчик, погиб, ребенок болеет, она добивается возвращения в Ереван, эти бумаги так долго оформляются… Она ведь приняла мусульманство, стала гражданкой Сирии, а теперь хочет вернуться на Родину. Я ей помогаю, наша контора решила ее использовать, поэтому она будет со мной, а не с сирийской родней.

– Ты и со мной почти не живешь, зачем тебе вторая жена! – Ольга заплакала.

– Ну, сколько можно повторять? Ты чудный товарищ, прекрасный человек, ты милая, добрая, красивая. Мы даже иногда занимаемся любовью, но у меня нет перед тобой обязательств. Наш брак – формальность, так уж сложилось, мы партнеры, мы неплохо сработались, но не путай чувства и работу! И потом, в Коране сказано: «Ислам не только не считает монашество добродетелью, но и осуждает его, как полное противоречие природе человека, заложенной в него Аллахом. Если вы боитесь, что не будете справедливы к сиротам, то женитесь на других женщинах, которые нравятся вам: на двух, трех и четырех. Если же вы боитесь, что не будете одинаково справедливы к ним, то довольствуйтесь одной!»

– Ты уже цитируешь Коран? Откуда такие глубокие познания?

– У меня есть знакомый имам, он меня научил, я и сам думал, что многоженство – это мусульмане с жиру бесятся, кто богаче, у того и жен больше.

– А что, разве не так?

– Конечно, нет! Коран завещает иметь не более четырех жен, причем у каждой должно быть свое жилье, каждая должна быть обеспечена и, если муж покупает что-то одной, должен одарить также и других.

– А я думала, что жены живут все вместе в гареме.

– Вообще-то, гарем – это просто женская половина дома, хотя в переносном значении – жены и наложницы.

– Ну, ты теперь специалист! Твой имам хорошо тебя просветил!

– Не то слово! Многоженство у мусульман по большому счету для того, чтобы не было детей вне брака. Ты встречала у них брошенных детей?

Ольга, наконец, поняла, что новая подруга Бернара беременна.

Несмотря на то, что Бернар пренебрегал ей, как женщиной, изменял ей, она не могла его разлюбить, это было как какое-то колдовство.

Рядом с ним она чувствовала, как будто облако счастья и радости накрывает ее. Когда он, уходя, целовал ее в губы, она старалась подольше ничего не есть, чтобы сохранить это ощущение нежного прикосновения.

Когда Ольга и Бернар получили паспорта со штампом о браке, она была уверена, что сможет стать необходимой для него, всегда быть рядом. Но теперь она мечтала стать просто женщиной, которую любят и берегут, и не представляла себе жизни без него, согласна была на все, чтобы он был с ней. Как мусульманка, Ольга должна была сидеть дома с ребенком, общаясь лишь с другими женщинами на своей половине. Она заводила нужные знакомства среди жен сирийских военных, которые вместе с мужьями бывали у них в доме, как могла, помогала Бернару, узнавая подробности их семейной жизни, привычки их мужей, внушая своим новым подругам трепет своими познаниями в политике и экономике.

Иногда ей казалось, что она для Бернара как вещь – удобная, привычная и незаметная. Он старался не обижать ее, но тщательно оберегал свою свободу. Она понимала, что если бы не случай в Шереметьево, он никогда бы на ней не женился. Да, она была всегда с ним, как и хотела, но он был далеко. Естественно, она доложила «куда следует» об этой любовнице Бернара, но ей сделали выговор и предложили «не лезть не в свое дело»…

Бернар и его коллеги занимались отслеживанием потоков оружия, которое перемещалось из России, Украины, Молдавии, Чечни в лагеря по подготовке террористов или ваххабитов, подготовкой контрактов по оказанию экономической или военной помощи, и много чем другим, совершенно неизвестным простым гражданам. Бернар имел широкие связи среди высших офицеров сирийской армии, особенно был дружен с Гази Ганааном, если это можно назвать дружбой – они находили полезным сотрудничество.

Гази Ганаан был очень интересным человеком. В 18 лет он был своим в ближнем кругу соратников Хафеза эль-Асада. После военного переворота 1970 года, когда Асад стал президентом Сирии, Ганаан быстро сделал карьеру в секретной службе «Мухабарат» и, в 1982 году, уже в чине генерала возглавил разведку и контрразведку. В годы гражданской войны в Ливане разведслужба играла в развитии конфликта решающую роль. Именно агенты «Мухабарат» и лично генерал Ганаан организовали 7 февраля 1984 года восстание в Западном Бейруте, в результате чего международные миротворческие силы спешно покинули Ливан.

Гази Ганаану приписывают организацию убийства муфтия ливанских суннитов[20 - Сунниты – (араб, ахль ас-сунна — люди сунны) – последователи наиболее многочисленного направления в исламе.] Хасана Халида в 1989 году. Фактически генерал стал безраздельным хозяином Ливана, человеком, руками которого президент Сирии вершил судьбу страны.

Мать Ганаана и многие другие его родственники жили в Латакии, Бернар и Ольга часто бывали у них в гостях. Женщины уходили на свою половину, а мужчины занимались своими делами. Через решетчатые окна можно было видеть мужскую половину, и среди гостей Ольга вновь увидела Мансура, того самого имама, который бывал в их доме. На этот раз он был в маленькой черной чалме. Все гости оказывали ему уважение, Имам Абъяд[21 - Белый имам], так здесь его называли, недавно совершил хадж. Он рассказывал о своих приключениях во время хаджа, обещал поддержать одного из молодых мужчин в осуществлении этого дела, угодного Аллаху.

Через несколько дней Имам Абъяд или Мансур, она уже не понимала как его называть, снова пришел в гости к Бернару. Ольга принесла мужчинам угощение и удалилась, по обыкновению. Этот мусульманский обычай ей нравился, ей не нужно было строить из себя светскую даму, на своей женской половине она чувствовала себя хозяйкой. С другой стороны, если ей была интересна беседа мужчин, то она могла все видеть и слышать, будучи невидимой для них.

Естественно, муж знал о таких возможностях, и дома обычно не проходило важных встреч.

Мужчины разговаривали на арабском, время от времени переходя на французский.

– Зачем же ты хадж совершил? Это страшно тяжело! Ради чего? – спрашивал Бернар, – тебя и так один шейх назвал ал-Инсан ал-Камил[22 - совершенный человек (араб.)]!

– Восточные люди бывают такие экзальтированные! Субхана Аллах!

– Ну, так зачем? Вот я тоже мусульманин, живу тихо и мирно, стараюсь жить по законам шариата. Ну и хватит с меня, а ты? Зачем тебе все это?

– Это долго объяснять, придется начинать издалека… инша'Аллах!

– Ты торопишься? Расскажи, я тебя не узнаю! Все время произносишь имя Аллаха, Ты стал совершенно другим!

– Когда я уехал из Москвы, кстати, очень вовремя, на меня там уже охота началась, я уехал на острова, в клинику, всякие болячки подлечить, лицо поправить.